Михаил Март - Приглашение на эшафот. Покрась в черное-2

• Название: Приглашение на эшафот. Покрась в черное-2
• Автор: Михаил Март
• Издательство: АСТ
• Жанр: Триллер
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-032987-3

«Вы можете дать показания о сотрудничестве с иорданскими заказчиками. Утвердить и завизировать список женщин, переправленных в Иорданию, включая кордебалет, которым когда-то руководили. Это уже немало. С вашей непосредственной помощью сотни женщин и детей попали в рабство. Ваша обязанность сделать все, чтобы они вернулись на родину».

Криминальные романы М. Марта, непревзойденного мастера сложнейшей интриги и непредсказуемого сюжета, давно и прочно завоевали читательский интерес и стали бестселлерами.

---

— Вот-вот, — оживился Трифонов. — Отличная мысль. Это многое объясняет. Женщина завлекает жертву на дачу. Они покупают вино, фрукты, закуску и едут на пикник, Рамазанов и не подозревает, что там его ждет эшафот с петлей.

— И сообщник, — добавила девушка.

— Вряд ли, — вмешался Бутусов. — След протекторов от «Жигулей» в одном месте пересекает след от машины жертвы, смазав его. Значит, «Жигули» приехали позже или ехали следом.

— Согласен, — кивнул Трифонов. — Только не следом, а с большим опозданием.

— Почему? — удивилась Рогова.

— Потому что женщина сама волокла Рамазанова к виселице через весь сад. Я был в морге. На трупе найден след от укола. Женщина обезвредила жертву, используя шприц с каким-то средством. Результаты анализов получим утром. Возможно, что эта дама как-то связана с медициной. Воткнуть иглу в тело и ввести лекарство надо очень быстро, иначе жертва дернется и сломает иглу. Если бы сообщник находился рядом, укол делать не пришлось бы. Рамазанов не отличался атлетизмом. Правда, убийца тоже не Геракл. Я побывал у Рамазанова дома. Его отец и соседка мне кое-что рассказали.

Трифонов поведал коллегам о своем визите в село Поспешено.

— Теперь понятно, почему он опоздал, — уверенно заявила Рогова. — Сухопарый ездил к Рамазанову за кассетами, а в это время женщина с Рамазановым закупала продукты для пикника. Патологоанатомы утверждают, что смерть наступила от восемнадцати до девятнадцати часов, а гость в доме Рамазанова появился с шестнадцати до семнадцати. Он мог и опоздать на казнь. Ему пришлось проехать через всю область с севера на юг.

— Логично, — согласился Трифонов. — Остается установить мотив убийства. Точнее, казни. Возможно, ответ лежит в видеозаписях. Но пленок у нас нет, и вряд ли мы найдем их в ближайшее время. За что же можно приговорить тихого мирного востоковеда, страдающего астмой, к смерти? Начинать надо с попытки установить, каким образом паспорт Маркина попал к Рамазанову. Я говорю о российском паспорте, общегражданском. Маркин был убит и похоронен в мае девяносто восьмого, а загранпаспорт на его имя выписан в августе того же года. Значит, Рамазанов воспользовался общегражданским паспортом Маркина и по нему получил загранпаспорт. Зачем? Рамазанов без проблем мог получить документ на свое имя и беспрепятственно ездить на Ближний Восток под своим именем. Займись этим вопросом, Наташа. Известно ли руководству на работе Рамазанова о его нелегальных поездках в Иорданию и Израиль? Если человек использует чужое имя для выезда за рубеж, значит, не хочет афишировать свою поездку. За загранпаспортом стоит смерть Маркина. Тут должна быть непосредственная связь.

— Прямо-таки шпионская история, — ухмыльнулся Бутусов. — Осетин надевает маску еврея и едет к арабам, чтобы сдать им секреты русских.

— Шпионами пусть ФСБ занимается. У востоковеда нет доступа к государственным тайнам, — резко оборвал его Трифонов. — И нам не надо забывать, что мы нашли в загранпаспорте снимок, вырезанный из газеты.

— Я уже передала его в лабораторию, — поспешила сообщить Рогова.

— Уверен, что на фотографии лицо настоящего Маркина. Снимок положен не случайно. Не думаю, что это сделал Рамазанов. Где и когда могли опубликовать эту фотографию? Есть два варианта. Первый. Май девяносто восьмого года, когда Маркина и других пропавших объявили в розыск. Второй. Когда обнаружили захоронения, то есть ровно через год. Остается определить, какие издания публикуют материалы, связанные с исчезновением людей и криминальными находками. Мы можем это сделать сами, без помощи лаборатории. Тем более что на обратной стороне снимка есть газетный текст, в котором дважды повторяется слово «убийство». Значит, газета и на других полосах печатает материалы о преступлениях.

— Это может быть внутриведомственный орган МВД или…

— Нет, — перебил Рогову Трифонов. — Все наши внутренние газеты печатаются на самой дешевой бумаге. А мы нашли клочок хорошей бумаги. За три года газета не пожелтела и на снимке не пропечаталась обратная сторона. Бумага имеет хорошую плотность, качество печати отличное.

