Джорджо Щербаненко - Венера без лицензии

• Название: Венера без лицензии
• Автор: Джорджо Щербаненко
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Детектив
• Год: 1994
• ISBN: 5-7001-0146-7

Цикл романов итальянского украинца Джорджо Щербаненко, волею судеб ставшего родоначальником современного итальянского криминального романа. Главный герой сыщик Дука Ламберти, отчаянно, со страшным напряжением воли и нервов бьется за чистоту и справедливость в мире лжи, порока, корысти, каким стал его любимый туманный Милан, «деловое сердце» Италии.

---

– Надо подниматься, – сказал Давид.

Конечно, надо немедленно подниматься: человек, который оглушил Альберту и перерезал ей вены, который повез Мауриллу в Рим, чтобы утопить ее в Тибре, по малейшему подозрению убьет и Ливию Гусаро.

– Будем ждать, – решил он.

Наверно, он тоже позеленел, по крайней мере, ощущение было такое, что кожа на лице стала зеленая.

– Но этот тип убил Альберту, он ехал за нами всю дорогу в тот день!

– Я знаю. Но пока мы будем ломать дверь, он десять раз успеет убить Ливию.

Он объяснил Давиду простую и безвыходную ситуацию. Единственная их надежда – что этот тип ни в чем не заподозрит Ливию, что они ее сфотографируют и дадут ей уйти, как, наверное, многим девушкам, прошедшим через их руки. Собственно говоря, почему он должен ее заподозрить? После встречи с синьором А Ливия ни с кем не виделась, не сделала ничего подозрительного, вышла из дома и поехала прямиком в фотоателье. Ливия – девушка умная и знает, что от нее требуется. К тому же, если б у этих типов возникло хотя бы смутное подозрение, то они и близко не подпустили бы сюда Ливию, а смылись бы, и все. Они просто надзирают, а не подозревают. Поспеши он с Давидом на выручку Ливии – только разоблачит ее и подставит под удар. Лучший способ ее спасти – не трогаться с места и ждать, пока она выйдет.

– А если не выйдет?

Тревога юноши действовала ему на нервы, сам он хоть берет на себя труд ее скрывать.

– Не могут же они вечно там сидеть? Или они ничего не подозревают, отснимут Ливию и дадут ей уйти, или, заподозрив что-то, попытаются сбежать.

– А Ливия?

Да хватит, в конце-то концов, он тоже думает о Ливии – нет, не думает, он молится за нее! Поэтому Дука не ответил.

В часе шестьдесят минут, и они размеренно текли одна за другой; здоровяк, спавший в развалюхе, пробудился от тарахтенья трактора на дороге, посмотрел на мир за окном, на «Джульетту» и на двоих мужчин, составлявших часть этого мира, затем, видимо, вспомнил про пять тысяч, закурил и начал размышлять – вероятно, о том, как их потратить. Сейчас всего двадцать пять минут третьего, кто знает, сколько времени нужно, чтобы отснять пленку «Минокса»? Дука этого не знал: все зависит и от фотографа, и от модели, – но во всяком случае не меньше получаса.

Умом Давид понимал, что сейчас лучше помолчать, но не сдержался, потому что был уже на пределе.

– Мы не можем вот так просто стоять тут и ждать.

– Можем. – Дука взглянул на часы: прошло как раз полчаса с тех пор, как Ливия подъехала на такси. – Только это мы и можем – стоять и ждать.

Но наконец наступила развязка: они увидели, как двое выходят из подъезда «Улисса»; водитель «мерседеса» теперь уже выказывал признаки спешки, благодушия как не бывало; не более тысячной доли секунды они подождали в надежде, что из этого храма ацтеков выйдет и Ливия, но те были вдвоем и направлялись к машине – значит, это бегство.

– Попытайтесь задержать их, – велел он Давиду.

У тех почти триста метров форы, зато у них машина на ходу, даже дверцы открыты, осталось только включить зажигание. А те пока еще открывали дверцы.

В мгновение ока Давид рванул с места, заглотил отделявшее их расстояние и едва не врезался в нос «мерседеса».

Тот вильнул в сторону, вырулил на дорогу к Мельпо (дорога на Милан, где он мог затеряться в потоке машин, теперь для него закрыта), и Давид потерял несколько секунд, пока разворачивался. Человек за рулем «мерседеса», видимо, чувствовал себя вполне уверенно на пустынном шоссе, к тому же он выиграл у противника метров триста, а то и больше, и пошел прямо, как реактивный лайнер. Тогда Дука сморозил большую глупость:

– Даже если сейчас не догоним – ничего страшного, все равно им от нас никуда не деться.

– Да я их уже догнал, – отозвался Давид.

Он не просто чувствовал себя уверенно за рулем, он был на взводе от дикой ярости. И опередил «мерседес», словно тот был каким-нибудь дряхленьким мотоциклом, перегородив ему дорогу.

– Осторожно, они опять могут свернуть, – предупредил он Давида. (Надо было еще предупредить, что они могут открыть стрельбу, но он этого не сделал: если у них есть оружие, то всякие предостережения бесполезны.)

