Николай Абин - Прыжок самурая

• Название: Прыжок самурая
• Автор: Николай Абин
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-386-00966-3

Новый роман признанных мастеров документального жанра И. Б. Линдера и Н. Н. Абина, авторов нашумевшего бестселлера «Загадка для Гиммлера», в короткие сроки выдержавшего несколько переизданий, посвящен героической работе советских разведчиков в первые месяцы Великой Отечественной войны. В рамках спецоперации, детали которой продумывались на самом верху, заключенный Плаксин, отбывающий срок под чужой фамилией в лагере под Архангельском, срочно переводится в Москву, а оттуда – в Вашингтон, где должен встретиться с неким влиятельным человеком. Его поездка связана с тревожными донесениями, поступившими из Китая. События, описывающиеся в романе, подчас кажутся невероятными, однако все это – правда, подтвержденная недавно открытыми архивными документами. Особую ценность книге придают фотографии, позволяющие реально представить главных действующих лиц. Долгие годы пролежавшие в папках с грифом «секретно», размытые и нечеткие, они, тем не менее, точно отражают эпоху, которую нельзя оценить однозначно: эпоху страха, всеобщей подозрительности и стукачества и эпоху победителей, выигравших Вторую мировую войну.

---

Грандиозная мировая драка и без того уже охватила бóльшую часть Европы, но главные события были еще впереди. Участники Большой игры и дележа огромной добычи: Япония, Германия, Италия, Россия, США и Великобритания – нутром чуяли добычу и, как в игре краплеными картами, норовили объегорить противника, раздеть его до нитки, чтобы потом на его горбу влезть на мировой трон. И чем меньше времени оставалось до рокового взмаха маятника, тем более нервно вели себя политики: никто не хотел прогадать и остаться в круглых дураках на задворках истории.

Тайные дипломатические переговоры шли полным ходом, но казенные улыбки на постных физиономиях Мацуоки, Хэлла, Риббентропа, Молотова, равно как и их клятвенные заверения о мире, уже никого не могли ввести в заблуждение. Запущенная военная машина требовала особого горючего – человеческой крови, и уже ничто не могло остановить эту вселенскую готовность принимать и отдавать жертвы.

Наступил май сорок первого, и напряжение достигло наивысшего накала. Оставались считаные дни и часы до того рокового момента, когда план «Барбаросса» должен был осуществиться. Под лязг гусениц и оглушительный вой штурмовиков военная армада фашистской Германии, подчиняясь железной воле Адольфа Гитлера, должна была совершить бросок на восток, чтобы сокрушить «колосса на глиняных ногах» – большевистскую Россию и открыть путь к мировому господству избранной расы ариев.

Но вермахт, до этого не знавший поражений, неожиданно забуксовал в Югославии и Греции. Южные славяне оказали упорное сопротивление, и Гитлер был вне себя от ярости.

Осечка на Балканах ставила под угрозу срыва не только план «Барбаросса», она могла изменить планы ближайших союзников Германии – Японии и Италии.

Тщеславный фанфарон Муссолини, возомнивший себя отцом национал-социализма, затянул отправку итальянских дивизий на границу Румынии с большевистской Россией. Завилял хвостом и микадо Хирохито. Теперь он отделывался туманными обещаниями открыть «второй фронт» против большевиков на Дальнем Востоке и в Сибири.

План «Кантокуэн» пока был мертворожденным ребенком, и мелкая возня на границе передовых частей Квантунской армии, белогвардейских банд атамана Семенова и боевиков «Российского фашистского союза» не могла ввести в заблуждение умную германскую разведку. Один из самых молодых ее шефов Вальтер Шелленберг регулярно докладывал Гиммлеру и Гитлеру о том, что ударные силы японской армии и флота по-прежнему находятся в местах постоянной дислокации.

Как всегда, за все это пришлось отдуваться толстяку Герману. После разноса, устроенного Гитлером, «главный летчик» фашистской Германии поднял в воздух всю авиацию, и несчастные Югославия с Грецией содрогнулись под тоннами бомб. Белград, Скопье, Ниш, Салоники, Коринф, Гераклион и десятки других городов заполыхали, охваченные пожарищами. Безжалостный бронированный кулак обрушился на слабо укрепленные позиции югославской армии, и к 18 апреля страна целиком оказалась под кованым сапогом вермахта.

Чуть дольше продержалась Греция, но и она не смогла противостоять превосходящим силам противника. Потомки древних ахейцев вынуждены были уйти в горы, чтобы начать там партизанскую войну.

Теперь, когда у Гитлера были полностью развязаны руки для решающей схватки с заклятым врагом – Иосифом Сталиным в споре за лавры мирового вождя, он снова принялся наседать на императора Хирохито. Удар японских армий в спину русским мог снять последние сомнения у верхушки слишком осторожных, профессионально скептических генералов, не упускавших возможности лишний раз ткнуть ему, рейхсканцлеру Великой Германии, в лицо ефрейторским прошлым и потрясти «священной иконой» – Бисмарком, остерегавшим против войны с «русским медведем». Сборище жалких холуев, получивших из его рук маршальские жезлы, они не хотели видеть дальше своего носа и понять всей гениальности идей национал-социализма. За каких-то семь лет ему удалось превратить униженную, раздавленную позорным Версальским миром страну в сверхдержаву. У ног Германии сегодня валяется пол-Европы, а завтра ей будет принадлежать остальной мир.

