Журнал «Если» - "Если", 2010, № 5

• Название: "Если", 2010, № 5
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: ИД «Любимая книга»
• Жанр: Критика
• Год: 2010
• ISBN: 1680-645X

В НОМЕРЕ:

Нэнси КРЕСС. ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Эмпатия — самый благородный дар матушки-природы. Однако, когда он «поддельный», последствия могут быть самые неожиданные.

Тим САЛЛИВАН. ПОД НЕСЧАСТЛИВОЙ ЗВЕЗДОЙ

«На лицо ужасные», эти создания вызывают страх у главного героя, но бояться ему следует совсем другого…

Карл ФРЕДЕРИК. ВСЕЛЕННАЯ ПО ТУ СТОРОНУ ЛЬДА

Ничто не порождает таких непримиримых споров и жестоких разногласий, как вопросы мироустройства.

Дэвид МОУЛЗ. ПАДЕНИЕ ВОЛШЕБНОГО КОРОЛЕВСТВА

Каких только «реализмов» не знало человечество — критический, социалистический, магический, — а теперь вот еще и «динамический» объявился.

Джек СКИЛЛИНСТЕД. НЕПОДХОДЯЩИЙ КОМПАНЬОН

Здесь все формализованно, бесчеловечно и некому излить душу — разве что электронному анализатору мочи.

Тони ДЭНИЕЛ. EX CATHEDRA

Бабочка с дедушкой давно принесены в жертву светлому будущему человечества. Но и этого мало справедливейшему Собору.

Крейг ДЕЛЭНСИ. AMABIT SAPIENS

Мировые запасы нефти тают? Фантасты найдут выход.

Джейсон СЭНФОРД. КОГДА НА ДЕРЕВЬЯХ РАСТУТ ШИПЫ

В этом мире одна каста — неприкасаемые.

А также:

Рецензии, Видеорецензии, Курсор, Персоналии

---

Д.Стюарт заложил традицию описания мира после эпидемий, согласно которой писатели разрабатывают тщательную, наполненную колоритными подробностями «робинзонаду» общепланетного масштаба. Этой линии следовали Ч.Грант в романах «Тень Альфы», «Вознесение» и «Легион», Ч.Ярбро в «Ложном рассвете», П.Мэрфи в «Городе, вскоре после» и А.Нурс в «Четвертом всаднике». А у С.Робинсона в романе «Телемпат» к смертоносной пандемии добавилось еще и инопланетное вторжение, так что главному герою пришлось сражаться с двумя напастями сразу.

Особым поворотом темы глобальных эпидемий становится вариант «Земли без мужчин», когда пандемия избирательно выкашивает только представителей сильного пола. Об этом писали Д.Уиндем в повести «Ступай к муравью», Р.Мерль в романе «Охраняемые мужчины» и Д.Типтри-младший в «Хьюстон, Хьюстон, как слышите?». При этом авторы явно не скрывали своего скепсиса по отношению к возникшему обществу, полемизируя с феминистическими утопиями, столь характерными для американской НФ конца XX века.

* * *

Биологическое оружие, несомненно, является одним из древнейших, ибо еще ассирийские воины забрасывали вражеские крепости трупами скончавшихся от чумы, надеясь вызвать эпидемию у защитников твердыни. Однако в литературе интерес к бактериологическим средствам массового уничтожения подогрела чудовищная бойня Первой мировой войны.

Хотя после германских газовых атак «королями» грядущих полей сражений считались отравляющие вещества, убийственным бактериям все-таки нашлось место в визионерских кошмарах фантастов 1920-х годов. И.Эренбург в романе «Трест Д.Е. История гибели Европы» описывал, как одна за другой гибнут в ходе войн европейские страны, в том числе и от применения биологического оружия. В меньшем масштабе (в размере одной столицы Франции), но также с картиной жестоких эпидемий рассказал о будущей войне и Б.Ясенский в книге «Я жгу Париж». М.Булгаков в пьесе «Адам и Ева», напротив, предрекал гибель СССР как от отравляющего газа, так и от стеклянных бомб с чумными бациллами.

Естественно, в рассказах об использовании боевой чумы не отстали от советских коллег и западные фантасты. Причем некоторые из них прямо называли виновников боевого применения смертоносной заразы — например, С.Мик в романе «Красная опасность» подробно рассказал, как жители крупнейших западных городов стали жертвой советского бактериологического оружия.

Позднее, когда место главного орудия массового поражения в войне уверенно заняла ядерная бомба, убийцы-бактерии стали упоминаться в качестве «подсобного средства». Локальное применение биологического оружия описано у Ф.Робинсона в «Факторе кошмара» или Г.Саттона в «Векторе». В последнем случае автора больше интересовало, как изобразить попытки военных скрыть последствия случайного распыления смертельных вирусов над американским городом.

Интригующе выглядит использование биологического оружия в НФ-книгах, когда его применяют зловредные инопланетяне для покорения нашей планеты. Подробно эта тема была раскрыта в цикле Д.Джеррольда «Война против Хторра», где эпидемии оказались своего рода артподготовкой перед началом биологического заражения Земли.

Даже более традиционные истории о скрытном инопланетном вторжении часто подразумевают некую форму инопланетной заразы. Или вполне физическую, вроде спор, убивающих людей во «Вторжении похитителей тел» Д.Финнея, или психологическую, сначала воздействующую на органы зрения или слуха, а потом преображающую людей в инопланетян — как у О.Неффа в «Белой трости калибра 7,62».

