Сергей Волошин - Бойцовые псы

• Название: Бойцовые псы
• Автор: Сергей Волошин
• Издательство: Олимп; ООО «Издательство ACT-ЛТД»
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1998
• ISBN: 5-7390-0476-4, 5-15-000042-6

Злой рок преследует окраинное московское отделение милиции: кто-то хладнокровно и безжалостно убивает одного за другим сотрудников этого отделения из снайперской винтовки. Что стоит за этими убийствами? Поиск приводит следователя Мосгорпрокуратуры Чурилина в далекий уральский город Сосновск, где точно так же гибнут люди под пулями снайперов-профессионалов. Здесь «дело» поручено удачливому следователю, кумиру горожан Каморину. И никто не догадывается, по чьей команде действуют киллеры, «бойцовые псы», как они себя именуют, — одних убивают, других запугивают, третьих облагают данью.

---

Вот только от Ирины он не может отказаться во имя этой цели. Хотя и понимает, что она может только помешать. И от этого никуда он не денется. Так и будет тащить на себе груз своей привязанности к этой девице, от которой не сможет уже избавиться, равно как и от своих лагерных комплексов.

— Ты о чём молчишь? — спросила она.

— Не отвлекай.

— Обо мне? — Она положила голову на его плечо.

— О ком ещё…

— Ну, может, о Нонке…

Его теперь заботило другое. Почему он ничего не слышал о Хлестове? Он запретил Лехе звонить, полагая, что узнает и так… А как он узнает, с другой стороны? Звонить по знакомым и расспрашивать: не слыхали, Хлестова Игорька ещё не замочили?

Многие были бы рады, если бы так и случилось, потому как Игорёк всех уже достал. И в многоходовой комбинации, которую он, Альча, задумал, его убийство был лишь первым ходом… Неужели Лёха подвел?

Они свернули на бульварное кольцо. До Дома журналистов оставалось совсем немного. Рукой подать. А вот времени не оставалось совсем.

— Почему ты мне не позволяешь называть тебя Альчей? — спросила она. — Мне это так нравится. Так необычно… Другим можно, а мне нельзя?

Ну вот, замурлыкала. Так у нее всегда бывает в предвкушении праздника, который всегда с ней и который она ни с кем не разделяет. Он существует только для нее одной. Этот праздник — отвисшие челюсти мужчин и завистливые взгляды женщин… «Чего больше, не понимаю? — подумал он с раздражением. — Чего еще надо?»

Он не золотая рыбка, в конце концов, чтобы непрерывно ублажать, исполнять все ее желания, растущие в геометрической прогрессии. Ну ладно — Париж! Поблистала, и надоело. Так же, как Гавайи… Вот уж где она его вытрясла! Вернулись в Москву без копейки в кармане.

Зато будет что вспомнить, сказала она. Да уж, как такое забыть… Он там был не в своей тарелке, играя роль «паника» при девице, годящейся ему даже не в секретарши — в дочки «папика». Чья роль прислуживать, подтаскивать и расплачиваться наличными за все, на что она покажет пальчиком. Он там обливался потом, его лагерные замашки и наколки на теле выглядели смешными. А она постоянно его одергивала и покрикивала на него. И кое-кто из молодых парней ей при этом сочувствовал. И старался помочь и словом, и делом. Но она блюла себя, понимая, что скоро это закончится и придется возвращаться в Москву, где «папик» будет снова на коне…

Но однажды эти парни что-то не так поняли после их очередного скандала, когда он не позволил ей пойти на дискотеку, и на свою голову попытались вмешаться…

Вот тут он всласть отыгрался на них всеми приёмами, которыми одарил его лагерь. Нет, не карате или джиу-джитсу — звериная хватка, полное пренебрежение к боли плюс остервенелый напор… Но самое удивительное было другое: она вдруг вцепилась ногтями в рожу их «центрового», настоящего красавчика, которому только что, во всяком случае, ему так казалось, строила глазки… Пришлось давать объяснения в полиции, где она яростно обвиняла этих парней в том, будто они хотели ее изнасиловать чуть ли не на глазах любимого человека, что и придало ему, любимому человеку, силы. И когда среди ночи они вернулись в отель, выяснилось, что их уже было совсем собрались выселять.

* * *

— Как же, поставишь тут машину… — пробормотал он, оглядывая ряд автомобилей, сделавших бы честь какому-нибудь престижному автосалону, если бы не покрывающие их грязь и солевые разводы, заметные даже при вечернем освещении.

Он медленно ехал вдоль рядов машин, внимательно вглядываясь. Машины Хлестова не было видно — его старый «кадиллак» трудно было бы не заметить.

Все знали, как Хлестов обожает роскошные старые машины. Во всяком случае, общественным транспортом он, судя по всему, не пользуется. Хотя кто исключит вероятность, что именно сегодня это и произошло. И тогда зря он плохо подумал о Лёхе.

— Я опять забыла, по какому случаю нынче тусуемся, — сказала Ирина.

— А думаешь, я помню? — отмахнулся он небрежно. И это его равнодушие к тому, что для других составляло смысл жизни, ей особенно в нем нравилось.

