Георгий Корниенко - Холодная война. Свидетельство ее участника

• Название: Холодная война. Свидетельство ее участника
• Автор: Георгий Корниенко
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Политика
• Год: 2001
• ISBN: 5-224-02460-9

Георгий Маркович Корниенко — Чрезвычайный и Полномочный посол, Заслуженный работник дипломатической службы Российской Федерации, Герой социалистического труда. На протяжении сорока лет службы во внешней политике ему пришлось быть участником важнейших событий международной жизни послевоенного периода. Вместе с тем он волею судьбы оказался очевидцем и закулисной стороны того, как творилась не только внешняя, но и внутренняя политика в высших эшелонах власти до и после 1985 года.

Цель издания: основываясь на воспоминаниях автора и собранных им материалах, показать читателю наиболее интересные эпизоды «холодной войны».

---

Другая точка зрения, получившая еще большее распространение, состояла в том, что американские службы изначально не были причастны к организации полета южнокорейского самолета над территорией СССР, но когда они обнаружили отклонение его по той или иной причине от международной трассы, вместо того чтобы предостеречь экипаж самолета от вторжения в советское воздушное пространство, они решили воспользоваться этим в своих целях. Один из сторонников этой точки зрения американский исследователь Д. Пирсон, исключая возможность того, что американские службы «проглядели» отклонение южнокорейского самолета от международной трассы, писал: «Если бы это действительно было так, то это значит, что в ту ночь произошел самый страшный сбой американских систем раннего предупреждения и связи, командования, управления и разведки за всю историю Соединенных Штатов. Однако гораздо более вероятной и пугающей представляется мысль о том, что правительство США — на каком уровне, пока неизвестно, — приняло сознательное политическое решение поставить под угрозу жизнь 269 человек ни в чем не повинных людей, исходя из предпосылки: нельзя упустить уникальную возможность получить разведывательную информацию, а русские не осмелятся сбить гражданский самолет». Когда же произошла трагедия, американское руководство, согласно этому (как, впрочем, и предыдущему) варианту развития событий, решило попытаться переложить всю вину за нее на Советский Союз.

Наконец, третья точка зрения заключалась в том, что в результате ряда сбоев в работе американских разведывательных служб произошло именно то, чего, по мнению сторонников первой и второй точек зрения, не могло случиться: в штаб-квартирах этих служб в Вашингтоне и, соответственно, в высших политических кругах страны не было известно (в реальном времени) о полете южнокорейского самолета над Камчаткой и затем над Сахалином до тех пор, пока он не был сбит. Первоначальный же анализ «сырой» информации американских служб, поступившей в Вашингтон уже после трагедии, при соответствующей ее интерпретации (и при продолжавшемся в течение первых суток молчании Москвы) мог дать основания полагать, что русские осознанно сбили пассажирский самолет, вторгшийся в их воздушное пространство. И хотя не все американские разведывательные службы с самого начала придерживались подобной интерпретации поступивших данных, а вскоре от нее отказалось и подавляющее их большинство, высшее руководство США предпочло придерживаться первоначальной интерпретации, не только не желая давать задний ход по престижным соображениям, но и усмотрев для себя политические выгоды в случившемся.

Выгоды эти представлялись двоякими: в широком идеологическом плане случившееся (в вашингтонской интерпретации) как нельзя ярче подтверждало любимый тезис Рейгана о Советском Союзе как «империи зла», а в фактическом плане дискредитация СССР именно в тот момент как нельзя лучше вписывалась в усилия Вашингтона по преодолению последних препятствий для начала развертывания в Западной Европе американских ракет средней дальности.

Тот факт, что, по существу, застрельщиком антисоветской шумихи на этот раз выступил Шульц (это не очень сочеталось с его личной порядочностью и с его в целом более конструктивной линией в вопросах отношений с СССР), хорошо знавшие Шульца и осведомленные в делах вашингтонской политической кухни лица объясняли двумя обстоятельствами. Во-первых, тем, что Шульц был введен в заблуждение директором ЦРУ Кейси и искренне исходил из версии предумышленного уничтожения пассажирского самолета. Во-вторых, тем, что Шульц с подачи своих заместителей Иглбергера и Бэрта соблазнился возможностью подправить таким образом свои ослабевшие к тому времени позиции в противостоянии с «ястребами» из окружения президента, в глазах которых он был ранее недостаточно тверд в отношении Советского Союза.

Так или иначе, вне зависимости от того, какой из трех приведенных вариантов объяснения принятой Вашингтоном линии поведения ближе к истине, эта линия поведения нанесла существенный и долговременный ущерб американо-советским отношениям.

