Феликс Рябов - Двойная смерть

• Название: Двойная смерть
• Автор: Феликс Рябов
• Жанр: Детектив

---

— Ладно, но почему тогда лестница оказалась под водой?

— Либо строители что-то не рассчитали, и некоторые колодцы оказались переполненными, либо, что более вероятно, подземелья кое-где обвалились, и трубы оказались забиты… Но я был уверен, что хотя бы часть склепов должна быть сухой.

— Почему? Если уже верхняя часть лестницы была затоплена, то все, что находится ниже…

— Нет, совсем не обязательно. Система осушения склепов состояла из нескольких независимых частей. Если часть труб уже не работала, остальные вполне могли оказаться в порядке. И потом, коридоры внизу, как я понял из плана, имели свои спуски и подъемы, были разделены в нескольких местах чем-то вроде шлюзовых камер… Устройство их хорошо продумано — ясно же было, что построить подземелья в болотистой питерской земле будет нелегко. Поэтому была надежда, что внизу мы сможем найти сухие участки. Так, кстати, оно и оказалось.

По лестнице, уже под водой, мы спускались метров десять-двенадцать… Ниже была толстенная дубовая дверь, обшитая медными полосами. Я захватил топорик, еще кое-какие инструменты, и двери теперь там нет.

Когда мы с Костиком прорубили первую дыру, нас чуть не затолкало в нее потоком воды… Понимаете, что это значило? За дверью воды не было! Прямо за ней находится огромная шахта стока. В нее поместилось почти все, чем была заполнена лестница, и когда водопад утих, в коридоре, в котором мы стояли, воды осталось меньше, чем по пояс.

Мы пошли дальше. Акваланги нам больше не понадобились. Когда мы поняли, что впереди относительно сухо, то оставили их, чтобы забрать на обратном пути. Я свой одел только при выходе — к тому времени я очень устал, боялся, что не смогу перепрыгнуть шахту водостока около входа, оступлюсь и упаду в нее. Кстати, так оно и случилось… Я и на лестнице опасался, что опять упаду и скачусь вниз. Могла и вода откуда-нибудь прорваться.

Но все это было позже. Тогда мы шли вперед… Метров через двадцать стали появляться первые склепы. Интересно, что гробы были, сделаны, похоже, из совершенно разных пород дерева, или выборочно их пропитывали чем-то совершенно особым. Некоторые были почти не повреждены, а от некоторых осталась одна пыль. В почти полной темноте, в узких лучах двух фонарей впечатление все это производило невеселое. Вокруг были сотни скелетов, гробов, каменных саркофагов… Я тогда еще вспомнил, как вы меня спрашивали, почему гробокопатели не спускались в склепы в одиночку… Смешно мне стало. Когда человек один попадет в такое место, любая тень — а тогда там наверняка водились крысы — легко могла привести к разрыву сердца. Мне постоянно казалось, что за спиной у меня раздаются какие-то шаги… пару раз почудилась, что мелькнула какая-то тень… Что удивительно, у Константина возникли те же галлюцинации. Было такое впечатление, что призрак Розенталя идет за нами по пятам.

Я сам участвовал когда-то в раскопках древних захоронений, да и алкоголь тогда еще не совсем выветрился… поэтому совсем не ждал, что чувствовать себя буду так отвратительно.

Мы шли около часа… Ориентироваться было трудно, но план подземной части монастыря я когда-то внимательно изучал, и в основном примерно представлял, где мы находимся.

Наконец, мы подошли к тому месту, где встречали призрак Розенталя…

Профессор замолчал на некоторое время, глядя куда-то сквозь стену. Несмотря на выпитое, он был бледен, лицо его слегка подергивалось. Мы разлили еще по одной.

— Костик шел впереди. Я, помню, оглянулся направо — там был проем в стене, вход в очередной склеп — но тут я услышал сначала какой-то щелчок… что-то лязгнуло… потом всплеск. Света Костиного фонаря впереди уже не было. Я шарил своим какое-то время по стенам… я совершенно не понимал, что произошло… И тут впереди увидел Розенталя. Это было всего секунду или две, потом я отвернулся, ища Костю, а он исчез. И я остался один.

Шаройко замолк. Я спросил:

— Но на все это ушло, наверно, несколько часов…

— Да, часа три-четыре.

— А что вы делали там остальное время?.. Мне бы на вашем месте немедленно захотелось вернуться наверх.

— Мне тоже хотелось. Но я не мог… Я искал Костю.

— Не нашли?

Профессор долго молчал.

— Нет. Но я, похоже, понял, что произошло… Золото Розенталя, я думаю, найти все-таки можно. Только ради бога, не пытайтесь сделать этого сами. Шутка князя заключалась в том, что за его деньги многие заплатили своей жизнью, так их и не получив. Вы еще не догадываетесь, как он это сделал?

