Валерий Шамбаров - За Веру, Царя и Отечество

• Название: За Веру, Царя и Отечество
• Автор: Валерий Шамбаров
• Жанр: История

Эта книга содержит полную историю первой мировой войны на русском фронте и близка по тематике к ранее изданным работам автора — «Белогвардейщина» и «Государство и революции». В ней рассказывается о героях и полководцах забытых сражений, описываются малоизвестные боевые операции российской армии. Основываясь на богатом фактическом материале, автор по-новому предлагает взглянуть на ход той войны и оценить ее значение в истории нашей страны. Издание рассчитано на широкий круг читателей.

---

В конце июня германское верховное командование решило прекратить атаки в Галиции и изменить план действий. Как писал Фалькенгайн, возникали опасения, что "операции против русских могли затянуться до бесконечности". А в это время стали поступать сообщения, что французы начинают готовить новое наступление. И срок его немцы угадали довольно точно — сентябрь. Значит, осенью могли потребоваться переброски войск обратно во Францию. И Фалькенгайн рассуждал: "До сих пор главный нажим направлялся с запада на восток. Оставаясь на этом направлении, вполне было возможно отобрать у противника дальнейшую территорию. Но нанести ему действительный вред на широких равнинах Волыни за время, имевшееся в нашем распоряжении, едва ли было достижимо". Зато успехи в Галиции сделали возможным другой вариант. После продвижения Макензена к Бугу линия фронта приобрела форму дуги, выгнутой на запад, и в основании достигавшей 300 км. Фалькенгайн предложил, чтобы Макензен теперь изменил направление — наступал не на запад, а на север, между Бугом и Вислой. А навстречу будет нанесен удар с Нарева силами группировки ген. Гальвица. Таким образом, армии русских в Польше попадут в «клещи» и будут уничтожены.

Гинденбург и Людендорф возражали. Предлагали главный удар наносить не на Нареве, а гораздо севернее, с плацдарма, который у них получился в Прибалтике. Совершить охват более глубокий, чтобы русским было труднее вырваться. Войсками Неманской армии наступать с запада на восток, обойти с севера крепость Ковно (Каунас), взять Вильно (Вильнюс), а затем развивать удар на Минск. Прижать русские армии к болотам Полесья и здесь разгромить. Фалькенгайн же считал такой грандиозный охват нереальным. Указывал, что удар левым крылом, как и прошлые подобные попытки, приведет лишь к местным тактическим успехам. А нужен был крупный стратегический выигрыш — такой, чтобы вывел Россию из войны. Что при окружении нескольких армий в Польше полагалось вполне достижимым. Предложение Гинденбурга было отклонено, ему предписывалось все резервы передать в 12-ю армию Гальвица, а другие операции приостановить. Командование Обер-Вест директиву выполнило наполовину. Начало готовить наступление Гальвица, но было убеждено, что оно сможет решить лишь второстепенные задачи, и стало одновременно подготовлять бросок Неманской армии — сил у нее хватало.

Ну а Макензен 26.6 стал разворачиваться на север и двинулся вдоль Буга, рассчитывая с ходу разгромить отступившую 3-ю армию Леша, уже измочаленную в предыдущих боях. Завязалось упорное сражение у Томашова. Но этот удар Алексеев сумел парировать, сформировав из резервов и войск, переброшенных с других участков группу ген. Олохова, нанесшую контрудар по правому флангу наступающих немцев и австрийцев, взяв значительное количество пленных. И к 29–30.6, в четырехдневных упорных схватках противника здесь остановили. Макензен попытался перенести тяжесть удара со своего правого фланга на левый, произвел перегруппировку, и 1.7 атаковал у Красника, на стыке 3-й и 4-й армий. Русским войскам пришлось тяжело. Их батареи вообще молчали — больше не было снарядов. И немцы, пользуясь этим, стали выводить свои батареи на открытые позиции, вести огонь прямой наводкой с 1 — 2 км. Леш на это отвечал, чем мог, — в его частях стали создаваться группы пулеметов, которые выдвигались вперед и били вражеских артиллеристов. Однако и германские части постепенно выдыхались, атаковали все менее интенсивно, и на этом участке их тоже удалось задержать. А на Юго-Западном фронте в это время 11-я армия Щербачева нанесла вдруг на Днестре у г. Журавно неожиданный контрудар. Опрокинула зарвавшиеся в преследовании дивизии Южной армии Линзингена и отбросила назад, взяв 20 тыс. пленных. Австро-германское командование сразу занервничало, опасаясь более крупного наступления русских. А Макензен 8.7 приостановил операцию у Красника, чтобы подготовить удар более тщательно.

