Юрий Баранов - Позывные дальних глубин

• Название: Позывные дальних глубин
• Автор: Юрий Баранов
• Издательство: Голос-Пресс
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2004
• ISBN: 5-7117-0495-8

Роман Юрия Баранова «Позывные дальних глубин» является продолжением его ранее вышедшего произведения «Обитель подводных мореходов». Автор прослеживает судьбы современных моряков-подводников, показывая их на берегу и в море в самых неожиданных, порой драматичных ситуациях. В основе обоих романов лежит идея самоотверженного служения Отечеству, преданности Российскому Флоту и его вековым традициям.

---

Безуспешно Егор старался сдержать охватившее его волнение. Тревожно и радостно стучало сердце, даже в коленках появилась мелкая дрожь, чего давно уже с ним не бывало. В руках Непрядов держал плюшевого медвежонка, которого ему удалось купить в подвернувшемся, как нельзя кстати, магазине детских игрушек. Негоже было к родной-то дочке прийти с пустыми руками. Ведь это был его первый отцовский подарок, без которого никак не обойтись.

Отворив дверь калитки, Непрядов пошёл по мощёной дорожке к дому. Хозяйским глазом успел заметить, что в глубине участка, под тенью сосен, появились детские качели, а рядом песочница, чего прежде здесь не было. «Ну, ясное дело, — подумал Егор. — Теперь же в доме появился ребёнок и, конечно же, всё здесь подчинено тому, чтобы создать малышке уют».

Непрядов поднялся на крыльцо. Входная дверь оказалась незапертой, и он смело шагнул в прихожую. Но сходу, едва не нос к носу, столкнулся с какой-то долговязой и тощей женщиной. Та от неожиданности ойкнула и отшатнулась.

— Извините, — сказал Егор, для приличия откозыряв. — Могу ли я видеть Валерию Ивановну?

— Нет, не можете, — оправившись от испуга, с сильным латышским акцентом сказала женщина. — Она здесь больше не живёт.

— Как не живёт? — не понял Непрядов.

— Да так. Не живёт и всё, — категорически отрезала долговязая. — Валерия продала нам этот дом, а сама, если не ошибаюсь, вместе с мужем уехала в Канаду.

— Какой ещё муж?! Какая Канада?! — не поверил Непрядов.

— Этого я тоже не знаю, — весьма нелюбезно ответили женщина. — Поскольку с мужем её лично не знакома и в Канаде тоже не бывала.

— Как же так? — совсем растерянно произнёс Егор.

— Да вот так, — со злорадством, будто мстя за свой испуг, отвечала долговязая. — Слишком долго плавал, капитан…

— Но при ней должна была находиться маленькая девочка, её дочка, — не зная даже зачем, напомнил Егор. — Вы видели её?

Это уж совсем вывело женщину из себя.

— Никакой девочки я не видела, — сказала она рассерженно. — Разбирайтесь в этом как-нибудь сами. Больше я ничего не знаю.

— Но ведь кто-то должен хоть что-нибудь знать? — настаивал Егор.

Долговязая молчала, скрестив руки на хилой груди и всем своим видом давая понять, что разговор окончен.

— Тогда ещё раз извините за беспокойство, — сказал Егор и, повернувшись, понуро побрёл к выходу.

Когда он открывал дверь калитки, женщина окликнула его. Величаво возвышаясь на крыльце, она показала в сторону соседнего дома.

— Там живёт подруга вашей знакомой, — сказала, сменив гнев на милость. — Спросите Нонну Александровну. Может, она вам что-нибудь и скажет.

Холодновато кивнув, Непрядов направился на соседний участок, так же огороженный забором. А про себя подумал про долговязую: «Вот же, выдра болотная, сразу не могла сказать…»

Нонной Александровной оказалась женщина лет сорока с добрыми чертами лица и подслеповатым прищуром глаз. Не в пример соседке, появлению Непрядова она ничуть не удивилась, будто давно ждала его появления. Оттянув недобро лаявшую и рвавшуюся на цепи мохнатую собаку, Нонна Александровна без лишних расспросов пригласила Егора в дом.

— Хотите кофе или чаю? — предложила хозяйка, когда они оказались на чистенькой, уютной веранде.

Непрядов отказался, терзаемый нетерпением поскорее узнать, что же произошло в его отсутствие с Лерочкой. Они сидели за круглым столом, посреди которого красовалась ваза с роскошными розами, и хозяйка из-за цветов как бы с любопытством всё время подсматривала за гостем.

— Мне сказали, что вы давно знакомы с Валерией Ивановной, — осторожно напомнил Егор.

— Более чем, — сказала хозяйка. — Мы с детства дружим. Дома-то наши рядом. Да я и вас хорошо помню, — и пояснила. — Мы же когда-то вместе новый год встречали. Помните? Вы тогда курсантом были ещё.

— Было такое, — подтвердил Егор, но сам решительно не помнил этой Лерочкиной подруги. Впрочем, слишком редким гостем бывал он здесь, чтобы со всеми перезнакомиться.

— А это и не важно, что вы не запомнили меня, — хозяйка небрежно махнула рукой, заметив смущение гостя. — Вы же тогда всё равно, кроме Лерочки, никого кругом не замечали. Но под конец нашей вечеринки поссорились с ней и ушли. Так ведь?