Тайна «черных ящиков»

От моих коллег военных мне было известно о предпринятых ими широкомасштабных и интенсивных работах по поиску и извлечению из морских глубин «черных ящиков» с южнокорейского самолета, сбитого над Сахалином. 20 октября была обнаружена кабина самолета, и в последующие дни из нее были извлечены и подняты оба «черных ящика»: один — с аппаратурой, регистрирующей параметры полета и работу систем самолета, и второй — с речевым регистратором переговоров экипажа самолета с наземными пунктам управления и членов экипажа между собой на протяжении последних 30 минут полета.

Работа по дешифрованию записей регистратора полетных данных и их анализу была сопряжена, как я знал, с немалыми трудностями ввиду отсутствия соответствующего оборудования и необходимой технической документации на систему регистрации полетных данных, установленную на данном конкретном самолете. Тем не менее из дешифрованных параметров полета со всей очевидностью явствовало, что маршрут полета самолета, приведший его к Камчатке, а затем к Сахалину, был избран экипажем преднамеренно — полет выполнялся начиная с четвертой минуты после взлета с помощью автопилота в режиме автоматической стабилизации постоянного магнитного курса 249. По заключению наших специалистов, ни одна из возможных ошибок экипажа в программировании полета или сочетание этих ошибок не могли привести к такому варианту полета. Это подтверждалось и тем, что подобный вариант полета отсутствовал среди всех рассмотренных специалистами ИКАО (международный орган по делам гражданской авиации) вариантов, которые могли бы, по их мнению, явиться результатом непроизвольных ошибок, допущенных экипажем при вводе полетных данных в компьютер самолета перед вылетом из Анкориджа. О преднамеренности полета южнокорейского самолета по указанному маршруту и о знании экипажем своего фактического местоположения в течение всего полета свидетельствовал и ряд других расшифрованных параметров.

Во втором «черном ящике», с речевым регистратором, тоже обнаружились признаки необычности полета. Так, в 06 часов 16 минут, сразу после вхождения самолета в советское воздушное пространство над Сахалином, когда к нему стали приближаться советские истребители, «черный ящик» зафиксировал продолжавшийся полторы минуты сеанс интенсивной связи в режиме радиотелеграфии — расшифровать содержание передававшейся информации не представилось возможным, но сам факт поддержания экипажем пассажирского самолета связи в этом режиме свидетельствовал о том, что ему было что скрывать. Это с нашей точки зрения подтверждал и следующий факт: в зафиксированных на магнитофонной пленке разговорах членов экипажа открытым текстом с землей и между собой они ничем не выдали, что видят преследовавший их советский истребитель и подававшиеся им сигналы, — они явно не хотели оставлять «следов» в «черном ящике». Но в то же время было ясно: их отсутствие будет использовано в случае передачи «черных ящиков» в ИКАО против нас как свидетельство того, будто экипаж действительно не осознавал, что он находился в советском воздушном пространстве.

Поскольку правительство США упорно продолжало придерживаться версии насчет сознательного уничтожения «советскими варварами» пассажирского самолета, хотя к этому времени в Москве было достоверно известно о наличии у американского правительства доказательств обратного, ничто не позволяло надеяться на то, что передача «черных ящиков» на Запад послужит установлению объективной истины, а не будет использована для нового нагнетания антисоветской истерии вокруг этого инцидента.

Именно эти соображения были определяющими, во всяком случае для меня, когда я визировал соответствующий документ при принятии советской стороной решения о нецелесообразности в тех конкретных условиях передавать «черные ящики» в ИКАО.

При самом разном сегодня отношении разных людей к этому и к другим фактам, касающимся истории с южнокорейским самолетом в 1983 году, никакие из выявившихся за последующие годы фактов не опровергают того, в чем я был убежден тогда и остаюсь убежден сегодня: южнокорейский самолет был сбит не из-за «советского варварства», а только потому, что в силу объективных обстоятельств он был принят за американский разведывательный самолет, нагло вторгшийся в воздушное пространство СССР и не реагировавший на требования совершить посадку на советском аэродроме.

Более того, после тщательного изучения экспертами ИКАО всех полученных ими материалов из России, США, Японии и Южной Кореи теперь уже официально признаны оба основополагающих факта: 1) южнокорейский самолет далеко отклонился от международной трассы и вошел в воздушной пространство СССР в результате не технических ошибок, а осознанных действий его экипажа (хотя установить мотивы таких действий было сочтено невозможным); 2) действия советских сил ПВО по пресечению полета этого самолета основывались на убеждении в том, что в воздушное пространство СССР вторгся военный самолет-разведчик.