Елена Волкова - Ведьма

• Название: Ведьма
• Автор: Елена Волкова
• Жанр: Фэнтези

---

Фильм доставил удовольствие. "Вот. А если бы поперлась в эту чертову контору, то не посмотрела бы хорошее кино. Сказка… Да, оказывается, я люблю сказки…"

На обратном пути девчонки обсуждали героев. Потом Санька спросила:

— Мама, а тебе кто-нибудь понравился?

— А что, я не человек?.. Гэндэльф.

— Он же старый! — воскликнули десятилетние девочки в один голос.

— Ну, верхом и с мечом он не уступает молодым, разве нет? А молодость — это не возраст, а состояние души…

Состояние души… Состояние души было таково, что вызывало пугающее сожаление о наличии этой души вообще…

Утро в конторе началось с телефонных переговоров с итальянцами, проявлявшими такое рвение к возобновлению сотрудничества, что Маргарита не выдержала и к концу дня сказала директору:

— Что-то не то. Их поведение подозрительно.

Но руководство, как всегда, не приняло во внимание мнение переводчика. Все оживились и радовались, что скоро потекут в кассу доходы, исчисляемые не только в национальной валюте, но и в столь приятных для глаза и слуха долларах, евро и лирах, хотя лиры уже и вышли из оборота…

— И машинку для закатывания губ! — сказала она, не в силах слушать размечтавшихся вслух коллег. — Кинут они нас, как и раньше…

Но на следующий день итальянцы выразили готовность принять партнеров в Милане для продолжения разговоров. Приглашение высылалось немедля.

"Плохо дело. Если бы приехали они, то еще были бы какие-нибудь переговоры. А там — будет много водки, много походов по барам, и в конце концов в похмельном состоянии что-то подпишут, а потом схватятся за головы… Ну и хрен с вами. Надо узнать, не смогу ли я после этого бедлама слетать на пару дней в Швецию. Шенгенская виза наверняка обеспечивает подобную свободу передвижения… Это только нищий мог придумать, что не в деньгах счастье… Может, и не в деньгах. Но уж и не в их отсутствии!.."

Милан — большой промышленный центр на севере Италии. Но, кроме «Фиата», там есть еще и "Ла Скала". Закончив нетрезвые и бестолковые переговоры, начальство отсыпалось. Маргарита едва сумела заставить себя задремать на пару часов под утро. Еще не было семи, когда она оделась, прикрыла глаза темными очками и вышла на улицу, расчитывая немного погулять по утренней прохладе, а потом узнать, можно ли попасть на спектакль — все равно, какой.

Она не первый раз была в Милане и центр города знала уже неплохо. Было еще безлюдно и тихо. Большой город досматривал последние сны. Уборщики только начинали подметать улицы и убирать мусор. Маргарита шла по Виа Данте, разглядывая витрины и надеясь, что то кафе в конце улицы не перестало быть круглосуточным и можно будет выпить чашку кофе, когда все нормальные люди еще только выбираются из постелей. Между восемью и девятью утра все ранние кафе, бары и закусочные будут заполнены завтракающими служащими, которым недосуг или неохота готовить завтрак дома, а потом мыть посуду…

"Мало того, что я до сих не побывала в "Ла Скала", так теперь, когда есть деньги, время и неделя еще на пребывание в Европе, неужели я упущу такую возможность?! Кстати, нужно же узнать и насчет самолета в Швецию…"

В знакомом круглосуточном кафе она выпила большую чашку неплохого крепкого кофе и полистала вчерашнюю газету. Турагенство «Гейша» понравилось ей своим названием, рекламой дешевых авиарейсов и и тем, что располагалось в пяти минутах ходьбы от кафе. Потом помещение наполнилось народом и табачным дымом. После бессонной ночи не хотелось ни курить самой, ни смотреть на курящих, и уж тем более вдыхать чужой дым. Она нашла агенство и дождалась открытия, сидя на скамейке напротив.

Вылететь в Стокгольм можно было в четверг вечером или в пятницу утром. Пятница была завтра. Она выбрала утренний рейс: "Даже если Татьяна пойдет на работу и не сможет встретить меня — не важно, разберусь. А вечером я пойду в театр…"

Потом в кассе театра купила билеты на вечерний спектакль «Травиата».

Во отеле она попросила администратора продлить ей пребывание в номере еще на одну ночь. Проблем не возникло. К обеду «больное» начальство выползло с чемоданами в фойе. Маргарита стояла там, свежая и улыбающаяся, как майская роза, и сразу заявила, что остается. Начальство испугалось.

— Я провожу вас в аэропорт, — продолжала улыбаться Маргарита. — Вечером я иду в оперу. А завтра вылетаю в Швецию.

