Дэниел Уоллес - Мистер Себастиан и черный маг

• Название: Мистер Себастиан и черный маг
• Автор: Дэниел Уоллес
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9985-0353-5

Дэниел Уоллес — современный американский классик, достойный продолжатель традиций Рэя Брэдбери и Сола Беллоу, Харпер Ли и Джона Апдайка. Его дебютный роман «Крупная рыба» послужил основой фильма Тима Бёртона, в котором снимались Эван Макгрегор, Джессика Ланж, Хелена Бонэм-Картер, Стив Бушеми, Денни де Вито.

Дьявол в новом романе Уоллеса бел как мел, живет в номере люкс провинциального отеля, знает массу карточных фокусов и зовет себя мистер Себастиан. Десятилетний Генри Уокер, расстроенный, что младшая сестра стала проводить все свое время не с ним, а с бродячим псом, которого назвала в честь кинозвезды Джоан Кроуфорд, обучается у мистера Себастиана магическому искусству и дает ему клятву на крови, клятву мага — никогда не выдавать секрет какой-либо иллюзии и даже не говорить о магии с теми, кто не обучен тайным искусствам. На следующий день мистер Себастиан исчезает — вместе с сестрой Генри, и мальчик дает себе зарок: стать величайшим иллюзионистом в мире, спасти сестру и отомстить дьяволу.

Впервые на русском.

---

И умер.

Генри входил в дом белым, ушел же из него черным — и таким остался до конца жизни.

*

Большинство тех, кто становится частным детективом, делают это после долгой службы в полицейском управлении или в каком-нибудь другом правительственном органе. Но меня рано привлекла эта профессия, и я не представлял себя никем другим. Я любил школу. Пока я рос, все, чего мне хотелось, это учиться, читать, постигать. Родители задавались вопросом, что со мной станет, а я — что с ними стало. Я видел на их примере и на примере других знакомых взрослых, что, как только мальчишка становится мужчиной, поиск истины, по большей части, прекращается. Только ученые всю свою жизнь мучаются всяческими проблемами, что-то изучают, открывают новое. Основную же массу людей, а я больше всего боялся принадлежать к массе, все это просто перестает интересовать, и они живут в счастливом неведении относительно окружающего мира, окружающих людей, даже собственных мужей и жен, остающихся для них тайной за семью печатями. Вот почему я стал детективом. Я неизменно любопытен, пытлив. Постоянно разбираюсь с какими-то загадками. Истина сама по себе несет некое освобождение. Для меня новость — благо, даже плохая новость.

Я сказал Генри, что не в моей власти арестовать его. Посоветовал не сбегать. Возможно, скоро явится блюститель закона и заберет его в тюрьму. Все зависит от определенных вещей, сказал я. Генри пожал плечами. Он был готов ко всему.

Я ничего не сказал ему о Ханне. Не сказал, что сестра, которую он считал умершей, жива и находится в двухстах милях. Надо было сказать, но я этого не сделал и в то время не знал почему.

*

Я предварительно позвонил, потому что она просила предупреждать о приезде. Она ответила, что сейчас не лучшее время для встречи, но, когда я сообщил, что есть новости, помолчала секунду и велела приезжать побыстрей. Я заподозрил, что скоро должен вернуться муж, а она продолжала держать все в тайне. Семья — превосходная вещь.

Она открыла мне, держа на руках малыша. Тот подозрительно посмотрел на меня. Ханна улыбнулась и пригласила меня войти.

Глянула мне через плечо:

— Вы оставили машину у дома.

— Я быстро, — сказал я.

Хотя не знал, насколько задержусь. Главное, уверенный вид, и тогда люди обычно верят тебе. Ты даже можешь и сам поверить в то, что говоришь.

Мы уселись в те же кресла, что при первой встрече. Возле кресла Ханны стояла колыбелька, а так ничего не изменилось.

— Вы говорили, что есть новости.

— Разве?

Наверно, я был не слишком любезен, но я никогда не бываю любезным с человеком, когда узнаю, что он лгал мне. Когда я узнаю, что человек лгал мне, я становлюсь больше похож на того, каким меня хотят видеть. Богартом. Марлоу. Крутым парнем. Жестким и немногословным. Со своим моральным кодексом. Способным сломать руку человеку, чтобы добиться от него необходимой информации. А все потому, что с самого начала не получил того, о чем просил. Ведь просто, право же. Все, что я хотел, это правды.

— Пожалуйста! Расскажите.

— Я провел небольшое расследование, Ханна.

— Разумеется. Это ваша работа. Для того я вас и нанимала.

— Я имею в виду расследование, касающееся вас.

Она слегка отодвинулась. Недалеко, но все же.

— Меня? Серьезно?

Она могла бы с таким же успехом спросить: «Чего ради?» Глаза ее удивленно округлились. Я холодно взглянул на нее:

— Почему вы не рассказали мне?

Она пересадила малыша на другое колено.

— Извините, не рассказала о чем?

— О том, что произошло. О том, что произошло на деле. Вы рассказали, что были разлучены с семьей в детстве. Но не о том, как это произошло.

— Как?

Я сверлил ее взглядом, пока она не сдалась.

— Я не думала, что это важно, — сказала она.

Еще одна ложь. Которая не могла быть более явной, даже если б размахивала флагом с надписью «Я — ЛОЖЬ».

