Алоис Цвайгер - Кровавое безумие Восточного фронта

• Название: Кровавое безумие Восточного фронта
• Автор: Алоис Цвайгер
• Издательство: ООО «Яуза-пресс»: Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: ISBN 976-5-9955-0040-7

Когда авторов этой книги отправили на Восточный фронт, они были абсолютно уверены в скорой победе Третьего Рейха. Убежденные нацисты, воспитанники Гитлерюгенда, они не сомневались в «военном гении фюрера» и собственном интеллектуальном превосходстве над «низшими расами». Они верили в выдающиеся умственные способности своих командиров, разумность и продуманность стратегии Вермахта…

Чудовищная реальность войны перевернула все их представления, разрушила все иллюзии и едва не свела с ума. Молодые солдаты с головой окунулись в кровавое Wahnsinn (безумие) Восточного фронта: бешеная ярость боев, сумасшедшая жестокость сослуживцев, больше похожая на буйное помешательство, истерическая храбрость и свойственная лишь душевнобольным нечувствительность к боли, одержимость навязчивым нацистским бредом, всеобщее помрачение ума… Посреди этой бойни, этой эпидемии фронтового бешенства чудом было не только выжить, но и сохранить душевное здоровье…

Авторам данной книги не довелось встретиться на передовой: один был пехотинцем, другой артиллеристом, одного война мотала от северо-западного фронта до Польши, другому пришлось пройти через Курскую дугу, ад под Черкассами и Минский котел, — объединяет их лишь одно: общее восприятие войны как кровавого безумия, в которое они оказались вовлечены по воле их бесноватого фюрера…

---

На изучение материальной части — артиллерийских орудий — было отведено полтора месяца — 6 недель. После это считалось, что нас можно отправлять воевать. Но к ежедневной казарменной муштре тоже приходилось привыкать. А о том, что предстояло потом, я предпочитал не задумываться. Моторизованным частям придавалось 10 орудий и 5 полевых гаубиц.

После начальной подготовки нам, призывникам, было приказано одеться и подготовиться к длительному пешему маршу. 30 октября нас перебросили сначала в Брюн,[2] а потом во Францию, так сказать, для окончательной «доводки».

После нашего прибытия туда и был сформирован 332-й артиллерийский полк. Я попал в 8-ю батарею. Это было подразделение на конной тяге, состоявшее из радистов, взвода связи, 4-х орудий, отделения боепитания и обозных,

Вблизи Гавра у пролива Ла-Манш нас сначала разместили в каком-то замке, а позже на крестьянском подворье. Раз в неделю, во второй половине дня, пешим порядком отправлялись за 9 км в баню на помывку. Просмотр еженедельной кинохроники также был обязателен для всего личного состава. Выпуски кинохроники посвящались исключительно войне и исключительно военным успехам германского вермахта. Было предусмотрено и посещение солдатского борделя — Это, так сказать, для расслабления призывников.

Питание в тот период было отменным, и его было вдоволь. И Рождество выпало как раз на период обучения. Командование организовало потрясающее пиршество, с шампанским хоть залейся. Все те из нас, кто похитрее, понимали, что учеба подходит к концу и что не за горами день, когда и нас погонят на Восточный фронт.

Последние недели промелькнули в беспрерывной боевой подготовке и муштре. Проводились и боевые стрельбы — мы палили из наших пушек по водам Атлантики. Стоило кому-нибудь из нас допустить хоть малейшую оплошность, как нас за это сурово наказывали. В прямом смысле втаптывали в грязь: «Лечь! Встать! Лечь! Встать! Бегом марш! Лечь!» — и так далее.

Ночами часто нас поднимали по тревоге. «Тревога! Англичане на побережье! К орудиям! Подготовиться к открытию оборонительного огня!» Учения, тревоги, проверки — ни днем ни ночью покоя. «Это вам для закалки — на Восточном фронте выживают самые выносливые и умелые!» Постоянные придирки, издевательства наших наставников порой было труднее вынести, чем жуткие физические нагрузки.

И вот в один из выходных, ближе к завершению нашей подготовки мне посчастливилось по делам службы сопровождать кого-то из офицеров в Париж, в штаб командования. Мы взобрались на Эйфелеву башню, объехали город на метро. На меня Париж произвел огромное впечатление — до сих пор мне не приходилось видеть действительно больших столичных городов. Повсюду развевались флаги со свастикой, тогда мы еще прочно удерживали в своих руках столицу Франции.

Вперед, в Россию

21 января 1943 года в 3 часа утра — подъем! «Полчаса на подготовку батареи к выступлению!» Это мы уже проходили, только всякий раз выяснялось, что эта тревога — учебная. Но теперь последовал приказ: «Следовать к товарной станции!» И вообще, все происходило как-то по-необычному обстоятельно, да и наши командиры суетились, похоже, всерьез. Орудия, лошади, боеприпасы, полевые кухни — все было погружено в товарный состав. И тут до нас понемногу стало доходить, что произошло неотвратимое — нас действительно перебрасывали в Россию.

К тому времени фактор внезапности нападения, как и наши блестящие победы, ушел в прошлое. Вермахт подвергался мощным контрударам русских. По всему фронту шли ожесточенные арьергардные бои. Нашей задачей было сдержать продвижение русских на запад. Переброска, по нашим расчетам, должна была занять не меньше недели — по железной дороге предстояло проехать через Францию, потом Германию, Польшу и прибыть на Украину.