И. В. Сталин в сопровождении охраны идет по площади Свердлова из Большого театра с заседания XVI съезда ВКП (б). Москва, 26 июня 1930 г. (РГАСПИ. Ф. 422 Оп. 1. Д. 422. Л. 6. Фото 69)

Но на пути к этой цели оставался еще один не взятый бастион – большевистская Россия. Даже беглый взгляд на карту мира вызывал в душе невольный трепет. Советский Союз занимал одну шестую ее часть. Проглотить такой огромный кусок в одиночку и при этом не подавиться было весьма трудно, и потому здесь, в Берлине, министр иностранных дел Риббентроп, как мог, выкручивал руки хитрой лисе, японскому послу Осиме, а в Токио шеф германского посольства генерал-лейтенант Ойген Отт настойчиво подталкивал в спину японских генералов и требовал озвучить точный срок начала выступления императорской армии. Но в ответ неизменно звучали заверения в вечной дружбе и готовности поддержать союзника в войне против Советов, а дальше этого дело не шло.

В тот последний месяц перед началом Большой войны на Западе император Хирохито стоял перед непростым выбором, и его можно было понять. Соблазн после нападения Германии на СССР сокрушить мощью Квантунской армии советские дивизии и захватить Дальний Восток, а за ним и Сибирь был слишком велик. Но после неожиданной заминки вермахта в Югославии и Греции в императорском дворце призадумались и стали тянуть время, выжидая, как будет развиваться германский блицкриг в России.

Однако не только это обстоятельство удерживало японскую армию от немедленного вступления в Большую войну. Трезвый расчет охлаждал боевой пыл даже самых воинственных генералов. На бескрайних просторах востока России после полутора месяцев боевых японской боевой технике грозило превратиться в груду бесполезного металла. За это время все запасы горючего иссякнут. Держа в уме эту весьма серьезную причину, японские дипломаты вели двойную игру. В Берлине они убеждали нетерпеливых союзников в своей готовности выступить против Советского Союза в ближайшее время, а в Вашингтоне вели закулисные переговоры о заключении мирного договора.

Военной машине Японии позарез требовались нефть и сталь. Нефть была на Борнео, в Таиланде и Бирме, но она находились под контролем американцев, британцев и голландцев, а вести войну на два фронта было крайне рискованно.

Японский «самурай» стоял перед непростым выбором: вцепиться наконец в глотку «дяде Сэму» и стать полновластным хозяином в Индокитае и на Тихом океане или прыгнуть на спину русскому «медведю», осуществив то, что не удалось сделать ни в победном 1905 году, ни в провальном 1922-м.

Тот, 1922-й, год оставался в сердцах воинственных самураев незаживающей раной. После развала Российской империи мировая кладовая природных ресурсов – Дальний Восток и Восточная Сибирь – буквально сама свалилась в руки Божественному микадо. Но радость оказалась недолгой. Высшие небесные силы не захотели помочь своему прямому потомку – императору Японии и, к изумлению всего самурайского сословия, повернулись лицом к большевикам. В сентябре 1922 года части Красной армии под командованием Василия Блюхера при поддержке партизан наголову разбили хваленые японские и белогвардейские войска, а горстке оставшихся вместе с марионеточным «приамурским правительством» братьев Спиридона и Николая Меркуловых пришлось спешно бежать.

Спустя девятнадцать лет в Токио снова возникла дилемма: попытаться взять реванш или развивать наступление в южном и юго-восточном направлениях. Чаша войны на востоке на время застыла, и здесь свое веское слово должна была сказать разведка. В те майские дни резидентуры 2-го (разведывательного) отдела Квантунской армии не знали передышки. Граница по Амуру порой напоминала линию фронта. С наступление ночи десятки разведывательно-диверсионных групп и агентов-одиночек пробирались на советскую территорию, выводили из строя связь и инженерные коммуникации, занимались сбором информации о боеготовности частей Красной армии. Липкая паутина японской агентурной сети старалась ничего не упускать.

7 мая 1941 года один из ее руководителей, капитан Каймадо, он же Де До Сун, он же Пак, прибыл в Харбин. Здесь его с нетерпением дожидались руководитель японской военной миссии генерал Янагита и начальник 2-го отдела подполковник Ниумура.

Безмятежную тишину кабинета нарушал размеренный шорох напольных часов. В двухэтажном особнячке, отгороженном от улицы высоким каменным забором, жизнь текла также размеренно: разведка не любит суеты.

Ниумура, утонувший в огромном кожаном кресле, со скучающим видом перелистывал страницы «Харбинского вестника», изредка бросая взгляды на Янагиту. Тот уже больше часа не мог оторваться от материалов личного дела одного из самых опытных резидентов японской разведки в Советском Союзе. К делу были подшиты пожелтевшие от времени рапорты, собственноручно написанные Каймадо. За ровными строчками донесений скрывалась поразительная по своей удачливости судьба разведчика. Каймадо оказался единственным из более чем двух десятков японских агентов, заброшенных в Советский Союз в середине двадцатых годов, кто сумел не только избежать безжалостной косы ОГПУ – НКВД, выкосившей к 1937 году все резидентуры, но и исхитрился получить такую «крышу», о которой приходилось только мечтать. Накануне упомянутого года он стал секретным сотрудником управления НКВД по Приморскому краю, получив оперативный псевдоним Ситров. Вышло все до смешного просто. Почувствовав нависшую над собой опасность, Каймадо (преданный партии коммунист Пак) своевременно проявил политическую бдительность и сумел выявить четырех замаскировавшихся троцкистов, пробравшихся в руководство управления железной дороги. Органы среагировали быстро, и после того как службы НКВД прошлись по железнодорожной верхушке, Каймадо (Пак) вырос не только в должности, но и в секретной иерархии, став разработчиком «неблагонадежного элемента». К началу 1941 года он еще больше укрепил свое положение. В органах высоко оценили его информацию о пораженческих настроениях среди командиров Китайской бригады и после зачистки пораженцев рекомендовали не куда-нибудь, а в святая святых: в разведуправление Дальневосточного военного округа.