Александр Каменский - Мой друг Кирочка

• Название: Мой друг Кирочка
• Автор: Александр Каменский
• Издательство: Пермское книжное издательство
• Жанр: Прочая детская литература
• Год: 1959

— Смотри, вот наш гость! Я заглянул под кровать.

Под кроватью, на мягкой серой заячьей шкурке, сладко дремал крохотный щенок.

— Собачка! Собачка! — позвал я.

Щенок зевнул, поморгал мутными глазками, а потом уткнулся в шкурку чёрным мокрым носиком и даже прикрыл его белой лапкой. Тогда я стал щекотать щенку пальцем живот. Щенок жалобно заскулил. Я погладил щенка, он замолчал и, склонив пятнистую голову, смело рассматривал меня и шевелил хвостиком-обрубышем.

---

— Дедушка, послушай, — спросил я, — а не могут утята улететь от нас в озеро? Ведь они дикие…

Дед взглянул на меня, задумчиво почесал в затылке, а потом подмигнул:

— Дикие они, утки, дикие и есть, не то что наша колхозная пехота — куры да петухи… Да куда, к примеру, утятки-то наши улетят? Ведь утки-матери у них теперь нет! Смекай! Утяток, парень, ноне от избы метлой не прогонишь…

Снова подмигнув мне, старик почему-то поднес желтоватый от махорки указательный палец к своим губам и таинственным шепотом произнес:

— А знаешь ли, парень, думка у меня имеется…

— Какая?

— А вот вырастим мы с тобой утят, да и преподнесем их заведующей фермой Настасье Петровне, в подарочек колхозу, знаешь ли, для общего, стало быть, пользования.

— Согласен, согласен, дедушка!

* * *

…Текли дни за днями. На деревьях уже стали появляться желтые листья, а я все еще жил в Заполье. Я подолгу просиживал возле корыта, в котором ныряли утята. Они заметно подросли и стали еще красивее. Утята купались в корыте, как в маленьком озерце, и клевали зерна из деревянной тарелочки, плавающей на воде. Я добывал своим пернатым друзьям червяков, мошек и комаров-плавунчиков, которых птицы с жадностью проглатывали.

Утята очень привыкли ко мне. Как только я приближался к корыту, они дружно, как по команде, вытягивали шейки и пискливо крякали.

Дед Тимофей часто подходил к корыту и с улыбкой, щуря свои острые карие глаза и теребя редкую пепельную бороду, смотрел, как я кормил его приемышей.

— Ну, Гринька, старайся, старайся: мы хоть не охотники с тобой, а славный подарочек колхозу преподнесем…

Несколько раз я видел, как над двором с шумом пролетала дикая утка, оглашая воздух громким тревожным кряканьем.

— Уж не мать ли это наших утяток? — думал я. Но потом усомнился, вспомнив рассказ деда о чьем-то выстреле, об утке, упавшей камнем в воду…

Однажды к нам забежала сама Настасья Петровна — «хозяйка колхозных кур и петухов», как ее в шутку называл дед Тимофей.

А ну-ка, показывайте мне ваш подарочек ферме, — сказала она сияя голубыми добрыми глазами. ват — Добро пожаловать, Настасья Петровна, добро пожаловать — важно отвечал дед, пряча улыбку в кудлатой бороде. — Подарочек славный, приплод получишь от него, ежели старанье приложить.

И дед Тимофей показал заведующей фермой корыто, в котором беззаботно плескались утята.

— Ай да птица! — всплеснула руками Настасья Петровна, и даже щёки её порозовели. — Ай да утята! Спасибо вам от всего колхоза, дед Тимофей, спасибочко и тебе, Гриша!

Настасья Петровна долго любовалась утятами. Потом она спросила, сколько времени мы ещё намерены держать уток в маленьком корытце.

— Самую малость — с неделю, — ответил дед, провожая Настасью Петровну за ограду.

* * *

Однажды я забежал на ферму и был оглушён возней и криком птиц. Настасья Петровна сидела на деревянной скамье и бросала им зерна. Вокруг деловито кудахтали куры, победоносно кукарекали важные петухи, стараясь побыстрее подхватить вкусные зерна.

— А-а, Гриша пришёл! — весело сказала Настасья Петровна. — Посмотри-ка наше хозяйство…

У меня глаза разбежались: птицы двигались, будто волны, что в непогоду перекатываются одна через другую.

Среди хлопочущих птиц я заметил одну маленькую курочку. Она, взъерошив перья, тихо сидела на жердочке, подвернув головку под левое сизое крылышко.

— Почему она такая грустная? — спросил я.

— Заболела она, Гриша, но мы её обязательно вылечим, — сказала Настасья Петровна и бережно взяла на руки, больную птицу.

— Много возни с этими пернатыми приятелями, Гриша, любят они и чистоту, и порядок, и вкусный корм, — говорила Настасья Петровна, провожая меня до калитки. — Забегай почаще, если хочешь узнать, как они живут тут у меня…

На прощанье Настасья Петровна подала мне большую сильную руку и сказала:

— Ну, будь здоров, я спешу в правление. А как ваши уточки поживают? Скоро ли перекочуют на нашу ферму? Жду, жду… Кланяйся Тимофею-то Марковичу.