Они действительно попытались свернуть, видимо, надеялись оторваться, выскочить из машины – и бегом в поля: значит, не вооружены, а раз не вооружены – считай, покойники, потому что тропинка, которую они на сей раз избрали для бегства, была стометровым тупиком, упиравшимся в старую развалюху.

Из-под колес вылетали куры, пес на длинной цепи залился лаем, как будто тоже хотел взлететь, крестьянка в шортах, лифчике и соломенной шляпе застыла с вилами в руках, увидев взрыв на дороге – потому что это было не торможение, а настоящий взрыв. Дверцы обеих машин открылись синхронно, однако они с Давидом оказались проворнее; Дука зацепил садиста, прежде чем тот успел сообразить, что происходит, и одним ударом в живот растянул его, визжащего, злобного, в пыли перед развалюхой.

Второму Давид ничего не сделал, только схватил за руку, но извращенец задыхался и истерически вопил: «На помощь! На помощь!» Впрочем, это было не так уж глупо с его стороны, ведь если бы ему удалось хоть на минутку вызвать переполох, внушить всем, что он честный гражданин, на которого напали бандиты, то, возможно, под шумок и успел бы скрыться.

Дука оставил на земле мяукающего садиста (пусть благодарит судьбу, что он не пропорол ему живот, ведь удар ботинком был рассчитан именно на это) и занялся извращенцем; он еще не знал, что тот извращенец, но манера кричать навела его на такую мысль, и ему хватило одного внимательного взгляда в лицо, чтобы утвердиться в своих подозрениях.

– Носом в землю, сволочь! – сказал он.

Столь неожиданная просьба заставила извращенца на мгновение умолкнуть, затем из чисто женского духа противоречия он еще выше вскинул голову и еще громче заорал: «На помощь!» – а Дуке только того и надо было, он врезал ему в кадык. Как медик он, пожалуй, не смог бы объяснить, что случается с кадыком после такого удара, но, видимо, что-то все же случается, поскольку извращенец резко оборвал вопли и привалился к Давиду.

– Полиция, – сказал Дука.

Старый, но крепкий на вид крестьянин появился неожиданно. Дука сунул ему под нос членский билет Ассоциации медиков (из какой-то нелепой сентиментальности он всегда носил его с собой в бумажнике).

– Это преступники, они убили двух женщин, нам надо где-нибудь их запереть.

Подошел парень, за ним старуха, двое ребятишек; с трудом, но все они поняли, что происходит, – как не понять слово «полиция!».

– В конюшне, что ль? – спросил старик.

– Да, конюшня подойдет.

Это была настоящая конюшня, а не сверкающий дворец с кондиционерами, какие показывают по телевизору. Там стояла тягловая лошадь. Они сбросили задержанных прямо в навоз: один стонал и беспомощно прижимал руки к животу, но был в полном сознании, а второй либо лишился чувств, либо уже умер – теперь не время это выяснять.

– Давид, возвращайтесь, посмотрите, что с Ливией, потом позвоните Карруа, все расскажите и попросите немедленно приехать сюда. – Самое срочное – это Ливия. – А я пока поговорю с нашими приятелями. Ступайте.

В конюшне было не очень жарко, только летние запахи ощущались острее. Свет просачивался из двух круглых отверстий в крыше, но этого было достаточно. Когда Дука услышал шум отъезжающей «Джульетты», то запретил себе думать о чем бы то ни было, что не касалось этих двоих. Он встал перед тем, который прижимал руки к животу и уже не стонал: страх сильнее боли.

– Что ты сделал с девушкой?

– С какой девушкой? – Тот попытался подняться, потому что почувствовал, как по рубашке расползается вонючая жижа, служившая в этой конюшне чем-то вроде персидского ковра.

Ногой, не нанося удара, а лишь слегка надавив, Дука вынудил его вновь принять лежачее положение.

– Послушай... – сказал он и взглянул на другого, тоже открывшего глаза и хватающего ртом воздух. – Ну вот, и приятель твой очухался. Слушайте оба, что я вам предлагаю. Я задам вам несколько вопросов, а вы мне ответите. Если будете отвечать правдиво, как следует, то вас просто посадят, и все. Но если ваши ответы окажутся неточными, то отсюда вы отправитесь сразу на кладбище: я разберу вас по косточкам, и полиции придется вызывать «скорую помощь» с брезентом. Договорились? Я спросил тебя, что ты сделал с девушкой. Ты сказал: с какой девушкой. Это неточный ответ. Итак, повторяю вопрос: что ты сделал с девушкой? Постарайся ответить вразумительно, это в твоих интересах.

Молчание. Лошадь стояла неподвижно, точно деревянная.

– Я понял, что она подослана, но у меня были кое-какие сомнения, и я хотел заставить ее заговорить.

– Что ты с ней сделал?

Садиста несколько раз вырвало, он весь скрючился от непритворной боли в желудке, а потом сказал, что он с ней сделал. А Дука при этом не сделал ничего, только стоял и старался не думать о Ливии.