Елена Волкова - Ведьма

• Название: Ведьма
• Автор: Елена Волкова
• Жанр: Фэнтези

---

— Как запретишь? — вздыхала мать. — Он любит ее больше, чем нас. Да и учится он хорошо.

— Пока хорошо, а потом что будет? Он даже мультфильмов не смотрит!..

Ну, это уж было преувеличением! Мультфильмы мальчик смотрел, конечно, но кота Тома ему было жалко, а утенок Дональд раздражал. Отец купил ему велосипед — он быстро научился ездить и с удовольствием гонял в парке с другими детьми — а потом приходил домой и опять "лупил в свои барабаны", а по субботам «пытал» бабушкино пианино. Он хорошо закончил учебный год, а перед началом следующего напомнил родителям о своем желании учиться музыке, чем поверг их в изумление своей памятью и настойчивостью.

— Разве тебе недостаточно того, чему обучает тебя бабушка? Ведь она — учительница музыки.

— Да, — ответил мальчик. — Но я хотел бы еще научиться играть на флейте, а бабушка на флейте не умеет. И потом, с нею мы еще начали учить русский язык…

— Ну, это уж слишком! — воскликнул отец. — А русский язык-то тебе зачем?!

— Это язык моих предков… И мне интересно!

— Так вот! — и отец наставил на него указательный палец совершенно бабушкиным жестом. — Будет тебе и пианино, и флейта, и академия иностранных языков! Но только попробуй начать плохо учиться! Или пожаловаться на усталость!..

Это верно — родители не знают своих детей. Теперь в доме, кроме барабанов, стали звучать гаммы для флейты. Если по барабанам мальчик колотил, когда хотел и пока не решал заняться чем-либо другим (хотя делал это он часто и надоедало ему не скоро), то по классу флейты ему задавали домашнее заданее, которое он старался выполнить как можно лучше, поэтому флейта оказалась для домашней тишины кое-чем похуже барабанов. Учиться хуже в обычной школе он не стал. Но ничего, кроме музыки, его не интересовало. При этом, в отличие от своих сверстников, называвших себя любителями музыки и не вынимающими наушников из ушей ни днем, ни ночью, он плэйера не слушал, а когда однажды попробовал, скривился болезненно и сказал:

— Как вы можете это слушать? Это же просто аэродромный гул. Разве это звук?

Его одноклассники гоняли на скейтах, играли в баскетбол, он тоже иногда пробовал и то, и другое — из любопытства, и получалось у него так себе. Потому что все свободное время он занимался флейтой — под руководством учителя, пианино — с бабушкой, а на барабанах — самостоятельно. Он не жаловался на усталость. И не выглядел замученным ребенком "без детства". Однажды мама позвонила в музыкальную школу с целью поинтересоваться, имеет ли ее ребенок какие бы то ни было способности к музыке или же это все так, игра. "Да, да, — ответили ей. — Ваш мальчик, можно сказать, талантлив. Его данные нуждаются в развитии и поощрении…" Родители были изумлены до глубины души: "Поощрении?" А они-то ставили ему столько препятствий… Как же его поощрить, если для него наибольшее поощрение — быть занятым двадцать четыре часа в сутки…

В школе над ним стали посмеиваться:

— Эй, Музыкант! Сыграй чего-нибудь! — и протягивали игрушечную губную гармошку.

Учителя однажды предложили ему принять участие в рождественском концерте, но он ответил так, что отрезал все пути к уговорам:

— Я не достиг еще достаточно высокого для публичного выступления уровня, а снисхождения к моему возрасту не хочу ни от кого.

Учителя опешили. А преподавательница музыки робко спросила:

— Но, когда ты достигнешь этого уровня, уверена, это произойдет скоро, ты сыграешь нам что-нибудь?

— Обязательно, — ответил мальчик и улыбнулся. — Я просто буду настаивать на этом.

Тогда ему шел двенадцатый год.

Когда ему исполнилось пятнадцать, он был уже рослый подросток с глазами взрослого человека. Чтобы компенсировать малоподвижность избранного им образа жизни, он начал бегать по утрам в ближайшем сквере и купил пару гантелей. Одноклассники узнали и стали смеяться еще пуще:

— Ты хочешь стать суперменом? Тебе надо научиться еще водить автомобиль и освоить какое-нибудь боевое искусство.

— Водить автомобиль я умею, — ответил он. — А насчет боевого искусства — это мысль, я подумаю.

Им не удавалось раздразнить, разозлить, спровоцировать его.

Осваивать боевые искусства он не стал — было некогда. И потом — заболела бабушка. Она стала чахнуть просто на глазах, и только тогда они все узнали, что у нее рак желудка, и давно. Оставшееся ей время измерялось месяцами.