После восьми дней в пути местность стала постепенно меняться. Мы прибыли в Ромны, это в 250 километрах восточнее Киева. Туда мы прибыли 29 января в 22 часа. И сразу же началась разгрузка состава. Мы вынуждены были поторопиться — все-таки это была территория врага, хоть и занятая нами. Стояла непроглядная темень, дул ледяной ветер. Я подумал: «Бог ты мой, что же нам еще предстоит испытать? Какого черта мы здесь забыли?» Но пути назад, разумеется, не было.

Покончив с разгрузкой, батарея пешим маршем снялась с места. Мы шли по обледенелой дороге в пургу при минус 15 градусах. Привал делали под открытым небом. Ни о каком сне и думать не приходилось — первым делом следовало накормить лошадей, а нам, солдатне, полагался густой суп.

На рассвете мы добрались до какой-то деревни с названием Ильжа.[3] Только там нам представилась возможность осмотреться. И я, тот, кто всю жизнь провел в горах, пережил настоящий шок — вокруг лежала бескрайняя белая пустыня, сплошной снег. Окажись мы на Луне, тамошний пейзаж был бы веселее. На восточном склоне холма мы заняли позиции. Слава богу, русских вблизи видно не было.

Был конец января 1943 года. 6-я армия Паулюса уже перестала существовать, попав в сталинградский котел. Теперь линия фронта проходила западнее Харькова и чуть восточнее от нашего тогдашнего местонахождения. Мы узнали, что нам предстоит наступать до Курского выступа — именно там располагалась главная полоса обороны. Именно там нам предстояло сдержать рвавшихся вперед русских и оттеснить их.

Наш марш на восток продолжался, но пока что до боевого соприкосновения с противником дело не доходило, хотя по ночам иногда до нас доносилась стрельба. Русская зима доставляла нам массу трудностей. Ночевать приходилось под открытым небом. Если повезет, можно было устроиться за кустами или в защищенных от ветра балках. И уж совсем редко в деревнях, в амбарах и сараях. Каким желанным казался мне наш теплый и уютный домик. О таких условиях ночевки здесь и думать было нечего. Так что приходилось довольствоваться наскоро поставленными палатками.

Март 1943 года

Медленно наступала весна, хотя это время года сулило нам новые неприятности. Холода уже не так донимали, зато земля превратилась в кашу, а дороги — в непроходимое болото. Грузовики, легковушки, подводы, люди, лошади — все увязало в жидкой грязи. Приходилось неделями одолевать пустяковые расстояния. О гигиене пришлось вообще позабыть. Бывало, так перемажешься в этой грязи, что и друг друга не узнаешь.

Группа армий «Юг» к тому времени сумела отвоевать утерянные было позиции. И вообще, надо сказать, обстановка чуточку стабилизировалась. Но от германского плана нанесения внезапного удара по Курской дуге пришлось, правда, отказаться вследствие крайне неблагоприятного для войск периода весенней распутицы.

В деревне Меженевка мы стали на постой на целых три недели и заняли там позиции. Мы дожидались, пока подсохнут дороги, чтобы по ним хоть как-то можно было передвигаться с техникой. И в самом деле, эта пауза была желанной для всех нас — мы нуждались хотя бы в краткой передышке. Часто приходилось стоять в боевом охранении.

Май 1943 года

Потом снова двинулись маршем. Пока что по всему Восточному фронту наблюдалось затишье. Хотя на нашем участке было видно заметное увеличение численности немецких войск.

Июнь 1943 года

Началось стратегическое развертывание войск — 50 дивизий и 900 ООО человек по всей линии фронта у Курской дуги, удерживаемой превосходящими силами Советов. Наш 332-й артиллерийский полк также принимал в этом участие. Необходимо было вернуть этот стратегически важный участок, с тем чтобы потом вновь попытаться взять Москву в клещи. Наш полк занял позиции на одной из высот, которую мы прозвали «Гремучей».

Июль 1943 года

Белгород, Курск и Орел — эту дугу длиной около 150 километров нам и предстояло взять — таков был приказ.

4 июля было днем начала операции «Цитадель» — наступления на позиции русских.

Все были готовы к началу сражения. Орудия были нацелены на объекты, которые сообщили нам рекогносцировщики огня. Так что теперь всем нам предстояло боевое крещение. Помню дрожь в коленках, которую ничем не уймешь. Пусть нас до этого неделями муштровали, но фронт — дело совсем другое, здесь все куда серьезнее. И как-то не возникало желания убедиться на своей шкуре, насколько серьезнее.

Начиная с 15 часов над нами с равными интервалами стали пролетать целые эскадрильи наших пикирующих бомбардировщиков, истребителей и штурмовиков, отправлявшихся бомбить позиции русских. До нас доносился непрерывный гул взрывов. Наш полк тоже открыл огонь из всех калибров. Грохот стоял такой, что ушам было больно. Приходилось суетиться — навести орудие, потом заряжай, огонь, и снова, и снова, и так до бесконечности. Тут уж думать и размышлять было некогда. Только успевай поворачиваться. Лица наши почернели от пороховой гари, мы оглохли, несмотря на защитные наушники. Так продолжалось до ночи. Со стороны русских ответного огня не последовало.