Помнить он, конечно, помнил. Только не считал мероприятие важным для себя. Просто важно было кое с кем встретиться и кое-кому продемонстрировать свое новое приобретение — «форд-эскорт» и Ирину. Никогда не помешает засветиться в подобном междусобойчике… Желательно при этом каждый раз давать новый повод для разговоров. Пусть бабы обсуждают цвет машины и цвет волос Ирины, а мужики — объём цилиндров «форда» и её пышной груди.

Какая-то презентация какой-то книги. Кто-то кого-то опять разоблачает. Он уже не помнит, кто кого. Очередной скандал с шампанским. Опять скулы будет воротить от тоски и желания набить кому-нибудь морду. Но — нельзя-с. Неправильно поймут. Это опять всем напомнит о его лагерном прошлом. И тогда больше не позовут. А такую роскошь он не может себе позволить. Приходится общаться с разными гнидами, от которых зависишь и которых иной раз так хочется давить!

Одну такую гниду должен был раздавить к сегодняшнему дню Леха. Мудрый мужик, вообще говоря. И тоже отравленный своими отсидками.

— Иного дешевле замочить, чем купить, — сказал он как-то, когда они впервые обговаривали задуманное. — У тебя их денег нет и никогда не будет, — продолжал Леха. — И связей на первых порах тоже. Но у тебя есть я. А они об этом не знают. И потому станут понемногу попрекать тебя преступным прошлым. Так и будешь — для кого Седов, для кого Альча. И вот тут-то я и пройдусь по их связям…

— Верно, эти их связи надо рвать, — согласился Альча. — Чтобы раз и навсегда. И, конечно, хорошо было бы, если бы ты это взял на себя. Потому как лучше тебя это никто не сделает.

— Только надо это делать с умом, — продолжал Лёха. — Не абы кого, кто сильнее тебя обидел. А чтоб на его место не пришел еще кто хуже… И потом, учти: если человека я знаю и он мне очень нравится — поищи кого другого. А так — сам знаешь. Для тебя, дг. за хорошие деньги…

В общем, он выразил то, к чему Седов сам давне склонялся. Они шли к этому согласию и пониманик давно, осторожничая и прощупывая друг друга.

И вот — первый блин. Не получился бы комом. В гардеробе, когда Ирина сняла наконец шубу, он привычно ощутил некий жар от энергетического поля всеобщего внимания и восхищения. Большое дело привести в такое сообщество красивую женщину, которую здесь ещё ни разу не видели! Сразу и зримо растет твой рейтинг плюс доверие к твоей персоне. Все понимают: лишь бы с кем такая красавица не придет. Даже могу: дать кредит под символические проценты, глядя на неё.

Дураки те, кто полагает, согласно анекдоту, будто женщина может сделать мужчину миллионером, только если до этого он был миллиардером. У кого как. Он, Седов, давно понял, насколько выгодно вкладывать капитал в тряпки и капризы женщины, привлекающей всеобщее внимание.

Вот и теперь к нему кинулись здороваться все те, кто, приди он один, всего лишь небрежно кивнули бы издали… Очень уж им хочется быть ей представленными.

Ирина, стоя перед зеркалом, с нескрываемым любопытством разглядывала эту суету. И кажется, кое-что поняла. Улыбнулась ему в то же зеркало — совсем своя…

Ещё немного, и разрешу ей называть себя Альчей, подумал он. Из ее уст будет звучать вполне интимно. Почти как «котик» или «киска».

А там, на нарах, это звучало совсем по-другому. Полупренебрежительная кликуха, о которой все те, кто сейчас его окружил, пока не знают. И слава Богу. Когда узнают — пиши пропало. Прилипнет надолго, аж до гробовой доски. Хорошо, если не напишут на памятнике: здесь, мол, похоронен Седов, имя-отчество, больше известный как Альча.

— Может, познакомишь? — послышалось вдруг над самым ухом, и он даже вздрогнул, услыхав голос Хлестова и почти одновременно ощутив это знакомое смрадное дыхание человека, больше смерти боящегося зубных кабинетов.

Седов медленно повернул голову в сторону Хлестова, как бы не веря себе. Жив, курилка! И только что из курилки, кстати говоря, если принюхаться: к гнилостному запаху изо рта примешивался кажущийся благоуханным запах сигаретного дыма. Хлестов верен себе — те же крашенные в черный цвет длинные сальные волосы, та же перхоть на плечах малинового пиджака, от которой, как известно, лучшим средством является гильотина, иначе говоря, пуля или нож какого-нибудь братка из бригады Лехи… Те же шестьдесят с хвостиком, которые будто бы ему не дашь.

Дал, дал бы, и ещё как!

— Что ты так смотришь? — выразил Хлестов своё удивление.

Ну да. Ещё вчера он, Седов, посмотрел бы на него иначе. С отвращением… Возможно, потому и выбрал его первым. Чтобы отплатить сполна за тот давний донос в партком и райком, завершившийся отсидкой. Чтобы избавиться от вони из его рта, живо напоминающего запахи лагерного барака. Покойники пахнут по-другому.