Дагмар Тродлер - В оковах страсти

• Название: В оковах страсти
• Автор: Дагмар Тродлер
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-486-01170-

Обессиленный, измученный великан стоял перед ней в грязных лохмотьях. Пленник молчал. Но его жадный, внимательный взгляд вонзался в тебя, словно нож входил в растопленное масло. Кто этот человек? Чем провинился?… На его наголо обритой голове видны какие-то знаки, руки и торс испещрены заморскими символами. Король лесных эльфов, полуживой дикарь, чудище, тролль, языческий колдун… Что скрывает этот безгласный варвар? Самые безжалостные истязания не давали ответа на этот вопрос. Только нежному, влюбленному сердцу удастся приоткрыть эту зловещую тайну…

---

Ударь! Если он только окажется рядом — я пропала! Сделай это! Я подняла меч и с силой опустила его на руку воина — раздался ужасающий крик, оружие его упало; взвыв от боли, он повалился на спину. У моих ног лежала рука, из которой хлестала кровь. Она стекала в неглубокую ямку, в которой стояла я, тяжело дыша; лужа становилась все больше и темнее. Когда я почувствовала голыми пальцами ног теплую человеческую кровь, мною овладел приступ тошноты…

Эрик вертелся волчком, его оружие угрожающе сверкало.

— Беги! Быстрее, я за тобой! Беги же! — закричал он мне.

Мой отец бросил свою мантию в пыль и снова с криком бросился в бой. Его люди, отстранясь, уступили поле битвы свободному графу.

Как два великана, мой отец и мой любимый наскакивали друг на друга, а я не могла отвести взгляда от их поединка. То была битва за честь: ведь тот, кто окажется побежденным, вместе с жизнью навсегда потеряет и доброе имя. Я воздела руки к небу. О Боже, смилуйся над всеми нами!

Эрик споткнулся, сердце мое замерло. Но он тут же прыгнул на отца, оттолкнув его к патеру Арнольду, который, подняв крест, бросал в лицо ненавистному язычнику проклятия. Эрик широко размахнулся, но отец быстро увернулся, и меч опустился на шею священника. Крест упал в лужу крови. Отец не оставил Эрику и мгновения, чтобы тот смог вынуть из рук мертвого оружие, он набросился на язычника и попытался ударить его по ногам. А после пригнулся сам за перевернутым столом и сзади атаковал бывшего своего раба. С яростью Эрик и отец набросились друг на друга. О Боже, помоги мне, за кого мне молиться? Мое сердце едва не разрывалось на части от страха.

Черное платье мешало мне. Высоко задрав подол, я поспешила к тайному ходу, крепко сжимая узелок пальцами, Эрик бросил на меня взгляд. Наконец я оказалась снаружи.

Фыркнула чья-то лошадь. Быть может, они нас окружили? А вдруг я попала прямо в руки людей аббата? Я схватил ась за рукоятку меча и устремилась дальше, вперед.

Возле дерева стоял один-единственный мерин. Он был такой большой, каких раньше я и не видела. Дорогая сбруя и седло из полированного дерева и кожи блестели в лунном свете. Объемистая, плотно скатанная поклажа была прикреплена к седлу. Волна облегчения прокатилась по всему моему телу — это был конь Эрика. Трясущимися пальцами я привязала свой узелок к его поклаже. Господи, сколько же еще придется ждать его здесь? Возможно, и напрасно. Ноги мои все еще дрожали. Я должна быть готова к отъезду, как только он вернется, нам нельзя терять ни минуты… и нащупала рукою узду.

Оседлать коня оказалось не так-то просто. В волнении он переступал с ноги на ногу, глядя на меня, и я различала в темноте, как сверкали белки его глаз. Тяжело вздохнув, я подтянулась. Мой отец разводил лошадей, и я, его старшая дочь, научилась выездке, прежде чем стала ходить. Едва ли найдется лошадь, которую я не смогла бы объездить. Оседлаю и этого мерина! Бормоча что-то невнятное, я хотела погладить его по носу, но он мотнул головой так, что чуть не опрокинул меня на землю. Я едва успела увернуться от огромных зубов, которыми он чуть было не схватил меня. Я глубоко вздохнула. Когда Эрик вернется, я должна быть в седле… Несколько попыток вскочить на коня не увенчались успехом, мне просто недоставало роста. Не удалось найти и камня, чтобы встать на него и забраться на коня. Готовая расплакаться от напряжения, я предприняла еще одну попытку, высоко подпрыгнув, и чуть было не свалилась. Другой рукой, к счастью, я ухватилась за набалдашник седла. Как собака на заборе, я свесилась через седло. Конь недовольно пританцовывал, бил о землю передними копытами, пытаясь сбросить меня. Я начала ненавидеть его. Затаив дыхание, проклиная свое узкое платье, я прилагала все усилия, чтобы перекинуть одну ногу через седло. И вдруг лошадь, поверив в меня, успокоилась… Наконец я выпрямилась и уселась. А вот поводья все еще были привязаны к дереву.

Из входа в пещеру донеслись поспешные шаги.

— Элеонора! Готовься! — услышала я крик Эрика.