Мальчик — уже не мальчик, юноша — пытался смириться с этой мыслью и не мог. Конечно же, он прекрасно знал, что люди смертны, и что бабушке лет немало, но одно дело — знать, а другое — почувствовать на себе. Тогда же он осознал, что и родители его не так молоды, как были еще совсем недавно, а ему уже пятнадцать, что, вобщем, немного, но совсем скоро будет шестнадцать, потом семнадцать, а там и двадцать — и так далее, пока не станет столько же, сколько сейчас бабушке, и он тоже будет такой же слабый и немощный, и так же встанет на пороге вечности, и его внук — если будет, конечно — задаст себе те же вопросы…

И надо же было, чтобы именно в это время в их классе появилась новенькая — длинноногая, длинноволосая, кудрявая рыжая барби. Вообще-то ее звали Кари, но он сразу прозвал ее про себя Рыжей. О, Рыжая Кари стала популярной в мгновение ока! А на него ей показали пальцем и отрекомендовали так: "А это — наша будущая знаменитость, Великий Музыкант…" Она посмотрела на него с любопытством, как на забавную козявку. Он не искал ее общества — у нее хватало окружения, а его голова была занята другими мыслями. Но однажды после уроков, когда после затяжных мартовских дождей и мокрого снега выпал наконец первый солнечный день, рыжая Кари догнала его уже за воротами школы и сказала:

— Мне кажется, нам по пути. Не откажешься от моего общества?

Он растерялся и ответил:

— Нет…

Подумав при этом, найдется ли на свете идиот, который отказался бы от такого общества. Потом привел дыхание и сердцебиение в норму и сказал:

— Только я иду не домой. Я иду проведать бабушку.

Рыжая засмеялась:

— Ну, ты прямо Красная Шапочка! Твоя бабушка заболела?

— Да.

— И ты несешь ей пирожки в корзинке?

Тогда он повернул голову и в упор посмотрел в красивое личико:

— Нет. Она почти ничего не ест. Я зайду сейчас в цветочный магазин и куплю красную розу. Белую я приносил вчера.

То, что Рыжая Кари — не семи пядей во лбу, было ему ясно с самого начала. Но у нее этот недостаток с успехом компенсировался внешностью. Ну, и совсем уж набитой дурой она тоже не была, поэтому смеяться перестала:

— А чем она заболела?

Он молчал не меньше минуты, соображая, как ответить кратко и так, чтобы не задавала больше вопросов на эту тему. Потом дернул головой и сказал:

— Она умирает в онкологии.

Рыжая замолчала и молчала до самого магазина, где он купил розу. Потом он направился к остановке автобуса:

— Если хочешь, можешь пойти со мной. Но только если хочешь. Это будет не радостный визит.

Так они навестили бабушку вдвоем. Долго не задерживались, ему нужно было еще разучивать упражнения для флейты, да и кроме того, он видел, что Кари сидит, скукожившись и, хоть и пытается улыбаться, но выглядит виноватой и испуганной. На улице девушка выдохнула и прошептала:

— Как страшно… Она так плохо выглядит. А вообще, она как королева…

— Она из русских дворян, — и рассказал то, что знал сам.

Рыжая Кари слушала молча и смотрела уже другими глазами. Потом спросила:

— Ты правда собираешься стать музыкантом?

— Не совсем, — ответил он после паузы. — Недавно я понял, что на самом деле я хочу петь. В опере. Обучение пению начинается с пятнадцати лет, когда пройдет ломка голоса. — он опять в упор посмотрел на нее. — Об этом еще никто не знает, ты — первая. И не должен знать пока.

Через несколько дней бабушка сказала, что не слышала еще ни разу, как он играет на флейте. Он растерялся — он не носил инструмент с собой и собрался было ехать за ним домой, а потом вернуться в госпиталь. Но она остановила:

— Ну что ты, — сказала. — Завтра…

На следующий день он играл на флейте в ее палате, в отделении терминальных больных онкологической клиники. Пройдут годы, и он назовет это своим первым публичным выступлением. Те, кто мог ходить, пришли сами. Некоторых привезли на каталках. Врачи и медсестры сокрушались, что ни у кого нет с собой видеокамеры. Вечером ему позвонил журналист с просьбой об интервью, он отказался. Но заметка в газете все равно появилась. А еще через сутки бабушка отошла в мир иной.

Если бы он владел собой, то непременно настоял бы, чтобы пригласить священника из Православной Миссии, хотя вряд ли отец согласился бы. Но эта мысль пришла ему в голову спустя несколько дней после похорон. Все эти дни он молчал — не разговаривал ни с кем, даже с родителями, хотя он и так с ними не особо часто беседовал. Отец сокрушенно вздыхал.