— И это было, — признался Непрядов. — Только что уж об этом вспоминать?

— Да я к слову. А что было, как говорят, то быльём поросло.

— Так что же произошло? — настойчиво спросил Егор. — Что такое с ней стряслось, что она так неожиданно бросила всё и уехала?

— А вы разве ничего не знаете?

— Если б знал, так не спрашивал бы.

— Что ж, логично, — согласилась Нонна Александровна. — А ведь Лерочка всё это время ждала вас. И очень… очень страдала, что дочка ваша без отца росла.

— Да я же ничего не знал, — страдальчески изрёк Егор. — Из-за какой-то ерундовой размолвки, из-за глупой обиды рвал все её письма, не читая.

— А теперь выходит, что судьбу свою рвали…

— Выходит, что так, — признался Егор. — Но поверьте, Лерочка далеко не чужой была мне. А что уж про дочку-то говорить!

— Вот именно, теперь совсем уж нечего говорить…

— В каком это смысле?

— Да в том самом, что… — Нонна Александровна на полуслове запнулась, как-то странно поглядев при этом на Непрядова. — Вы и в самом деле ничего не знаете?

— Не-ет, — протянул Егор, улавливая в словах хозяйки что-то недоброе.

— Помолчав, она тихонько произнесла:

— Нет больше вашей дочки, Егор Степанович.

— Как это нет? Тоже уехала, что ли?

— Умерла она.

— Что-что? — не понял Егор, будто слова хозяйки были обращены не к нему, а к кому-то другому, для кого требовалось бы на этот счёт внести небольшую ясность.

— Умерла ваша малышка, — повторила хозяйка уже смелее. — Прошлой зимой, в начале декабря.

Непрядов почувствовал, как страшной силы молния полосонула его мозг, в глазах потемнело. Стиснув голову ладонями, он раскачивался в скрипевшем под ним плетёном кресле и не понимал, что с ним происходит. Нонна Александровна, перепугавшись, поднесла ему чашку с водой. Но Егор, тупо глядя перед собой, продолжал раскачиваться. Трудно стало дышать. Впервые он почувствовал, что у него есть сердце, которое может болеть.

— Валидольчик, Егор Степанович, валидольчик подсуньте под язык, — старалась Нонна Александровна протолкнуть ему через плотно сжатые зубы таблетку.

Что есть мочи, со стоном, Егор хрястнул по столу кулаком. «Эх, судьба ты подлая, — мелькнуло в разгорячённой голове. — За что же так больно бьёшь меня, как врага какого? Мало ли беды я и без того в жизни-то хлебнул?..»

Женщина, глядя на Егора, и сама едва не плакала. Он же тёр пятернёй грудь и морщился от нестерпимой боли. Такое впервые с ним происходило.

Когда боль отпустила, Непрядов одурело потряс головой, будто приходя в себя после сокрушающего удара в челюсть. От таблетки он отказался, но воду жадно выпил, пролив половину содержимого чашки себе на галстук.

— Может, неотложку вызвать? — на всякий случай предложила хозяйка.

— Нет, — отрезал Непрядов, окончательно приходя в себя и попросил. — Расскажите, как это случилось.

— Да сама вот ума не приложу, как такое произошло. — На полном лице Нонны Александровны отразилось мучительное недоумение. — Леночка ваша была всё время такой крепенькой, подвижной, бойкой. Чудо, а не ребёнок! Стишки разные знала, песенки пела. Валерия души в девочке своей не чаяла. Всё свободное время с не, да с ней. Хотя, сами понимаете, женщине одной ребёнка растить не так-то просто.

— Какой же я дур-рак! — с ожесточением выжал из себя Непрядов. — Если б только знать…

— Не зря же говорят: соломки бы постелил, кабы знать, где упадёшь, — укоризненно напомнила Лерочкина подруга. — Только теперь уже ничего не вернуть. Но вы же не знаете, что Лерочке пришлось пережить. Дочка умирили у неё на руках, а она как врач ничем не могла её помочь. Потом сама уже стала будто неживой.

— Как же это так получилось? Как?!

— Наверно, в детсадике недоглядели. Простудилась бедняжечка. Получила двустороннее воспаление лёгких, потом осложнение. Вот и не стало Леночки.

На самого Непрядова, наверное, жалко и страшно было глядеть. Поэтому Нонна Александровна снова протянула ему валидол, но Егор отвёл её руку, надеясь как-нибудь превозмочь самого себя. Он всё же чувствовал в себе достаточно силы, хотя и не в том избытке, что была раньше. Что-то надломилось в его могучем организме. Прежним, верно, уже не сможет стать. Порастратил себя до последней копейки, как отпускную получку. Теперь ничего не оставалось, как жить в долг…

— Лерочка ждала вас до самого последнего мгновенья, пока жива была дочь, — говорила Нонна Александровна. — Потом это потеряло для неё всякий смысл. Она и сама-то стала похожей на собственную тень. — так исхудала и подурнела. И замуж-то пошла, надо полагать, скорее от тоски своей безысходной, чем по любви. Подвернулся какой-то иностранец, уже немолодой, но довольно известный учёный. Они познакомились на кардиологическом симпозиуме, который проходил у нас в Риге. Влюбился он в Лерочку до безумия. Потом из своей Канады письмами заваливал, всё уговаривал приехать к нему.