— Но ты ведь вернешься?! — растерялся директор.

— Скорее всего, да, — продолжала улыбаться она. — Оставаться нелегалом не входит в мои планы. Но все будет зависеть от того, как повернутся события в Швеции.

— У тебя там… что… Кто-то есть?..

В ответ на столь же банальное, сколько и неожиданное предположение, Маргарита искренне и весело рассмеялась, тряхнув головой; безупречное каре блеснуло начищенной медью:

— Нет! Пока еще… Но ключи от квартиры, где деньги лежат, в наших руках, господа! И эти руки уже не дрожат…

Начальство улетело на родину, пребывая в полной растерянности и нешуточно опасаясь, не придется ли им нести ответственность за «невозвращенку».

Боже милосердный, какое это было облегчение — остаться одной!.. Пройтись по улицам, не спеша и не водя руками по сторонам: вот недорогая закусочная, открывается в восемь утра… вот здесь можно обменять валюту… вот магазин недорогой одежды… вот лавочка всякой всячины для покупки дешевых ярких подарков…

— Вот музей Истории Ла-Скала. И у меня еще есть время…

* * *

Консерваторию он воспринимал как первую ступень лестницы, ведшей к свету театральной рампы. Учеба давалась легко. Он не имел проблем ни с наркотиками, ни с алкоголем, ни с излишним весом или юношеским акне, и быструю и легкую карьеру ему пророчили еще с первого курса. На четвертом он в числе некоторых других попал в поле зрения "охотников за головами" — из филармонии и из Королевской Оперы. Никто не сомневался даже, что его пригласят в Оперу по окончании курса, так и случилось. Сам он воспринимал это все как естесственный ход развития событий, который, безусловно, радовал, но все же это оставалось для него нормой — легкая учеба, отсутствие каких бы то ни было крупных проблем, необременительные флирты и недолгие отношения, которые девушки прекращали первыми, с досадой утверждая, что он — зануда. Так же удачей было то, что флирты и мимолетные романы случались за пределами консерватории, с девушками, с которыми не приходилось встречаться часто или даже ежедневно в залах, коридорах и аудиториях. Возможно, с "подругой по духу", студенткой того же учебного заведения, то есть человеком из того же мира, что и он сам, отношения складывались бы лучше, но в таком случае и рвать эти отношения было бы труднее. К тому же знакомые ровесники и ровесницы дружно считали его симпатичным, умненьким, одаренным (это уж без сомнений, но в этом коллективе все были одаренными), порядочным — и скучноватым. Он не охотился на девушек — они ловились сами, привлеченные внешностью, почти гарантированной успешной карьерой, романтикой старинного дома и старой машины… Отец отдал ему их старую машину, купив себе новую. Но это никого не удивляло, автомобили были почти у всех, и не обязательно старые, другое дело, что непринято приезжать на учебу на своей машине. На пикники и вылазки, поездки в другой город — да, хотя ему не особенно нравилось ездить. Конечно, поехать куда-нибудь с девушкой — это было здорово. Но… Всем им почему-то хотелось вести какой-то беспокойный образ жизни, при этом главным агрументом выдвигалась молодость и свобода, как будто двадцать лет просто обязывают человека носиться по свету. Он не практиковал экстремальные виды спорта. Ему не нравилось носиться на машине по ночным автострадам. Он не хотел ехать на каникулы в Кению или в Тайланд. Одной, показавшейся ему непохожей на других, он предложил поехать в Лапландию — она взглянула на него, как на больного. Предложение посмотреть фьюорды северной Норвегии вызвало замешательство в глазах и неловкие поиски причины, не позволяющей принять предложение. Дом же, до сих пор не имеющий отопления, кроме старого камина и передвижного электрического обогревателя, в первое посещение вызывал восторг, если посещение происходило в теплое время года, а если это случалось зимой, то восторг длился не более часа — потом девушка начинала замерзать и недоумевать, почему он не хочет провести отопление и как вообще можно жить в таких условиях. Но все имеет свои положительные стороны — отношения прекращались, и не было больно. Было даже чувство некоторого облегчения. Бурный роман и болезненный разрыв внесли бы сумятицу и выбили бы из равновесия. Он не забыл, что те два случая, когда оказывался выбит из равновесия, имели последствия весьма печальные. Не забыл, но старался не вспоминать.

После выпуска Королевская Опера пригласила его в хор. Вскоре предложили дублерство во втором составе и он начал репетиции партии…… в «Лоэнгрине». Его проверяли, к нему присматривались, и перспективы были самые многообещающие. Каждому руководителю приятно оказаться первооткрывателем новой здезды и, если не открыто, то хотя бы полунамеками заявлять потом: "Это я его(ее) разглядел и вырастил!.."