Русское командование правильно оценило поворот ударной группировки в Галиции. Конечно, знало оно и о накоплении вражеских сил на северном фланге дуги. План «клещей» был очевиден. Ставка и Алексеев отдавали себе отчет и в том, что без снарядов и при остром дефиците вооружения остановить немцев будет нереально, а контрудары окажутся неэффективными. Поэтому Алексеев еще 5.7 получил разрешение оставить Польшу. Но требовалось выиграть время, чтобы эвакуировать хотя бы самое ценное. Да и не столь уж это простое дело — отступить. Вот что пишет, например, такой военный специалист, как маршал И.Х. Баграмян: "Недостаточно искушенному в военном деле человеку отступление кажется более простым делом, чем наступление. Но это далеко не так… Отход угнетает солдата: нет ничего горше сознания, что враг на этот раз оказался сильнее тебя, и вот уже топчет родную твою землю, а ты пока не можешь положить конец этому… С военной точки зрения отступление сложнейший маневр. Надо суметь перехитрить противника, из-под самого его носа вывести войска с минимальными потерями. И все это в условиях, когда инициатива находится в руках врага, когда трудно определить, где он готовит очередной удар, где собирается устроить тебе ловушку".

Ну а в условиях июля 1915 г. отступать, оставив хорошо укрепленные позиции и имея за спиной две мощных, изготовившихся к удару неприятельских группировки, было равносильно самоубийству. Немцы ринулись бы в преследование, легко прорвали порядки откатывающихся войск, и как раз и смогли бы осуществить свой план окружения. Поэтому Алексеев решил отступление вести поэтапно, и лишь после того, как удастся затормозить противника и сбить его первоначальный порыв. 13.7 в районе Прасныша перешла в наступление армия Гальвица. Она насчитывала 10,5 полнокровных дивизий (180 тыс. штыков и сабель) и 1264 орудия. Противостояла ей 1-я армия — 7 дивизий неполного состава при 317 орудиях. Причем у русских оставалось по 40 снарядов на ствол, у немцев же их было в избытке. И для организации артподготовки сюда был направлен лучший кайзеровский артиллерист ген. Брухмюллер. На русские позиции обрушился шквал огня и металла. Однако соединения 1-й армии упорно сопротивлялись, часто переходили в контратаки. Германская артиллерия сравнивала с землей окопы — но наши солдаты занимали оборону в воронках от тех же германских снарядов. Каждое селение, каждый дом превращались в опорный пункт, и немцам приходилось штурмовать их, неся большие потери. За 2 дня сражения Гальвицу удалось пробиться лишь ко второй позиции русских.

В то же время 8-я германская армия в очередной раз попыталась взять Осовец. Крепость опять долбили орудия всех калибров, по ней было выпущено 200 тыс. снарядов. А она держалась. И атаки после бомбардировок встречала точными залпами своих батарей. Немцы применяли здесь и газы. Но и они не давали решающего эффекта. Отравляющими веществами можно было воздействовать лишь на передовые позиции, после чего газ сползал в долину р. Бобра и скапливался там, растекаясь по низинам. В окрестных лесах и болотах погибло все живое. Деревья стояли расщепленные и обугленные, как в кошмарном сне. А крепость жила. Врага, рассчитывающего взять перепаханные и протравленные передовые траншеи, опять накрывали артогнем и тех, кто после этого уцелел, выбивали контратаками. Пробовали достать защитников и с дальних дистанций химическими снарядами. И снова не получалось. Люди приспособились спасаться от близких выбросов отравы в пузырях воздуха, образующихся в бронеколпаках орудий и под сводами казематов. И пережидали, пока газ стечет — форты располагались на возвышенностях, а хлор тяжелее воздуха, оседает вниз.

15.7 перешла в наступление и группировка Макензена на южном фланге дуги. Теперь она насчитывала 4 армии. Сюда прибывали все новые подкрепления, и из состава разросшейся 11-й была выделена еще одна, Бугская армия. А кроме 4-й австрийской Макензену придали и 1-ю, перебрасывая ее сюда из-за Вислы. Она развертывалась в районе Сокаля для обеспечения правого фланга группировки — чтобы не повторилось истории с контрударом, как под Томашовом. И должна была наступать в стык между Северо-Западным и Юго-Западным фронтами. Но и у Макензена продвижение пошло куда медленнее, чем ожидалось, завязались упорные бои под Красноставом. Тирпиц отмечал в дневнике, что "на Востоке… гвардейская пехота опять понесла тяжелые потери". А 19.7 пришел к выводу: "Мы здорово увязли на Востоке". Если южной группировке, преодолевая сопротивление, все же удавалось теснить русских, то на северном фланге армия Гальвица фактически застряла. Несмотря на численное и материально-техническое превосходство, русские войска в течение 6 дней сумели сдерживать ее атаки, немцам здесь удалось продвинуться всего на 7–8 км.

Зато переброска 1-й австрийской армии на помощь Макензену создала подходящие условия для начала планомерного отступления Северо-Западного фронта. Ведь она стояла против 4-й русской. А чтобы прикрыть брешь, немцы должны были растянуть на юг фронт своей 9-й армии — стоявшей против 2-й русской. Давление противника на всем центральном участке ослабло, и Алексеев 19.7 отдал приказ об отходе 2-й и 4-й армий за Вислу, что можно было теперь сделать без особого риска. А 22.7, когда этот маневр был выполнен, стал оттягивать назад и войска на флангах. По его директиве 1-я и 12-я армии отступали на рубеж р. Нарева, а 3-я и 13-я (образованная из группы Олохова) — на линию Люблин — Холм — Владимир-Волынский.