Луи Селин - Банда гиньолей

• Название: Банда гиньолей
• Автор: Луи Селин
• Издательство: Фолио
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2002
• ISBN: 966-03-1715-8

Перед вами первое издание на русском языке романа классика французской литературы Луи-Фердинанда Селина (1894–1961) «Банда гиньолей». Это шокирующее произведение, как и большинство книг писателя, автобиографично.

В центре романа — двадцатидвухлетний француз Фердинанд, успевший повоевать на фронтах Первой мировой войны, человек с исковерканными телом и душой. Волею судьбы он оказался в Лондоне среди проституток, сутенеров, лавочников. Его жизнь — это бег с препятствиями, победить которые невозможно, ибо он — одинокий бродяга, пребывающий в вечном конфликте с окружающим миром и самим собой.

---

«Позор ему! И иже с ним! Лиходей окаянный!.. Заприте ворота, чтоб ни ногой! Скандал во Дворце Мореплавания! Выродка в гальюн!»

Хорошо сказано! Сюда! за мной…

Пошли быстрей!.. Прибавьте шагу! Тут два тупика, рынок в полном запустении… пожарище… за ним крохотная площадь с фонарем посередине, три полусгнивших, подлежащих безжалостно сносу развалюхи, а четвертая кое-как держится, это магазин «Северный полюс», где Том Тэкет у меня деньги брал, хранил их день за днем, неделями, пока я подрабатывал там-сям понемногу… в доках, где полегче из-за руки моей и ноги… На ярмарках с Боро, чтоб обзавестись самым необходимым… Две рубахи, свитер из чистой шерсти… ботинки починить. Том Тэкет — сама предусмотрительность, у него в лавке всего невпроворот, он мои денежки сберегал, у меня б они поиздержались, а в конце месяца я отоваривался. Он был поставщиком моряцкого снаряжения и держал у себя все необходимое команде и капитану. Ножи, сапоги, лампы, фонари всех цветов, а сверх того, игральные кости и достопамятные рассолы, которые я до сих пор еще не переварил.

Я петляю, как старый шмель, путаюсь, словно ребенок, рассказываю не по порядку, что тут поделаешь! Вы уж извините, что я то и дело вспять возвращаюсь, отступаю невпопад, о друзьях судачу вместо того, чтобы шаг за шагом, все, как есть!.. Итак, вперед! не мешкая!.. Я поведу, как подобает… не отклоняясь ни вправо, ни влево!.. Ляжем курсом на северо-запад!.. Вдоль стен храма… «Последователи и анабаптисты», охряные стены сквозь решетку, колокола только по воскресеньям и не оглушительные! всего три-четыре удара!.. Вокруг черно-зеленый пустырь… земляная площадка в лужах, докеры тут по субботам после двух в регби играют… в облегающем бело-розовом джерси… вот уж где краски так краски… Другие в голубом, третьи в сиреневом… например команда Поплара… Она страсти разжигает неистовые… Болельщики осыпают игроков противника смачными табачными плевками, обстановка накаляется, взрывается! Из-за малейшего пропущенного мяча завязываются кровавые разборки!.. Да, да!.. Оспоренная подача приводит к массовым убийствам… Справедливостью тут и не пахнет, одно только спортивное озверение, особенно, когда с итальянцами, которые заправляют во всех пивных от Лайма до Поплара… они в команде семьями играют и в Западных доках поколениями вкалывают… Запальчивый народ… Клочок вязкой анабаптистской земли служил еще и для других целей. Мы там трубочки с опиумом в насыпях прятали, в крысиных норах, коробочки из тростника с травкой речной, контрабандной, ее китайцы из иллюминаторов бросают днем и ночью… Бжик!.. Полетело!.. Судно скользит тихо-тихо… Почти не движется… маневрирует в шлюзе… Лоцман корпит над телефоном… Динь! Динь! Дрынь!.. Доля секунды! Мгновение ока!.. Коробочка уже в воде! Плюх!.. Брызги! Поплыл товарец!.. Ловите!.. Поначалу я ничегошеньки не видел! Бывало, рядом совсем проходил!.. Как безглазый, в точности!.. Мне Боро разъяснил… в чем тут фокус… Надо сразу засекать… как оно из иллюминатора вылетает… Фьюить!.. полетело!.. Плюх! упало!.. Почта водяная!., сообщник в шлюпке наготове… отделяется от берега… веслом раз, раз… шмыг вдоль борта! Выуживает посылку… И теку!.. Только его и видели!.. Быстро, быстро… бочком, по набережной… прижимаясь к стене… сливаясь с тенью… минуя полицейских… растворяется в тумане!..

Я потому эти подробности рассказываю, что они для памяти не обременительны, а с годами и вовсе невесомыми делаются… баюкают тихонько до самой смерти, в том-то их и преимущество. Колдовское, знаете ли, действо, когда на воду смотришь, затягивающее!.. Так и предупреждаю!.. Бальзам на душу!.. Ладно, оставим эту тему!..

