Петр Краснов - Выпашь

• Название: Выпашь
• Автор: Петр Краснов
• Жанр: Русская классическая проза

Выпашь (роман — часть вторая трилогии) текст приводится по изданию В.П. Сияльского 2, Ruе Рiеrrе-lе-Grаnd, Раris

Известный военачальник, генерал-лейтенант (1917). В августе — сентябре 1917 командир 3-го конного корпуса. В октябре 1917 вместе с А.Ф.Керенским возглавил вооружённое выступление против большевиков. В 1918 — начале 1919 атаман Войска Донского и ...

---

Но вот масоны этого простить никак не могут… Масоны всего мира, писатели, драматурги, ученые, на всех языках клеймят величайшую императрицу и всячески клевещут на нее. За благостными и такими невинными масонскими циркулями, треугольниками, кожаными фартуками сверкает страшная, таинственная, пятиконечная звезда — та самая звезда, что блестит на шапках красноармейцев, что сияет всюду и везде в большевицком мире, и что скрывает за собою великую ложь. Масонство желает войти в Россию невинными русскими, христианскими ложами, а когда войдет и утвердится, когда окрепнет, тогда покажет свое страшное сатанинское лицо, но изгонять масонов будет гораздо труднее, чем не пустить их. Тогда для наставления русских лож приедет брат из Великого Востока и потребует того, что будет выгодно кому угодно, но не русским. Тогда продолжится порабощение русского народа евреями, но только это будет уже покрепче, чем при большевиках.

— Откуда вы все это знаете? — с видимым раздражением сказал генерал Ловчилло.

— Странно, я масон, и смею вас уверить, не низкой степени. Стою на высоких ступенях и общаюсь с заграничными ложами, а ничего подобного никогда не слыхал.

А вы, человек посторонний, все это так разложили, будто все тайны масонства только вам одному и открыты.

— Потому я знаю, а вы не знаете, что я свободный, а вы не свободный. Вы в тенетах, и в каких! — масонской лжи! Масонство — правильная пирамида, и пирамида всемирная, и кто на верхушке этой пирамиды?.. Вы знаете? Вы скажете, что не знаете, вы скажете, что это не так. И скажете, пожалуй, правду. То, что закрыто для мудрых — то открыл Господь простым и смиренным. На верхушке — еврейские банкиры!.. Золотой телец!.. Сам сатана!

— Да, вот как, по-вашему, — стараясь обратить все в шутку, сказал Ловчилло. — Хорошо, кабы так… Капитал — поддержка не плохая… Для всякой войны, и для войны с большевиками, конечно, тоже, нужны деньги, деньги и деньги — и если масонство так близко к финансовым кругам, как вы говорите, то всем активистам именно нужно его и держаться. А если там еще и диавол замешан — тем лучше.

Россию молебнами, да чудотворными иконами спасти не удается. Нам всем нужна Россия — и хотя с самим диаволом, а мы пойдем ее освобождать…

Генерал хотел еще что-то сказать, но вскочил со своего места молчаливо и внимательно слушавший Ферфаксов. Он даже как будто побледнел от негодования. Его лицо стало серо-бурого цвета. Голос дрожал и обрывался, переходя на хрип. Волчьи глаза его горели. Он закричал истерически:

— Нет, ваше превосходительство, нельзя с диаволом идти спасать Россию. Нельзя веру православную освобождать при помощи сатаны. Нет мира между Христом и Велиаром.

Он сжал кулаки и, казалось, готов был броситься на генерала.

— Успокойся, Факс, — строго сказал ему Петрик. — Никто с диволом и не собирается идти спасать Россию. Мы должны быть очень благодарны его превосходительству за доклад. Нам теперь вполне понятна и ясна сущность масонства. Кто захочет изучать его более основательно, тот может обратиться к литературе, а она по этому вопросу не малая, особенно на французском языке.

Генерал поднялся и, прощаясь, все с тою же подловатою усмешкою протянул руку ближайшим к нему офицерам. Граф Онгрин предупредительно подал ему пальто.

— Моя машина к услугам вашего превосходительства, — почтительно сказал он.

Ловчилло кивнул головою в угол, где стояли Пиксанов, Дружко, Ранцев, Ферфаксов и Парчевский, и вышел из бистро.

— А ведь масон-то наш за кофе и вино не заплатил… Э-эх… воскликнул кто-то весело, иронически.

— Ничего, расплатимся мы по общей раскладке. Он ведь был нашим гостем.

Полковник Ферфаксов, давайте подсчитаемся, почем с брата.

— С диаволом спасать Россию… — все не мог никак успокоиться Ферфаксов.

Собрание кончилось и, когда расходились, никто ничего не говорил о масонах.

Точно был между ними такой уговор.

Ранцев, Дружко и Ферфаксов долго шли вместе пешком. Они прошли одну станцию метро и подходили к другой. На метро им всем надо было ехать по разным направлениям, а им хотелось быть вместе. Петрик с Дружко тихо говорили о полковых делах. Дружко уже разыскал и вошел в связь еще с двумя Мариенбургскими драгунами. Один жил в Южной Америке, другой на Зондских островах.

