Марина Туровская - Зона Топь

• Название: Зона Топь
• Автор: Марина Туровская
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Наконец-то Маша обрела счастье — она собирается замуж за любимого человека. Но мечты о близкой свадьбе и тихих семейных радостях летят в тартарары. Волею судьбы и в силу неуемности натуры она оказывается в секретнейшем месте — Зоне Топь, где все подчинено законам некоего таинственного Аристарха, который правит этим мини-миром, ставя безжалостные опыты над людьми и природой. Похищение, рабство, принудительная стерилизация здоровых женщин и мужчин, продажа жизненно важных человеческих органов за рубеж Но среди этих ужасов есть место дружбе, любви и даже чуду — вот только удастся ли Маше во всем разобраться и понять, где истинные друзья, где враги?..

---

— Мне здесь хорошо, но у меня Данила, — ощутила я свое слабое сопротивление обволакивающему меня счастью.

— Тебе еще рано сюда, — пришел в голову не голос, а понимание этого выражения.

Взрыв… и надо мной сияла операционная круглая лампа с четырьмя кругами. Белый больничный потолок.

— Очнулась, — сказал невидимый женский голос.

— Я живая, — сказала я, и полились слезы.

— Бормочет чего-то.

Надо мной склонилось лицо женщины в возрасте. Над верхней губой чернел пушок, глаза внимательные, но холодные.

— Ее в реанимацию или сразу в палату?

Справа послышался женский профессионально-равнодушный голос:

— В реанимации холодно, топят плохо, она там окочурится, крови-то в ней совсем нету. Везите в палату.

Простыня подо мной напряглась, и меня перенесли на твердое и холодное. «Каталка», — не сомневалась я.

— Одеял сверху побольше положите, штуки три, сейчас ее начнет трясти, — беспокоилась за меня усатая медсестра.

Потолок операционной сменился на коридорный и плыл надо мной. Навалилась боль. В лице, в низу живота, в пальцах левой руки.

— Болит, — пожаловалась я.

— Конечно, болит, — отозвалась усатая медсестра. — С того света тебя вытащили, а этого без боли не бывает.

— Пальцы… левая… — Я, как смогла, подняла руку.

— Останови, — сказала медсестра кому-то, мне не видному.

Медсестра осторожно подхватила мою руку. Кисть опухла и посинела, мизинец и безымянный пальцы неестественно загнулись в сторону.

— У нее еще и пальцы сломаны. Проморгали, пока операцию делали — рожу на место ставили и кровь останавливали.

— Вызывай заново травму, пусть прямо в палате гипсуют, потом разберемся. Если выживет.

Медсестра опустила мою руку, она ударилась о край каталки, и от боли я потеряла сознание.

Очнулась в палате. В сгибах обеих рук тупо болели вены от воткнутых толстых игл, от которых отходили прозрачные тонкие шланги к стойкам капельниц. На левой капельнице висел пластиковый пакет с кровью. На правой, в круглых гнездах, горлышком вниз, стояли две пузатые медицинские бутылки с прозрачным раствором.

Обе руки занемели, но я боялась пошевелиться.

Первый раз в жизни я лежала под капельницей. Капающие в вены жизненные растворы и катетер, вставленный между ног, создавали ощущения малоприятные, но успокаивающие.

Стоят капельницы, значит, жива, значит, медицина пока заботится о бренном теле.

Левая рука ныла особенно сильно. Повернуть голову я не смогла и чуть скосила глаза, отчего голова закружилась до тошноты. На кисти левой руки белел гипс. Из кругляша от запястья ладони торчали первые фаланги пальцев с обломанными ногтями… Некрасиво.

И еще болело все лицо. Нос и скулы стягивала грубая гипсовая маска. Было трудно дышать, поэтому я дышала открытым ртом. Во рту все пересохло, и хотелось пить.

Полюбовавшись на гипс, на капающую в прозрачном шнуре кровь, я, как смогла, оглядела просторную палату на шесть коек.

Кроме моей, было занято две кровати. На одной сидела молоденькая девушка, с любопытством глядевшая на меня, а на второй спала… Анна.

Девушка, заметив мой взгляд, моргнула пару раз и похлопала по соседней с ней кровати.

— Аня. Аня! Она очнулась.

Анна открыла сонные глаза, сладко потянулась, улыбаясь мне. Она не спеша встала с кровати, лениво достала из тумбочки резиновый жгут и толстый шприц, кубиков на десять.

Я непонимающе наблюдала за ее манипуляциями. А Анна привычно перетянула свою руку, забрала из вены в шприц кровь и подошла к моей капельнице. Не успела я задать вопрос, как она вкатила мне в вену свою дозу.

Я попыталась спросить: «Что ты делаешь?» — но язык распух и не шевелился. Во рту был противный вкус запекшейся крови.

Анна взяла с больничной тумбочки плоскую кружку с носиком и напоила меня разбавленным апельсиновым соком. Нектар богов!

Поправив одеяло, Аня села у меня в ногах.

— Помогаю тебе выздороветь. С врачами я договорилась, представилась им твоей сводной сестрой.

