Петр Краснов - Казаки в Абиссинии

• Название: Казаки в Абиссинии
• Автор: Петр Краснов
• Жанр: Публицистика

Дневник Начальника конвоя Российской Императорской Миссии в Абиссинии в 1897-98 году

---

VI

От Порт-Саида до Джибути

Порт-Саид. Казарма в отеле «Eastern Exchange». Недовольство казаков английской кухней. Итальянский консул, Порт-Саидский цирк, В Англиканской церкви. Итальянский консул в гостях у казаков. На борте «Pei-ho». Суэцкий канал. По Красному морю. Франко-русские симпатии. Качка. Благотворительный вечер на борте парохода. Жары. Обед казакам, устроенный французами. Джибути. Сомалийские пловцы.

29-го октября, среда. Порт-Саид — это именно «порт «и только. «Саид «никакого значения не имеет и не будь он вместе с тем «порт», он был бы немыслим. Это гостиный двор пароходов и кораблей, идущих из Европы и в Европу. Три большие улицы сплошь заняты магазинами — в одних продают консервы, обувь, белье, шляпы, духи, одеколон, вино, банановый ликер, печенья- в других индийские шелка, японские ширмы, божков, коробки из слоновой кости и перламутра, шкуры, перья страуса, тончайшие фарфоровые сервизы, медную китайскую посуду, фотографии…

Все приноровлено ко вкусам путешественников едущих на восток и с востока. Часы торговли магазинов в прямой зависимости от времени прихода и ухода почтовых пароходов. Пришел пароход ночью и освещенные газом и электричеством магазины торгуют всю ночь. Утром пароход ушел и усталые хозяева закрыли магазины, иногда до двух часов дня. Выйдите за пределы этих чистых улиц, обогните маленький сквер с бюстом Лессепса, строителя канала, и дальше — бедные жалкие улицы арабского квартала, а потом пески, о которые с шумом разбиваются волны Средиземного моря. Тут ничего нет. Нет ни финиковых пальм, ни бананов, не растут пышные олеандры, не проливают ароматы мандарины и померанцы. Песок не родит ни картофеля, ни капусты, и Порт-Саид живет привозом: мясо из Александрии и Австралии, овощи из Багдада, картофель из Аравии, молоко из Ясс, лес из Одессы, виноград и финики из Палестины. Явился большой пароход, забрали на него всю провизию и город голодает до завтрашнего дня, рынки закрыты. Масло, молоко, варенье — все в консервах в этом ничего не производящем городе.

Едва «Одесса» стала на якорь, как к ней под ехал секретарь русского консульства А. II. Пчельников. Члены миссии, вероятно, никогда не забудут этого милого и предупредительного молодого человека, доставшего пароход для перевозки багажа и вещей с «Одессы» на берег, устроившего отель, позаботившегося о размещении людей. Пускай скажут — это его долг, но многие ли выполняют так свой долг.

Часов до одиннадцати перегружаемся. Команда размещена в двух комнатах шестого этажа громадного «Eastern exchange», английского отеля. Комнаты светлые, чистые. Люди расположились так: в одной большой комнате — два первые звена и в другой комнате, поменьше — сводное звено. На пол положены буриси, в головах чемоданы и платье. Командный образ висит в углу. Комната фешенебельного английского отеля обращена в казачью казарму. Дежурный в фуражке и при финском ноже следит за порядком.

Уборка комнат кончена. Люди строятся на веранде: час — пассивная гимнастика, час — отдание чести, час — уставы и сведения по географии стран, которые проходим. В 12 часов обед. После обеда прогулка за город на берег моря — конечно, вольной толпой, чтобы не возбуждать лишнего внимания. Вечером чтение про Абиссинию и курсы абиссинского языка; перекличка в девять часов и молитва — день кончен.

Ha перекличке no обыкновению опрашиваю людей, всем ли они довольны? — Мнутся. Что такое? Помещение не хорошо?

— «Отличное помещение!» говорит Авилов.

— «Чего лучше!» подтверждает вахмистр.

— «Электричество», робко тянет Могутин.

— «Обед вам не нравится, что ли?» спрашиваю я.

— «Так точно», потупись и стыдливо опуская глаза, говорит Духопельников.

— «Что же вам дают? Мало что ли?»

— «Мало не мало, а есть нечего», замечает Терешкин.

— «Мы бы сами-то лучше», скромно говорит командный кашевар, трубач Алифанов.

— «Какой же обед был у вас сегодня?»

— «Да кто его знает! Вареные огурцы, слизни какие-то, а мяса почти не было».

Заглянул в меню. Действительно, соусы да фарши, а беф только один, блюд много, а всего по малу.

— «Что делать, говорю, братцы. Помни присягу, ешь, что дают!»

— «Мы что ж! Мы ничего. Так только!» послышались голоса. Я распустил команду и пошел к себе.