За вереницами домов, за улочками-близнецами высятся стены… гигантские кирпичные укрепления… это склады… Прибрежные скалы все из сокровищ!., магазины-монстры!., фантасмагорические закрома, цитадели товара, горы козьих шкур, распространяющих вонь аж до самой Камчатки!., красного дерева целые лесные массивы, уложенные штабелями, перевязанными, как пучки спаржи, нагроможденные пирамидами, километры и километры стройматериалов!., ковров станет, чтоб накрыть Луну, весь мир… все планеты Вселенной!.. Губок хватит, чтоб Темзу осушить!.. Шерсти — чтоб задушить Европу жаркой мягкой подушкой… Селедок — чтоб доверху наполнить моря! Гималаи сахарного песка… Спичек столько, что можно оба полюса растопить!.. От лавин перца — начихать семь потопов!.. Репчатый лук из тысяч трюмов — достанет слез на пятьсот войн… Три тысячи шестьсот поездов фасоли — сушить ее не пересушить в крытых ангарах, превосходящих по размерам вокзалы Чаринг, Северный и Сен-Лазар вместе взятые… Кофе на всю планету!., чтоб поддержать наступательный дух самых боевитых армий мира, жаждущих поквитаться в четырехстах тысячах конфликтов… шагающих безостановочно, хрипящих, не знающих сна, надрывающихся, остервенелых, ложащихся костьми, но окрыленных и подогреваемых к ультраславной супербойне гипер-возбуждающим действием молотого кофе!.. Мечта трехсот пятнадцати императоров!..

Рядом еще строения, громаднейшие, в них все сплошь мясо, через край, навалом, и в собственном соку целыми амбарами, и мороженое, и под соусами всевозможными, мириады сосисок из рубленой свиной кожи, — горы, выше Альпийских!.. Консервированного жира такие гигантские массы, что если вывалить их разом на Парламент, Лестер и вокзал Ватерлоо, накроют и ничего не останется! Два цельных фаршированных мамонта, только что привезенных с далекого Амура невредимыми, сохраненных во льдах, замороженных дюжину тысячелетий назад!..

Еще скажу о вареньях колоссальнейшей сладости… о форумах, заставленных банками с мирабелью, океанской зыби апельсинов, взмывающей во все стороны и переваливающейся через крыши полным афганским флотом!.. И о золотых рахат-лукумах из Стамбула, ну чисто сахарных, и все — листиками акации… Мирт из Смирны и Карачи… Терновая ягода из Финляндии… Хребты и долы бесценнейших фруктов за семью замками, баснословное разнообразие вкусовых ощущений, грезы «Тысячи и одной ночи» в сладостных амфорах, радости вечного детства, обещанные в Писании, да такие насыщенные и бурные, что иной раз пробивают стены — до того они там сдавлены, вырываются из заточения, на улицу выплескиваются водопадом, хлещут по водостокам лакомым потоком!.. Тогда в атаку галопом бросается конная полиция, расчищает подступы и перспективу… бичует расхитителей бычьими жилами… И грезе конец!..

Позади доков ветер гуляет, вихрем, смерчем налетает из сочно-зеленой долины Гринвича… из-за изгиба речного… Доносит дыхание моря… от золотисто-розового устья… там за Бакингом… словно распластавшегося под облаками… туда входят мелкие грузовые суда… и волны бьются о молы, пенятся, оседают, падают в тину без чувств… когда отлив.

Кому, знаете ли, что нравится!.. Это я вам без малейших притязаний говорю!.. Небо… Серая вода… Сиреневые берега… Все лаской исходит… одно в другое перетекает неуловимо… вовлекает вас в хоровод, тихим кружением околдовывает, все дальше и дальше манит к новым грезам… под власть прекрасных тайн, к другим мирам, рядящимся в паруса и туманы с бледными размытыми очертаниями среди шептания пены… Вы успеваете?

Ниже, в стороне Киндала маются баржи, тендера, двухмачтовые парусники, осевшие от тяжести… Весь свежий утренний урожай недолговечных моркови, яблок, цветной капусты под самые реи, лавируя против ветра и борясь с течением, держит курс на домохозяек!.. Сейчас здесь большого движения нет, если цитрусовые не считать… с семичасовым приливом их полные баржи плывут!., вода подступает под самые арки Главного моста, настил его вздыхает, снимается с места, лязгает, скрежещет, разламывается пополам!., и в пролом торжественно входит медленный величественный австралийский почтовый, черный форштевень по живому режет пену, а позади шлейф тысячами воланов раскатывается далеко-далеко и галькой шуршит…

Еще несколько шагов к молу, пожалуйста!., здесь поворот — обходим шлюз, и мы снова у самой кромки воды… осторожней, вязко тут, сплошь тина да водоросли!.. Теперь немного вниз по камням, аккуратно, аккуратно! ощупью!., тут, там… Вот и туннель… Точнее, род сточной трубы… входим, спускаемся! потом двенадцать ступеней вверх… и попадаем прямо в бистро… Не бог весть что, но все-таки места порядочно! При закрытых ставнях человек сорок-пятьдесят выдержит… Надо только подступ знать… Лучше прийти в отлив, по берегу, тут все шито-крыто, или ночью в лодке, тогда уже в прилив, и чтоб ни плеска!.. Романтика!

Заведение это помещалось между Колониальными доками и Тромом, официальное название — «Путешествие на Дигби».

Он него потом мало что осталось, сразу предупреждаю, кончилось все катастрофой — узнаете, когда прочтете дальше.

А теперь, после всех бомбардировок, небось, и вовсе ничего не сохранилось, пепел, поди, и тот развеялся… Эка жалость, что приходится все по памяти! То ли дело поехать, своими глазами увидеть!