Мэг Кэбот - Отчаянная девчонка

• Название: Отчаянная девчонка
• Автор: Мэг Кэбот
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007

Трудно быть непризнанным гением, а еще иметь старшую сестру, самую популярную девчонку в школе… Еще хуже – влюбиться в ее парня… И вдруг меняется все! Но самое главное – приходит настоящая любовь!

---

Мне никогда этого не понять. У Люси роман с парнем, который классно рисует, и тем не менее они ни разу не говорили об искусстве. Клянусь, если у меня когда–нибудь будет парень, мы с ним будем обсуждать все на свете. Даже живопись. Даже предметы с ярко выраженным сексуальным подтекстом.

2

Катрина долго не могла поверить в историю с художественной школой.

– Но ведь ты умеешь рисовать! – возмущалась она.

Я печально кивнула. Приятно хотя бы то, что не я одна считаю, что торчать часами за мольбертом пустая трата времени.

– Это в духе Люси, – заключила Катрина. Мы выгуливали Манэ, моего пса, в Бишоп Гарден. Это то самое место, где хоронят всех известных жителей Вашингтона – всего в пяти минутах ходьбы от моего дома. К счастью, Манэ здесь нравится больше всего, по–видимому, из–за несметного числа белок.

Вот, кстати, и еще один довод против художественной школы Сьюзен Бун – если я туда пойду, некому будет гулять с Манэ. Тереза ненавидит пса, несмотря на то, что он перестал жевать провода. Кстати, по мнению доктора Ли, собачьего психотерапевта, в дурном поведении питомца виновата я, потому что назвала его Манет (отчетливо слышится «нет» на конце). Когда мы поменяли кличку на Манэ, пес действительно стал просто ангелом… А вот папа не очень–то обрадовался счету на 500 долларов от доктора Ли.

Тереза говорит, что ей и так приходится убирать за всеми, и не хватало еще выгуливать здоровенного ньюфаундленда.

– Просто не могу поверить, что Люси это сделала, – вздохнула Катрина. – Какое счастье, что у меня нет сестер.

Катрина, как и я, средний ребенок (возможно, поэтому мы так хорошо ладим), только у нее два брата – ни один из них ничем не примечателен. Катрине крупно повезло.

– Знаешь, если бы это не сделала Люси, то Крис непременно бы настучала, – размышляла Катрина, пока мы брели по дорожке парка. – Она тебя ненавидит. Ну, за то, что ты берешь деньги с нее и ее друзей.

А вот в этом–то и состояло основное удовольствие: всем, кроме Крис и ее свиты, я рисовала бесплатно. Началось все с того, что шутки ради я нарисовала Катрину с ее любимчиком Хитом Леджером. И вот вскоре образовалась целая очередь из желающих получить свой портрет с той или иной знаменитостью. Я не собиралась брать за это деньги – просто радовалась, что могу сделать друзьям приятное.

Когда девочки–иностранки, дочери послов и дипломатов, тоже стали просить рисунки, я не могла им отказать, потому что знала, как это грустно – оказаться в чужой стране без друзей и языка. Несколько лет назад мой папа работал в североафриканском отделении банка, и мы на год переехали в Марокко, Я бы очень обрадовалась, если бы кто–нибудь подарил мне тогда портрет Джастина Тимберлейка, а не ржал над тем, что я не знаю, как будет по–арабски: «Можно мне в туалет?».

А потом меня завалили просьбами девчонки из подготовительной группы. И с них я тоже не могла брать деньги, опять же потому, что сама побывала в их шкуре. Когда я вернулась из Марокко, у меня были серьезные проблемы с дикцией – я шепелявила, – ив этой самой группе мне пытались исправить речь.

Так вот, когда я в первый раз пришла на урок в свой прежний класс, Крис Парке, которая до отъезда считалась моей лучшей подругой, посмотрела на меня как на призрак, который материализовался из воздуха, и спросила:

– А ты кто такая?

Она явно забыла, что не так давно мы каждый день играли в Барби у меня дома – теперь она зациклилась на мальчиках. С тех пор мы не общались.

Итак, я объявила, что буду бесплатно рисовать девчонкам из подготовительной группы, иностранкам и, конечно, своим друзьям. Ей–богу, я чувствовала себя представителем Организации Объединенных Наций и послом доброй воли: поддерживала обездоленных и помогала малоимущим.

Но Крис Парке, к несчастью, стала старостой, и одновременно с этим – главным источником моих неприятностей. И все потому, что деньги я брала только с нее и ее друзей.

А она как думала? Что я буду заставлять платить Катрину, которая была теперь моей лучшей подругой, – после того как я вернулась из Марокко и Крис меня бросила. Кстати, Крис никогда не упускала шанса посмеяться над длинными Катриниными юбками, в которые ту упорно облачала мама, ортодоксальная католичка.

