Петр Краснов - Амазонка пустыни

• Название: Амазонка пустыни
• Автор: Петр Краснов
• Издательство: Интелвак
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5-93264-014-6

 В первую книгу сочинений Петра Николаевича Краснова (1869-1947), генерала, прозаика, публициста, представителя первой русской эмиграции, включены роман `Амазонка пустыни`, рассказывающий о приключениях на русской заставе в горах на границе с Китаем, и роман-утопия `За чертополохом`, повествующий о том, как группа русских эмигрантов отправились на поиски новой России. В книгу также включены отзывы эмигрантской печати о творчестве писателя. Во второй книге сочинений впервые в России публикуется роман П.Н.Краснова `Понять - простить`.

---

Сзади обширным становищем по широкому степно-му плоскогорью были раскинуты их кибитки. Там броди-ли женщины, дымили костры, и налетающий ветер доно-сил оттуда раздражающий запах жареной баранины. Там готовилось угощение. В больших тазах остуживали ку-мыс и медленно переливали его, чтобы вызвать игру, ки-пятили крепкий бульон на бараньем сале, разваривали курдюки и запекали в углях бараньи головы с нежными, белыми, как бумага, мозгами.

Слуги Юлдашева и Исмалетдинова в больших вед-рах со снегом, набранным с гор, замораживали бутылки французского шампанского и на громадных подносах раскладывали красивыми кучами дыни, персики, яблоки, груши и виноград всех цветов и величин.

Состязание на пятьдесят верст окончилось, и пер-вый пришел в 1 час 38 минут. Это был маленький маль-чишка, жокей Исмалетдинова, в шелковой зеленой ша-почке, такой же рубашке и темных штанишках. Он был крепко привязан ремнями к седлу и болтался изнеможен-ный, почти в обмороке, еле держа поводья в руках. Ло-шадь подхватили, мальчика отвязали и понесли отпаи-вать горячим чаем. За ним, растянувшись почти на версту, прискакали и другие участники скачки. Толпа загалдела и двинулась с поздравлениями к владельцу. Лошадь, худую до костей, но с сильными мускулами ног, злобно косившуюся по сторонам, увели и разместились снова, более тесно. Скачки были кончены. Начинались конные игры.

На середину зеленого луга на ловком длинногривом и длиннохвостом вороном жеребце, сверкающем набором из белых раковин, выскочила девушка лет шестнадцати. Она была очень красивая, с матовым цветом лица, с ру-мянцем во всю щеку, с блестящими карими, чуть косыми глазами и черными косами, могущими закрыть всю спи-ну и прикрытыми пунцовой шелковой шапочкой. На ней был пестрый, с темно-синими и красными полосами, ха-латик и темно-синие шаровары. Алые туфельки были обуты на ноги. Пестрые ленты и монисто бились на моло-дой шее и груди. Сверкали золотые монеты, горели алма-зы стеклянных бус, и она, живая, как ртуть, на ловком и подвижном коне, с тяжелой плеткой в руках, проно-силась вдоль публики взад и вперед, скаля белые зубы и дразня многообещающей улыбкой.

Это «девушка-волк».

Молодой парень-киргиз лихо изогнулся в седле, дико гикнул и вылетел из толпы вслед за нею. Но она уклони-лась, и он, при смехе толпы, пролетел мимо, а она, смеясь, поскакала за ним. Начиналась милая, грациозная, но же-стокая киргизская игра. Девушка-волк не только уклоня-лась от нападавших на нее молодых людей, но и награж-дала жестокими ударами плети по чем попало тех из них, которые подлетали слишком близко и неосторожно.

Игра продолжалась уже больше пятнадцати минут. Девушка-волк увлекала своею ловкостью толпу. Зрители ахали, смеялись при всяком ее удачном взмахе плеткой, при всяком ловком обороте коня. Уже пятеро вернулись с рассеченными в кровь щеками и шеями, наконец, выско-чил шестой. Это был ловкий молодец на прекрасной гне-дой лошади. Когда он выскочил, толпа радостно привет-ствовала его шумным гоготанием. Это была знамени-тость степей. Лучший джигит и наездник — Ахмет.

Гнедой и вороной кони сходились и расходились, Ахмет снижался корпусом чуть не до земли, избегая мет-ких ударов плети, отскакивал в сторону и живо нагонял девушку-волка, как только она начинала уходить. Из-под набора раковин белыми клочьями выступила на вороном жеребце пена. Наконец парень изловчился, схватил де-вушку обеими руками поперек за талию и крепко поцело-вал ее в губы…

«А-а-а…» — загалдела восторженно толпа, и Ахмет с девушкой-волком подлетели к генералу Кондорову. Он указал им глазами на бая Юлдашева и Исмалетдинова, и победитель, и побежденная, счастливые, разгоряченные и сияющие, подъехали к важным старикам за призами.

Толпа загалдела и направилась к кибиткам и к кост-рам. Поле стало пустеть. Группа европейцев оставалась еще, обмениваясь впечатлениями.

Аничков подъехал к Фанни.

— Ну, как, Феодосия Николаевна, понравились вам киргизские скачки и игры? — спросил он.

— Ах, очень. Особенно эта девушка-волк. Такая пре-лесть!

— Давайте сыграем и мы.