— А что со мной было? — прошептала я.

— Автомобильная авария, Манечка. Тебя сбили две свиньи. Одна очень породистая, а другая (кабан) — только наполовину.

Хотелось улыбнуться в ответ на улыбку Ани, но не получилось.

— А машина?

— Машина во дворе тетки Полины. — Аня встала с моей кровати, подошла к раковине и стала умываться. — Тетка Полина — это та женщина, хрюшка которой тебя сбила. Полина с твоего автомобиля пылинки сдувает. Машину привели в порядок, я за нею присмотрела.

— Она за всеми присматривает. — Девушка с соседней кровати привстала. — Она даже свинье, той самой Хавронье, свою кровь ввела. Тетка Полина с утра уже молока принесла и домашней колбасы. Молится за вас. А меня Ниной зовут.

В данный момент мне было по фигу, как зовут соседку, мне просто хотелось выжить, но вежливость заставила проговорить:

— Очень приятно, я Маша.

Слишком много информации для усталого мозга. Глаза закрылись, и я заснула.

Вечером я проснулась, шепча про себя фразу, сказанную усатенькой медсестрой: «Вызывай травму…» Я где?

— Ты в гинекологии, — ответил голос Анны. — Все будет хорошо, ты выздоравливаешь.

Лицо Анны наклонилось надо мной. У нее поразительный голос. Слышишь его и безоговорочно веришь.

— Это хорошо… Но почему гинекология?

— У тебя сломан нос, два пальца левой руки, ушиб и смещение костей черепа, сильнейшее сотрясение мозга, трещины ребер… и выкидыш. Десять недель. Было сильное кровотечение.

Я тут же почувствовала тянущую боль в низу живота.

— Болит. — Я заплакала. Не от боли, от обиды.

— Еще бы. Ты спи. Моя кровь и сон тебя вылечат. Спи, спи, спи…

Анна поглаживала мое плечо, и сон мягко пробрался в голову.

Самостоятельно посетить туалет я смогла через три дня. Шла по коридору, пугая дежурную медсестру и пациентов своей бледностью и нереально дорогим атласным пеньюаром, накинутым на ажурную ночнушку.

В тот же день мне сняли с лица гипсовую маску. Вот это было зрелище. Краем глаза заметив опухлость и черные оттенки, идущие от носа к вискам и подбородку, я решила несколько дней на себя не смотреть.

Аня немедленно сняла зеркало, висящее над умывальником, и вручила его Ниночке.

— Держи, тебе оно пока нужнее.

Врачи удивлялись моему гемоглобину, повышающемуся с каждым днем на несколько единиц, и синяк в пол-лица рассасывался быстрее обычного.

За три дня нахождения в сельской больнице на пятнадцать коек я побила рекорд посещаемости.

Первыми примчались мама с отчимом, но, слава богу, без Данилы. Он мог испугаться моего синего лица и торчащих из обеих рук иголок.

Мама смотрела на меня, еле сдерживая рыдания. Но на мой вопрос: «Как я выгляжу?» — отвечала: «Все нормально. Пройдет время, и будет все нормально». Затем я слышала ее фразу, сказанную отчиму в коридоре:

— Если кости на лице срастутся неправильно, положим ее в платную косметологию.

Борис Иванович, у которого, кроме меня, детей нет, высморкался, сдерживая слезы, и гундосо ответил:

— Мы для нее все сделаем, лишь бы выжила.

После чего оба, улыбаясь, вошли в палату и рассказывали какую-то веселую ерунду, стараясь не смотреть на мой нос.

Мама донимала врачей расспросами, закупала лекарства для меня и подарки для медперсонала. Отчим, не теряя времени на мелочи, купил широченный плоский телевизор и с помощью усатой медсестры Валентины, оглядывающей телевизор взглядом собственника, установил на обеденном столе в нашей палате.

Приезжала Анина мама, Валерия Николаевна. Пряча глаза, охала, глядя на меня, и целовала дочь, когда Аня делилась со мной кровью.

Брат навестил два раза. Первый раз вместе с Кириллом, второй раз без него. Отговорился, что Кирюха сидит с Данилой. Но я не сомневалась, Кирилл не очень хотел меня видеть. И из-за потерянного ребенка, который держал его около меня, и из-за моей аварийной внешности.

Толик в первый приезд, сдерживая слезы, проконсультировался с врачом, и та объяснила, какие продукты поднимают гемоглобин, а какие помогают восстановить кровяную клеточную ткань.

Толик из всего перечисленного лучше всего запомнил три названия — яблоки, кагор, черная икра.

И через два часа после его посещения в нашей палате стоял ящик кагора, в задрипанном, плохо отмытом холодильнике красовалась полуторакилограммовая банка черной икры, а в углу палаты стоял небольшой мешок с пятью килограммами красных яблок.

Все навещающие приносили по два-три пакета продуктов.

Привезенные продукты складывали в углу, в скромный больничный холодильник не влезала даже третья часть.

Во второе посещение Толик купил двухметровый холодильник и официально перевел его на баланс медицинского учреждения в качестве спонсорской помощи.