Ферфаксов шел, молча, устремив глаза на небо. Глаза его стали опять спокойны и приняли обычное собачье ласковое выражение. Он вдруг остановился и схватился за то место, где у него был бы должен быть пояс. На темно-синем шоферском пальто его никакого пояса не было. Он громко воскликнул.

— Ну и чудачина, Факс!.. Вот уже подлинно на всякого мудреца довольно своей простоты.

Дружко и Петрик остановились и вопросительно смотрели на своего спутника.

— Искал рукавицы, а они за поясом.

Ферфаксов весело и как-то чисто по-детски рассмеялся.

— В чем дело, Факс? — спросил его Петрик.

— В чем дело?. Да дело-то в том, что я искал истину, а и забыл, что Христос-то ведь Пилату ответил, и я даже наизусть Его слова-то помню, а тут вздумал искать истину у масонов… Ах и чудак, право чудак!.. Бить таких надо.

— Поясни нам это, — сказал Дружко.

— Так ведь Христос-то прямо говорит: — "Я на то родился и пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине, всякий, кто от истины, слушает гласа Моего". Уже кажется яснее ясного!.. А Пилат-то, ах и дурной же! спрашивает, — "что есть истина"?… Ну будто не понял!.. В вере Христовой только и истина… И другой никакой быть не может… Прощайте, родные… Бывайте здоровы…

И Ферфаксов, крепко пожав руки своим спутникам, пошел от них широкими шагами.

Голова его была поднята и смотрел он в самое небо на звезды, и надо полагать, хорошо и тепло было у него в эти минуты на сердце.

ХХVI

Мисс Герберт ездила с Петриком каждое утро от восьми часов утра. Это была большая радость для Петрика. Девушка оказалась не только прекрасной наездницей, с которой было спокойно и приятно ездить, но она так же, как Петрик, страстно и нежно любила лошадей. Она подмечала всех хороших лошадей, которых они встречали в Булонском лесу, и она на них обращала внимание, совсем так же, как и Петрик.

Она, по-видимому, привязалась к своему наезднику. Когда однажды почему-то госпожа Ленсман хотела заменить Петрика мистером Робертсом, это она сама запротестовала и потребовала, чтобы всегда с нею ездил мосье Пьер. Она была очень красива и элегантна на лошади и Петрику было приятно, что на них в лесу обращали внимание. Ездить с мисс Герберт скоро стало для Петрика радостью и праздником. Она была не по-английски чутка. Она с первого же раза подметила, что Петрик смущается, беря чаевые, и она передавала их, и очень щедро, в конце недели госпоже Ленсман, чтобы та давала их наезднику Пьеру. Госпожа Ленсман выговаривала ей, что она слишком много дает и балует людей, но мисс Герберт настояла на своем.

В русский рождественский Сочельник стояла совершенно весенняя погода. Небо было темно-голубого цвета. Парк казался сквозным и прозрачным. Гуляющих и катающихся было много. Весь модный Париж явился в это светлое и прекрасное утро в свой любимый Булонский лес. Старомодный Париж щеголял верховыми лошадьми и экипажами.

Откуда взялись они, эти блестящие майль-кочи, запряженные четвериками с господами в лощеных цилиндрах с веселыми дамами, что катили между тупорылых автомобилей всевозможных марок и систем?

Ездить надо было осторожно, и Петрику приходилось быть особенно внимательным к своей ученице. На нее же, как нарочно, нашел какой-то задор. Она непременно хотела заставить Фонетт менять ногу на галопе. Та ни за что не меняла и упрямо шла с левой ноги. Девушка чуть не плакала.

— Мосье Пьер, но почему она не меняет? — с досадой обернулась она к Петрику.

— Она недостаточно хорошо выезжена, мисс.

— А, это не моя вина?

— О, нет мисс, вы делаете все, что нужно.

— Правда?…

Они поехали шагом. Навстречу им, и тоже шагом, ехал тот худощавый джентльмен, который ездил с мулатом. Мисс Герберт так и впилась блестящими, восторженными глазами в статных и красивых лошадей. Она обернулась раскрасневшимся лицом к Петрику.

— Мосье Пьер, — сказала она, — это очень хорошие лошади?

— Да, мисс. Это чистокровные английские лошади.

— Я скажу мамa, чтобы она мне купила совсем таких. И мы будем с вами ездить.

Один день вы на серой, я на рыжей, другой день наоборот. Как вы думаете, их нам продадут?

— Не знаю, мисс, продадут ли этих лошадей, но всегда можно достать таких же и даже лучших.

— А вы сможете выездить их так, чтобы он меняли ногу на галопе?

— О, да, конечно, мисс.

Они продолжали ехать шагом. Теплый день, чудная погода, обилие встречных располагали к ровному и мягкому движению. Лошади неслышно ступали по мокрому гравию, перемешанному с землею.