Мальчишеский задор сверкнул в глазах Аничкова и нашел ответ в улыбающемся лице Фанни. Начавший было засыпать в ней сорванец-мальчишка проснулся с но-вой силой.

— Ну, Фанни Николаевна, — сказал генерал, — на-чинайте. Я за вами первый.

— Ваше превосходительство, — сказал Первухин, — пусть раньше молодежь утомит этого волка, а потом мы уже с вами кинемся приканчивать его.

Фанни оглянулась. Все смотрели на нее, улыбаясь.

— И правда, Фанни, это можно, — сказала Первухина.

— Только, чур, по лицу не бить! — крикнул Аничков и отскочил на Альмансоре шагов на триста, чтобы отту-да кинуться на девушку-волка.

Фанни не выдержала. Мальчишка-хвастун одержал верх над просыпающейся в ней женщиной, и она лихо вылетела на середину поля.

Киргизы, увидавшие игру, стали останавливаться. Посадка и манера править лошадью, чудная приездка ка-ракового в яблоках Аксая были сразу замечены и оцене-ны ими, и между ними начались пари, которая девушка-волк окажется ловчее — русская или киргизская… Кир-гизская пара тоже остановилась, залюбовавшись русской «девушкой-волком».

Первая схватка с Аничковым была неудачна для не-го. Могучий Альмансор не послушался своего хозяина и пролетел мимо.

— Нет, чистокровная лошадь для этого не годит-ся, — проговорил генерал Кондоров. — Тут нужна лов-кая лошадь. Эту разве так остановишь. Ну, вот и попал-ся, — воскликнул он, когда нагайка Фанни звонко щелк-нула по спине Аничкова.

На смену ему на дивной караковой кобыле выскочил полковой адъютант.

С непонятным волнением, с ревностью в сердце сле-дил Иван Павлович за всеми положениями их борьбы. Кобыла адъютанта оказалась мягкоуздой и совкой, и он избегал опасных положений, склоняясь тонкой талией то вправо, то влево, то, отгибаясь назад. Уже несколько раз промахнулась Фанни, разгорелось ее лицо, и засверкали глаза. Первая пара киргиза с киргизкой была великолеп-на своими пестрыми красками и дикой удалью, но эта еще красивее рядом пластичных движений, групп и положе-ний.

Всякий раз, как адъютант был близок к тому, чтобы поцеловать, обнявши, Фанни, Иван Павлович замирал и… почти ненавидел своего лучшего друга, красавца адъютанта.

— Ах, какая прелесть! Смотрите, Павел Павлович, — нервно сжимая маленькой ручкой в коричневой перчатке повода, говорила генералу Первухина. — Как вы думае-те, он победит?.. Ах!

Хлесткий удар нагайки раздался по плечу адъютан-та…

Вздох облегчения вырвался у Ивана Павловича, он выскочил на оригинальном Пегасе и помчался за Фанни.

О! Как она была прелестна в эти минуты! Раскраснев-шаяся, возбужденная, с прядками волос, вырвавшимися из-под кабардинской шапки и спустившимися на лоб, с разгоревшимися и ставшими большими серо-синими глазами с темным обводом, с открытыми губами, из-за которых ярко сверкали ее белые зубы.

Отличный наездник и джигит, Иван Павлович живо овладел конем и понял сразу его совкую натуру, получив-шую воспитание у разбойника Зарифа. Пегас вертелся под ним на одной ноге, он останавливался с полного ка-рьера, как вкопанный, и мчался снова.

— Браво! браво! — раздавалось в группе русских дам и офицеров.

Киргизы были увлечены борьбой. Им нравилось то, что так ловко боролся с девушкой-волком всадник на их киргизском коне. Они любили Ивана Павловича, они меч-тали видеть его начальником уезда, ценили в нем разумно-го, хорошего, доброго человека и желали ему победы…

Одна секунда… Одна секунда, меньше… Зазевалась Фанни, и сильные руки схватили ее талию, и грудь ее при-жалась к чужой груди, и жадные мужские губы с мягкими усами прижались к ее полуоткрытому рту.

Она ответила на этот поцелуй.

Иван Павлович не поверил своему ощущению. Не-земной восторг охватил его, и он повторил поцелуй. От-вечая ему вторично, она пробормотала сконфуженно:

— Довольно!.. Ведь видят же!..

И, взявшись за руки, они полетели к Исмалетдинову.

Толстый киргиз улыбался. Он был дорог им в эту ми-нуту, как отец, как добрый старый друг. Ивана Павлови-ча поздравляли с победой, ему жали руки, и Фанни со странной гордостью чувствовала, что ей приятно, что Ивана Павловича так любят и генерал, и полковник Пер-вухин, и его жена, и Пеговские, и адъютант, и Аничков.

— Ну и огрели же вы меня, Феодосия Николаевна, — смеясь, говорил адъютант. — Долго буду помнить.

— Подождите, Феодосия Николаевна, — говорил Аничков, — мы еще раз поиграем. Я не рассчитал игры. Никак не думал, что против меня такой свирепый волк.

Фанни улыбалась счастливой улыбкой.

За столом в громадной кибитке Исмалетдинова они сидели рядом, и рядом с ними сидели и киргизы, девушка-волк и ее победитель. Против них был добрый генерал, изящная Первухина, ее длинный муж, бай Юлдашев, Пе-говские, Исмалетдинов, Аничков, адъютант. Всем было весело.