Зазвонил телефон. Трифонов снял трубку.

— Александр Иваныч? Полковник Безбородько беспокоит. Оперативный дежурный по городу. Передо мной лежит сводка за сегодняшнее утро. Самоубийство через повешение в поселке Поспешено. Вы занимаетесь этим делом?

— Совершенно верно, Боря. Что тебя смутило?

— Я подумал, что вас может заинтересовать похожий случай. Получено сообщение от профессора Горлова. Набережная Фонтанки, дом девять. Он вернулся из командировки сегодня вечером, два часа назад, и обнаружил в своей квартире труп, повешенный на крюке люстры. Я направил туда оперативников во главе с майором Куприяновым, но в городскую прокуратуру еще не звонил. Хотите посмотреть?

— Очень хочу. В обход городской прокуратуры?

— Они только обрадуются, если вы возьмете на себя это дело. С вашим-то авторитетом!

— Я выезжаю. Скажи начальнику Управления, чтобы он созвонился с прокурором города. Это ваша инициатива, а не моя личная.

— Уладим.

— Свяжись с Куприяновым, чтобы они там ничего не трогали.

— Он в пути. Свяжусь.

— Договорились Через час буду на месте. И еще, Боря Ты знаешь, если я работаю, журналистов вокруг меня быть не должно. Никаких сенсаций и сообщений. Сводки в СМИ не сдавать до моего особого распоряжения.

Трифонов положил трубку.

— Собирайся, Наташа. Нас ждет еще один висельник.

— Мне с вами? — спросил Бутусов.

— Займись газетами, Сережа. На место выехала опергруппа из городского управления. Мы лезем на чужую территорию.

У девушки загорелись глаза.

4

Трифонов поднялся по крутым ступеням на третий этаж с одышкой. Наташа убежала вперед, следователь уже слышал радостные возгласы, доносившиеся сверху. Встретились старые друзья. Капитана Куприянова, а теперь майора, Трифонов знал уже несколько лет. Так складывались обстоятельства, что они не раз вели дела вместе, несмотря на то, что Трифонов работал в областной прокуратуре, а Куприянов — в городском управлении криминальной милиции. Хороший парень, исполнительный, старательный. Для Трифонова все были хорошими, кто ему работать не мешал. Да и команда у Куприянова была отличной. Эксперт-криминалист Вася Дымба. Академик в своем деле. Правда, он уже давно не Вася, а полковник Василий Анатольевич Дымба — и возраст солидный, и опыт огромный. То же можно сказать и о медэксперте Валентине Купченко. Одним словом, Трифонову повезло. Людей он знал, притираться не придется, они его с полуслова понимают.

На лестничной площадке его поджидали Наташа и Куприянов. Майору и тридцати пяти еще не исполнилось. Крепкий парень с открытым русским лицом и дурацкой улыбкой, которая тут же появлялась на его физиономии, когда он не знал ответа на заданный вопрос.

— Здравия желаю, товарищ полковник, — отчеканил Куприянов.

— Здорово, майор. Участковый здесь?

— Так точно. Послал его к соседям.

— Откуда начали?

— Снизу.

Трифонов обратился к Роговой:

— А ты начинай сверху. Так дело быстрее пойдет. Народу спать пора ложиться. Поздновато уже.

— Поняла, Александр Иваныч.

Девушка направилась по лестнице вверх.

— Наташенька хорошеет год от года, Александр Иваныч. Неужто до сих пор в дознавателях ходит?

— Ладно, Семен, зубы не заговаривай. Где Дымба, Купченко?

— Работают в квартире. Хозяина на кухню отправили. Там не продохнешь. Окна закрыты, шторы задвинуты. На полу стоят розетки из-под варенья, а в них огарки свечей. Весь пол заставлен.

— Пойдем глянем.

Старая квартира с четырехметровыми потолками, темным коридором и смежными комнатами. Запах невыносимый — смесь гари, жженого парафина, пыли и еще чего-то непонятного.

Трифонов вошел в комнату, где возле стола возился Дымба.

— Приветствую, Василий Анатольевич.

Грузный мужчина с поседевшей копной волос обернулся:

— Алексан Ваныч! Приятный сюрприз. Догадывался, что вас увижу.

— Это почему же?

— Ну, если криминалисту исходит приказ от начальства ничего не трогать, то непонятно, зачем он здесь нужен. Видимо, надо ждать кого-то поважнее.

— Тебя приказ не касался. Ладно. Где покойник?

— В соседней комнате. — Куприянов указал на занавеску.

Купченко, медэксперт со стажем, проведший полжизни в моргах, чувствовал себя в душегубке как рыба в воде, а Трифонову и Дымбе пришлось прикрыть платком нос.

Мужчина лет тридцати пяти висел на крюке, где вешают обычно люстры, а не людей. Сама люстра стояла на полу, снятая со своего места. Тут же на паркете стояли розетки с огарками свечей.

Главное, на что Трифонов обратил внимание, — это веревка. Белая, тонкая, капроновая, точно такую же он видел на даче. Петля обычная, без сложных узлов, но к крюку привязана особым морским узлом, таким же, как на даче.