И после всего этого я еще должна заискивать перед Крис! Перед Крис, которая не замечает тех, у кого рост ниже метра восьмидесяти и кто не одет с ног до головы в супермодные тряпки. Другими словами, тех, кто не похож на нее.

Мы с Катриной брели по Бишоп Гарден и рассуждали о невыносимой несправедливости бытия, как вдруг прямо перед нами затормозила машина и из окна высунулась моя мама,

– Привет, девочки, – поздоровалась она, отстранив папу, который сидел за рулем. – Не хотите пойти посмотреть на выступление Люси?

– Ма–ма, – недовольно протянула Люси с заднего сиденья, – не надо, а? Во–первых, они ни за что не пойдут, а если и пойдут, то… Посмотри на Сэм! Я умру со стыда, если нас увидят вместе.

– Люси! – одернул сестру папа, но ему не стоило волноваться: я давно привыкла к этим своеобразным выражениям сестринской любви . Люди вроде нее всегда заняты только собой. Они не пропустили ни одной распродажи, а падение Берлинской стены не произвело на них никакого впечатления.

Я же больше озабочена мировыми проблемами, например, тем, что более трех миллионов детей на планете ложатся спать голодными, а когда правительству нужно сэкономить на образовании, оно прекращает финансировать школьные кружки художественного творчества.

Именно поэтому еще в начале учебного года я покрасила всю свою одежду в черный цвет – в знак траура по своему поколению. Поколению, которому есть дело только до того, что произойдет в сериале «Друзья» на следующей неделе и будут ли майки с принтами актуальны в новом сезоне. Признаюсь, у мамы случилась истерика, когда она увидела, во что я превратила свой гардероб. Но по крайней мере она узнала, что хотя бы одну из ее дочерей интересует нечто более значительное, чем французский маникюр.

Сейчас мама лучезарно улыбалась, хотя лично я не видела повода для радости: на улице было по меньшей мере сорок градусов, и меня вовсе не привлекала перспектива плавиться от жары на трибуне и пялиться на девчонок, которые скачут туда–сюда в тесных полосатых свитерах.

– Сейчас мы их уговорим, – сказала мама Люси. – Сэм? Катрина? Папа обещал сводить нас в китайский ресторан после игры. – Она вопросительно посмотрела на меня: – Уверена, Сэм, мы найдем тебе какой–нибудь гамбургер.

– Простите, миссис Мэдисон, – начала Катрина, хотя извиняться было не за что. Она не могла пойти по уважительной причине: стоило ей появиться на каком–нибудь школьном мероприятии, как наша так называемая элита набрасывалась на нее с насмешками. – Мне пора домой. Воскресенье – день…

– …отдыха. Знаю, – закончила мама, которая слышала это уже миллион раз. Мистер Салазар, посол Гондураса в Вашингтоне, настаивает на том, чтобы в воскресенье дети не выходили из дома. Катрину выпустили только на полчаса – вернуть фильм в прокат. Наша прогулка явно затянулась, но Катрина решила, что раз уж они все равно ходят по воскресеньям в церковь, то нет ничего страшного в том, что она чуть–чуть подышит воздухом.

– Ричард, – недовольно позвала Ребекка, оторвавшись от своего ноутбука. Она сидела сзади, рядом с Люси. – Кэрол. Поехали уже.

– Папа, а не Ричард. И мама, а не Кэрол, – поправила мама.

– Извините, но, может, двинемся? У меня батарейка всего на два часа, а надо написать еще три листа к завтрашнему дню.

Одиннадцатилетней Ребекке следовало бы учиться в шестом классе, но она ходит в «Горизонт», школу для особо одаренных детей, где обучают по программе первого курса института. По–моему, все ребята там – абсолютно не от мира сего, и тот факт, что в «Горизонте» учится сын нашего президента, лишь подтверждает мое мнение. Да, замечу кстати, что сам президент, по–моему, тоже не в себе. Так вот, Ребекке не ставят оценки в полугодии – ей посылают отчеты и рекомендации. В последних документах было написано: «Ребекка отлично успевает по всем предметам, но ей следует поработать над коммуникативными навыками и эмоциональной зрелостью».

Итак, по уровню интеллекта и мироощущению Ребекке было где–то около сорока, но вела она себя как шестилетний ребенок. Именно поэтому я даже радовалась, что она не ходит в обычную школу: подростки, овладевшие в совершенстве коммуникативными навыками, не оставили бы сестренку в живых.

Мама вздохнула: в колледже она была звездой, как теперь Люси. У нее даже был титул Мисс Символ школы. Мама не понимала, что упустила в моем воспитании и, по–видимому, винила во всем папу. Он никогда не был никаким символом и, как и я, большую часть времени проводил в мечтаниях.

– Ладно, вздохнула мама. – Тогда иди домой. Но не…