* * *

Как-то вечером, на закате солнца, дед Тимофей после долгого раздумья подошел к корыту и, как всегда, почесывая кудлатую бороду, сказал:

— Вот что, парень, а не высадить ли нам утят в озеро? Пусть поплавают всласть, надоело им, поди, в корыте-то палькаться…

Мы осторожно посадили утят в сачок и пошли к озеру. Навстречу нам попала тетя Дуня с корзинкой выстиранного белья.

— Куда, мужички? — спросила она с улыбкой, но, увидав сачок с утятами, нахмурилась:

— Уж не на озеро ли? Смотрите, упорхнут ваши уточки и — поминай как звали!

— Типун те на язык! — рассердился дед и прибавил шаг. — Ишь какое надумала — упорхнут!.. Прижились они, а она — упорхнут, — досадовал старик. — Да куда птенцы без матки своей улетят?

…Озеро, покрытое легкой рябью, отражало широкое пламя заката.

У озера дед Тимофей начал извлекать из сачка уток и с умильной улыбкой, поблескивая очками, стал опускать птиц в воду. Утки точно ожили — они бросились врассыпную, ныряли, как настоящие опытные пловцы, а вынырнув, горделиво озирались по сторонам.

— Ишь, вы… расхорохорились, — любуясь игрой молодых уток, сказал дед Тимофей.

Я тоже с большим удовольствием наблюдал, как резвились мои любимцы.

Вдруг мы оба вздрогнули: вечернюю тишину нарушил торжествующий крик дикой утки. Она, раскинув сизые крылья, низко и медленно пролетела над озером, над резвящимся выводком.

— Кэ-кэ-эк-эк-кэ, — кричала она нежно и тревожно. И мне показалось, что крик ее был обращен к моим пернатым друзьям…

И не успели мы с дедом глазом моргнуть, как весь молодой выводок, восемь сереньких живых комочков, взмыл в небо и, окружив большую утку, полетел к противоположному берегу.

Дед так и всплеснул руками. Присел на пенек.

— Улетел наш подарочек колхозу! — прошептал я чуть не плача.

— Ах я старый хрыч! — возмущался дед Тимофей, — крылышки бы утятам надобно подрезать, плавали бы они себе по воде, как милые… Да утка-то откуда взялась? Охотник ее подстрелил, своими ушами слышал выстрел и как утка-мать в камыш сиганула — видел. Уж не куриная ли у меня слепота? Вот диво-то, Гриша, какое, ась?

— Ошибся ты, дедушка.

И я рассказал ему, что несколько раз видел пролетавшую над двором большую утку, которая как-то вечером даже сделала над нашей избой несколько кругов.

— А пошто молчал, таил это самое от меня, старика? — наступал на меня дед и, отвернувшись, нахмурил брови.

— Да я и не подумал, что это та самая утка, которую охотник подстрелил, — оправдывался я.

— Соображать надо головой, — окончательно рассердился старик и умолк.

Мы с грустью смотрели вслед улетающему выводку. Впереди мчалась большая утка, а за нею, махая еще неокрепшими крыльями, торопились детеныши. До нашего слуха доносилось их особое кряканье, выражающее довольство: «Кэ-кэ-эк-эк-кэ!». Скоро утки исчезли вдали.

— Ошиблись мы, дедушка. Не надо бы утят в озеро пускать, — сказал я и испуганно взглянул на деда: а вдруг он опять рассердился?

— Ошибся, что ушибся: вперед наука! — отрезал дед Тимофей. — Не горюй, парень, беды тут нету… Пусть себе летают, радуются со своей маткой-уткой! Ты, парень, думаешь, поди, жалко мне? Как бы не так! Свобода всякому живому зверю и птице, как и нашему брату-человеку — люба, пусть, стало быть, на здоровье дышат свежим воздухом… — Старик подмигнул мне и добавил: — А перед Настасьей Петровной мы с тобой в долгу не останемся… Заместо утят мы колхозу самых отчаянных цыплят своих в подарочек дадим. Раз пообещали колхозу подарок — слово должны сдержать. Ась?

— Хорошо, дедушка! — согласился я и с грустью взглянул в сторону противоположного берега, куда навсегда умчались наши пернатые питомцы.

Счастливого вам пути!..

* * *

ВОЛШЕБНАЯ ПТИЦА

Однажды летом, в дни отпуска, я посетил маленький уральский городок Очёр. Это очень красивый городок. Он расположен среди густых смешанных лесов, на берегу большого пруда. В Очёре, на станции юных натуралистов, я познакомился со знаменитым в том краю охотником Василием Николаевичем Граховым.

Василий Николаевич очень любит птиц. Если бы вы побывали в его маленьком деревянном домике, вы бы просто поразились, до чего у него много всяческих чучел—тут и тетерев, и ястреб, и глухарь, и филин, и дрозд-рябинник, и сойка… Да разве всех перечтешь?..

Давно мечтал Василий Николаевич приручить птицу-хищника, да так, чтобы была она его верным другом и помощником в охотничьем труде.

Уселся как-то ранним утром Василий Николаевич в свою лодку и поехал за дровами на остров, что раскинулся посредине пруда. А на этом острове воронья, что попугаев в Ходит охотник между стволов могучих деревьев, сучья собирает, прислушивается к неумолчному гомону и карканью воронья..