* * *

Мы с коллегой сидели у меня дома. Пьянки ночью удалось избежать, но чувствовал я себя неважно: встал утром слишком рано, к тому же от мыслей о трупах, некрофилах и подземных склепах уже тошнило; при упоминании фамилии «Розенталь» хотелось застрелиться. Дело было пора кончать.

Я раскуривал сигару, Валерка кисло смотрел в окно.

— Шаройко, хоть и алкоголик, дело свое знает. По-моему, насчет могилы он тоже угадал. Надо это как-то использовать против убийцы, наверняка он тоже ищет золото.

— А кто убийца? Ты все-таки уверен, что могилы разрывал не Розенталь?

— Оставим пока этот вопрос… Тут много чего не ясно. И прежде всего — почему убиты две женщины из похоронной конторы, почему убили самого Розенталя? Для чего? Известно, что в убийстве нужно прежде всего искать мотив.

Но есть и другая сложность: почему все было тихо, а потом вдруг трупы стали появляться один за другим? Сначала убили Свету, потом — самого Розенталя… у меня такое ощущение, что и Шаройко чуть не угрохали. Но что-то убийце пока мешает. Возможно, ты был прав — его оставили в живых на случай, если поиски зайдут в тупик… Это если профессор не сам всех их убил.

Коллега задумчиво пожевал окурок:

— Так ты думаешь — профессор?

Я долго крутил в руках зажигалку, потом зажег потухшую сигару:

— Не знаю… Но и это не исключено.

Обрати внимание: о многих вещах мы знаем только со слов Шаройко. Я пока не вижу особых противоречий в том, что он рассказывает, но вот так просто верить малознакомым людям — несерьезно. Откуда мы знаем, что он сделал со своим аспирантом в склепах? Кто их, профессоров, знает…

И учти: то, что нам кажутся правдоподобными рассказы Шаройко, говорит только о том, что он действительно профессор-историк.

— То есть? — не понял коллега.

— Я имею в виду, что если он врет, то профессионально. В ту криминальную дурь, которую мы писали и снимали для новостей, тоже ведь многие верили. Но это не значит, что все это правда… Это говорит только о том, что мы более-менее профессионально этим занимаемся.

— Так ты считаешь…

— Нет, я совсем не уверен, что убийца — именно Шаройко. Очень возможно, что и нет… Но рано пока делать выводы.

— А что тогда делать?

Я опять задумался.

— Знаешь, не нравится мне заместитель Розенталя.

— Павлов?

— Да. Мы так и не поняли, для чего он стучал нам на своего шефа… Вот подумай, зачем?

— Да мало ли… Может быть, тот ему мало платит? Мебель в кабинет покупать не хочет? Отпуск дает зимой?.. Вот он и рассказывает всем подряд, что начальник его — извращенец… Такое бывает сплошь и рядом.

— Да, все может быть. Но ты не забывай, что если верить Шаройко, о поисках золота Павлов знал или хотя бы догадывался — профессор в его присутствии рассказывал Розенталю о деньгах князя… Надо бы с этим Павловым пообщаться.

— Надо бы… Но что мы ему скажем?

— Да ничего. Мы с ним не виделись со времени убийства его шефа, это достаточный повод. То, что такими делами интересуются журналисты, удивлять никого не должно.

* * *

Павлов и правда не удивился.

— Я ждал вас.

— Ждали?

Он снял очки и протер их салфеткой. Потом глубокомысленно произнес:

— Смерть Розенталя не была случайной.

Я не стал спорить:

— Еще бы. Он же не под машину попал.

— Нет… я не это имел в виду. Вы может быть слышали, у него неприятности были, врагов много…

— Это включая вас?

— Меня? — Испугался заместитель. — Я-то тут причем?

— А зачем вы нам столько подробностей о его личной жизни рассказали? Просто так, поговорить было не о чем?

Павлов опять стянул очки и достал новую салфетку. Если так пойдет дальше, он протрет их до дыр.

— Да, — сказал он наконец. — В чем-то вы правы… Но вы же не думаете, что это я его убил?

— Мы пока колеблемся. А что, правда вы?

— Нет… нет. Хотя сволочью Розенталь был порядочной.

— Ого… Вот даже как?

— Да… Вы не представляете, в какую гадость он меня втянул.

— Ну-ка расскажите, — обрадовался я. — Страх как любим всякие гадости… Он побуждал вас к сожительству?

— Нет.

— Научил употреблять наркотики? — догадался коллега.

— Тоже нет.

— Заставлял продавать гербалайф?

— Тьфу, да перестаньте вы…. Все очень серьезно. Вы, может быть, представляете, каким образом может подрабатывать человек, имеющий доступ к трупам?