«Терпеть холод и голод, и всякие нужды солдатские» имеет смысл тогда, когда избежать этого нельзя, но когда избегнуть можно, и очень легко можно, то всякое лишение уже становится под ответственность начальника. Я пошел к хозяину отеля и попросил уделить мне уголок плиты, давать мне на обед то, что я попрошу, и допустить на кухню двух казаков стряпать.

С большим сомнением в том, что из этого выйдет какой-нибудь толк, выслушал меня швейцарец, управляющий отелем, но согласился. Как обрадовались зато казаки, когда узнали, что на завтра у них будут Щи донские и картофель с салом.

30-го октября, четверг. Утром занимался гимнастикой, потом двух отправил на стирку белья, двух — на кухню готовить обед и пятнадцать человек — в таможню на работы.

Многие ящики, особенно с инструментами и съестными припасами, закупленными в Одессе, разбились, у других. оказались повреждения. Купили доски и на берегу Суэцкого канала под громадным навесом французской компании устроили плотницкую мастерскую. Застучал русский топор и работа закипела. Одни строят ящики, другие забивают менее поврежденные в клетки, третьи надписывают, четвертые увязывают, я с С. Э. С-м наблюдаем, осматриваем, надписываем.

По порт-саидским понятиям дьявольский холод, по нашим хорошо — градусов 16 R. в тени и 22®R, на солнце. Работа кипит с двух часов до восьми вечера непрерывно.

В восемь часов обед. У меня такая пробная порция на столе что я думаю, не съесть ли мне ее всю и отказаться от чопорного скучного обеда в «Dining гоом`е» отеля. Великолепные щи смастерили Терешкин с Алифановым, щи из свежей капусты с помидорами и луком. Это может понять только тот, кто уехал давно из России, кто пьет вареный чай с перцем и ест все поливая красным стручковым перцем и соей.

Итальянский консул спрашивал у нашего консула- правда ли, что белые бородатые люди настоящие казаки и. получив утвердительный ответ, выразил крайнее изумление, что еще не было скандалов, никого не зарезали и не ограбили. «Скандалы будут», сказал он с уверенностью. «Посмотрим», подумал я.

31-го (12-го ноября) октября, пятница. С восьми часов утра до пяти часов дня вся команда на работе в таможне. Ящики для галет вследствие спешности приемки их в Александрии оказались не обшитыми парусиной, а главное не подписанными, где лежат галеты (для нижних чинов) и где бисквиты — (для офицеров). Их двадцать больших ящиков. Каждый надо вскрыть, посмотреть, обшить холстом, обвязать веревкой и надписать. Но люди соскучились ничего не делать на пароходе и работают охотно и весело.

Кругом кипит портовая жизнь. To и дело подходят тяжело нагруженные баржи. Несколько арабов и негров, в живописных лохмотьях, бегают и суетятся, снося вещи на берег. Иной ящик величиной аршина четыре в кубе и весом до шестнадцати пудов. Несколько человек его едва приподнимают. И вот его взваливают на спину несчастному носильщику, на грязную рогожную подстилку, он закидывает его поперек веревкой, обматывает веревку около лба, где у него тоже грязная подушечка, и тащит, согнувши сухие волосатые ноги, эту тяжесть один. Да еще посмеивается.

Арабы на спорную и веселую работу конвоя смотрят с удивлением.

— «Москов аскер — хорош!» говорят они и смеются, скаля свои белые зубы.

Итальянский консул с опасением осведомляется каждый день у г. Пчельникова о казаках.

— «Что они делают?»

— «Сегодня и вчера работали в таможне. Чинили ящики, перекладывали грузы».

— «И Царские подарки трогали?» с ужасом спрашивает консул.

— «Да».

— «И вы это сами видели?!»

— «Ну да».

— «При вас это было?»

— «Да, при мне».

Консул волнуется и кипятится.

— «Ну вот, сейчас видно, что вы молодой человек, неопытный, да разве можно это позволить — растащат!..»

За столом за табль-д'отом я сижу против итальянского консула: он сердито ест, чавкая толстыми губами. «Бедный, бедный!» думаю я…

1-го ноября, суббота. Ночью лил проливной дождь, и утром еще немного моросит. Это в Порт-Саиде редкость. После утренних занятий водил людей на прогулку по берегу моря. Собирали раковины, смотрели крабов. Назад вдали от города по берегу моря прошли с песнями. Вечером офицеры и врачи, не уехавшие в Каир, собирались в цирк. По темным улицам пробивались к палатке, собранной из грубого холста. Народа не видно, музыки не слышно. Француз, содержатель цирка, об — явил, что сегодня по случаю холода представления в цирке нет. Холода! — когда мне без пальто в одном сюртуке было слишком тепло.

— «Что же у вас есть интересного?» спросили мы у содержателя цирка.