Я попыталась дотянуться до поводьев. Мерин схватил зубами мою руку и, фыркая, стал рассерженно пританцовывать, точно ярмарочный конь.

— Держись крепко! — раздалось за мной.

Я вцепилась в гриву, Эрик вскочил на спину коня позади меня. Конь встал на дыбы. Я схватила его за шею и, если бы Эрик не удержал меня за платье, наверняка бы упала.

— Поводья! — приказал он.

— Они еще привязаны, я…

— О Один, только этого не хватало…

— Вот они, держи! — услышали мы голос моего отца, он вместе со своими людьми пытался освободить ход, который Эрик в спешке закидал палками. — Быстрее работайте, дураки, вы же видите, они убегают!

Я повернулась в седле и встретилась с темным и загадочным взглядом Эрика. Мой отец был жив.

— Держись крепко, любимая, — произнес Эрик, наклонившись, чтобы взять поводья.

— Держите их, черт возьми, держите их, олухи, ну! — кричал мой отец.

Камень просвистел у самых наших голов. Быстрым движением Эрик отрубил поводья своим кинжалом, концы упали вниз. Прижав меня к седлу, он схватился за него и пустил коня во весь опор. Освобожденный от пут, он опять встал на дыбы — один из нападавших, тот, что стоял особенно близко, издал под копытами предсмертный крик, ну а мы поскакали прочь. Страх не оставлял нас; казалось, за нами гнался сатана.

Конь без труда прокладывал себе дорогу в лесу. Эрик, натянув поводья, заставил его скакать во весь опор. Тесно прижавшись к любимому, вцепившись пальцами в гриву, я почти уже не волновалась, я была благодарна коню, спасавшему нам жизнь.

Глава 18.

Время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать.

(Екклезиаст 3,4)

Мне показалось, что толстая муха села на кончик моего носа. Я попыталась смахнуть ее, решившись открыть глаза. Болела каждая косточка, я чувствовала себя такой же древней, как Мафусаил. Руки мои коснулись чистого покрывала. Постель, на которой я лежала, пахла свежим сеном, плотная простыня не давала соломе колоть мою спину. Через небольшое окошко был слышен приглушенный шум с улицы. Женский голос предлагал свежие паштеты, слышно было, как ржала какая-то лошадь. Кудахча, куры разбежались в разные стороны, когда подкатила повозка, остановившись возле дома.

Я повернула голову. Где я? В свете масляной лампы, висевшей на стене, я обнаружила, что нахожусь в небольшой чистой комнате. День это или ночь? Я потеряла счет времени.

С трудом я приподнялась на локтях. И поняла, что была не одна. На деревянном чурбачке сидел, прислонясь к стене, Эрик и полировал свой меч. Энергичным движением он провел тряпкой по сверкавшему клинку туда-сюда, туда-сюда, — предварительно дыхнув на него, потом принялся за рукоятку. Почувствовав, что я смотрю на него, он поднял свой взгляд.

— Добрый вечер, воительница. Я уже подумал, что ты не проснешься никогда. — Он улыбнулся и положил меч на колени.

— Долго ли я спала?

— Двое суток, дорогая. Хозяйка даже спросила, жива ли ты еще.

— Где мы? И…

— Мы в Кёльне, на моем постоялом дворе, и лежишь ты в моей кровати, которую ты вовсе не желаешь покидать. Ведь так? — Он улыбнулся. — Не хочешь ли ты поесть? Кума Анна приготовила восхитительного жареного цыпленка, нельзя не отметить и вкуса предлагаемого ею пива. Сейчас принесу…

Жареный цыпленок! У меня потекли слюнки.

— Нет!

— Но ведь ты же голодна!

Он встал и медленно подошел ближе. Помещение стало казаться совсем невысоким, когда он выпрямился во весь рост.

— Я думаю… Я ничего не хочу есть. Я пощусь.

Боже правый, перечня моих грехов хватит теперь до самых моих последних дней, но сейчас я должна быть сильной. Господь видит тебя, Элеонора! Стыдясь, я повернула голову к стене. Холодная дрожь пробежала по моей спине, будто ниспосланная самим Богом, чтобы предостеречь меня. Хватит грешить. Архидьякон говорил, что нужно упражняться в скромности и умеренности, каяться и совершенствоваться, и тогда Господь будет ко мне благосклонен. Я сбежала из дома, беременна ребенком, зачатым вне брака от язычника… Он никогда не простит меня. Зарывшись лицом в подушку, я прикусила большой палец. О пресвятая дева Мария, смилуйся надо мной!

— Элеонора, посмотри на меня. — Его голос прозвучал необычайно серьезно. — Ты все еще постишься?

Он осторожно присел на узкое ложе, и я увидела его лицо. Белокурые пряди волос свисали ему на лоб; он торопливо убрал их. Его глаза, полгода не дававшие мне спать спокойно, потому что были такими голубыми и полными жизни и могли читать мои мысли, теперь, казалось, смотрели мне прямо в сердце.

— Архидьякон наложил на меня епитимью, — запинаясь, пробормотала я. — Он… он сказал, что Господь лишь тогда простит меня, когда я буду соблюдать пост и сдерживать свои страсти. Он…