Иногда инопланетное нашествие превращается в эпидемию психического паразитизма — незримые или микроскопические организмы порабощают человечество, не давая ему свободно развиваться: именно это происходит у Р.Сильверберга в «Пассажирах» и у Т.Уайта в «Одержимых фуриями».

Однако не всегда пришельцы стремятся уничтожить землян при помощи эпидемий, бывает наоборот: люди губят обитателей иных миров. Порой это происходит ненамеренно, как у Р.Брэдбери в рассказе «И по-прежнему лучами серебрит простор луна…», когда марсиане вымерли от занесенной с Земли эпидемии ветрянки. В других ситуациях оружие используется вполне сознательно. В цикле Д.Мартина «Путешествия Тафа» описан даже боевой звездолет, предназначенный исключительно для биологической войны.

Убийственные вирусы являются одним из вариантов сверхоружия и в романах по игровой вселенной «Вархаммер 40 000». Именно вирусными ракетами бомбят в этих книгах планеты, захваченные демонами Хаоса, черные корабли инквизиции Земной империи. После таких бомбардировок на планетах не остается ничего живого, а сама атака носит мрачное название «Экстерминатус» — «Окончательное уничтожение».

И все-таки, по счастью, земляне не только пытаются стереть с лица всех встреченных планет их обитателей при помощи бактерий и вирусов, но зачастую помогают несчастным аборигеном. В некоторых книгах жители Земли создают целые медицинские подразделения, следящие за состоянием здоровья как в земных колониях, так и у инопланетных соседей: например, в цикле произведений М.Лейнстера «Медицинская служба», посвященных приключениям специализированного космического корабля с говорящим названием «Эскулап-20».

* * *

Специфическим поворотом темы стали истории про злых и голодных зомби, сожравших всех вокруг. Подобные монстры имеют скромное отношение к творениям гаитянских мастеров вуду, способных вызвать ложную смерть у человека, дабы затем превратить его в послушного раба. Безмозглые твари, способные лишь набрасываться на окружающих, да в лучшем случае вопить: «Мозги!!!», впервые появились в текстах и кинокартинах, изображающих страшную судьбу человека, уцелевшего среди мутантов (вроде «Омега-человек» Л. Морроу или «Омега» А.Лонга). Однако самую значительную роль в создании такого образа зомби сыграла классическая и неоднократно экранизированная книга Р.Матесона «Я — легенда». Завязка истории в романе американского фантаста типична для произведений о глобальных эпидемиях. Неизвестно откуда возникшая болезнетворная гадость быстро распространилась по Земле, превратив большинство людей в безумных вампиров, одержимых жаждой крови. Случайно получивший иммунитет герой книги Матесона охотится на чудовищ до тех пор, пока не сталкивается с сохранившими разум кровососами, пытающимися восстановить цивилизацию. Американский писатель проявляет традиционную для него любовь к сардоническим парадоксам, превращая героя в «Дракулу наоборот» — аномалию в мире, где вампиризм является нормой жизни.

Именно текст Матесона вдохновил Д.Ромеро на создание классического фильма «Ночь живых мертвецов», после которого образ зомби в НФ не только навсегда изменился, но и стал связываться с глобальной эпидемией безумия. В данном случае виновником бедствия в очередной раз оказался земной космический зонд, вернувшийся с Венеры. Неизвестная зараза поразила человечество, а термин «зомби» преобразился в синоним словосочетания «оживший мертвец».

Впрочем, в литературе тема «зомби-эпидемий» оказалась не слишком популярной. Помимо новеллизаций фильмов Ромеро читателям запомнился разве что роман С.Кинга «Мобильник». Здесь психическая эпидемия, обращающая людей в безумцев, жаждущих человеческой плоти, началась по сигналу, единовременно переданному по сотовым телефонам.

* * *

Оказывается, пандемии не только уничтожают род людской, но иногда… улучшают его!

Обычно в НФ человечество меняется к лучшему (резко умнея или повышая свои моральные качества) в результате психической эпидемии, вызванной неким космическим фактором. Это может быть кометный газ, как у Г.Уэллса в романе «В дни кометы», или межзвездная радиация, как у П.Андерсона в романе «Волна мозга», или просто нечто необъяснимое, своего рода душа иной планеты, воздействующая на людей и преображающая их (как у Р.Брэдбери в рассказе «Были они смуглые и золотоглазые»). Однако в иных случаях людей изменяет вполне «реальное» заболевание, протекающее тяжело и мучительно, но в итоге полностью перерождающее больных, переводя их на новый этап эволюции. Ярче всего описал подобную ситуацию У.Тенн в рассказе «Недуг». Впрочем, вера в благодетельность болезней у фантастов все-таки достаточно слаба, и поэтому результат таких вроде бы благотворных напастей часто оказывается весьма и весьма неочевидным. Например, у С.Павлова в «Лунной радуге» неизвестная болезнь-мутация, с одной стороны, вроде бы превращает подхвативших ее космонавтов в сверхлюдей, а с другой — делает их изгоями в нормальном земном обществе. И уж совсем к странным результатам приводит «эпидемия космической энтропии» в романе Д.Балларда «Кристаллический мир». В результате ее появляется эстетически, может быть, и более совершенная Земля, но целиком и полностью лишенная органической жизни.