— Для того, что просила вас сделать.

— В том-то и дело. Я решаю, что важно, а что нет. Девочка похищена, пропала, считается мертвой, но через двадцать, даже больше лет объявляется в Конкорд-Хайтс, где живет себе припеваючи и не пытается вернуться в родную семью? Я не Эйнштейн, но нахожу это важным.

Я бросил на кофейный столик газетную вырезку. Я получил ее от старого приятеля в «Ассошиэйтед пресс», который был у меня в долгу. Там была изложена вся история, все, как рассказывал Генри. И отель назван, и город. И о странном человеке говорилось. Об исчезновении. Обо всем.

Но она не взяла в руки вырезку. Она даже не взглянула на нее. Это ей было не нужно, потому что она и так знала, что в ней.

— Почему вы не рассказали мне об этом, когда нанимали меня?

— Не знаю, — ответила она. Но она знала. Я читал ее, как детскую книжку с картинками. — Я ничего не скрываю, мистер Малвени. Я просила вас узнать, где находится Генри, а не о подробностях моего прошлого. Что это меняет?

— Правда многое меняет. Это моя работа, миссис Каллахан. Это все, что я ищу, — правду, и когда чувствую, что кто-то скрывает ее от меня, я злюсь.

— Не похоже, чтобы вы очень злились.

— Еще одна сторона моей работы: необходимость держать при себе свои чувства, и я это умею.

Она вытерла с лица ребенка сохнущие слезы и посмотрела на меня взглядом, каким уже смотрела однажды и в котором читалось: «Хорошо, сдаюсь, на сей раз расскажу правду». Но конечно, люди, как правило, снова лгут.

— То, что там говорится, та история…. Этого не было. По крайней мере, было не так.

— Действительно? — Я взял вырезку и сделал вид, что читаю. — То, что здесь написано, кажется невероятным, не считаете?

Она не согласилась:

— Кое-что там правильно. Просто не всё.

— Продолжайте.

Она встала и положила ребенка в колыбельку. Он минуту поскулил, но вскоре уснул. Ханна сложила руки на коленях и глубоко вздохнула, готовясь начать рассказ.

— Меня разлучили с семьей. Это все так, и я вам об этом говорила. И я больше никогда не видела ни отца, ни брата. Это тоже правда. Но это было не похищение, мистер Малвени. А… уговор.

— Уговор?

— У меня… у нас… была не самая легкая жизнь. Я не жалуюсь, но это правда. К тому времени, как мне исполнилось десять лет, моя мама умерла от туберкулеза, а отец все потерял. У нас практически ничего не осталось. Отец устроился на работу в отель. Уборщиком. Можете представить, каково это — быть важным человеком, а потом все потерять и закончить… вот так? Он ненавидел себя. Начал пить, много, и когда не работал, то был пьян, а после и работал пьяным. Мы обедали почти всегда без него. К тому времени он все равно что уже умер.

— Печально.

— Да. Мы с Генри были очень близки. Больше, чем близки. Он слишком любил меня, если такое возможно. Думаю, он… хотел уберечь меня.

— Уберечь? От чего?

— От мира. От мира и всего, что есть в нем плохого. И я долго позволяла ему это. Но потом кое-что произошло.

— Что?

— Две вещи. Я поняла, что он не может прожить за меня мою жизнь. Не знаю, точно ли так я думала, как сейчас выразилась, но смысл был такой. Потом между нами образовалась дистанция. Мне хотелось чего-то, чего он не мог мне дать. Мы создавали себе собственную жизнь. Был пес, бездомный. Просто появился однажды, и я отдала ему всю себя, все свое сердце. Он так или иначе помог мне выжить. Просто позволив заботиться о нем.

— А вторая вещь?

Она покачала головой:

— Генри казался обреченным. Уже в то время. Он был не из тех, с кем связываешь надежды и мечты. Но потом у него тоже кое-кто появился.

— Мистер Себастиан?

— Да. Мистер Себастиан. Это, конечно, не было его подлинным именем. Просто он звал себя так, чтобы казаться более похожим — вы понимаете — на мага. Для Генри. Он даже не был настоящим магом. Всего лишь человек, который знал несколько фокусов. Коммивояжер, продававший мыло всяких видов, даже высшего качества, которое раскладывают в роскошных отелях. Поэтому он и остановился во «Фримонте».

— Торговец мылом, — проговорил я.

— Генри был одержим им, желанием научиться всем его фокусам. Постоянно пропадал в его номере, так что даже отец, при том, что мы его почти не видели, начал это замечать. И однажды он пошел за Генри, желая узнать, где тот пропадает, а когда Генри ушел после ежедневного урока, постучался, вошел в номер и встретился с тем человеком. Они долго беседовали. В тот день и в остальные, чуть не целую неделю.

— А что Генри?

— Он ничего об этом не знал.

— Хорошо. Продолжайте, — сказал я.

— Мистер Себастиан, как вы зовете его, неплохо зарабатывал. Даже в худшие времена, понимаете ли, люди не могут обходиться без мыла.

— Ну да.

— Я хочу сказать, что за время этих бесед отец определил, что мистер Себастиан хороший человек, что у него есть деньги и что он всегда хотел иметь семью. Или хотя бы собственного ребенка.