Феликс Кривин - Подражание театру

• Название: Подражание театру
• Автор: Феликс Кривин
• Издательство: Карпати
• Жанр: Драматургия
• Год: 1971

Книге Феликса Кривина «Подражание театру» был подписан смертный приговор в 1971 году. «Книжка вышла тиражом в 15 тысяч. Когда подоспело партийное постановление об ее уничтожении, она уже частично разошлась. А остальной тираж лежал в тюках во львовской типографии в ожидании казни. Раньше мне казалось, что процесс уничтожения книги происходит более торжественно, что ли. Где-нибудь в подвале стоят большие бумагорезки, которые в присутствии врача (простите, цензора) режут несчастную книжку на лапшу. После чего удостоверяется смерть вышеуказанного издания, а лапшу сдают в утиль на переработку. Оказывается, все гораздо проще: вырывали титульный лист и отчитывались им. Сколько титулов — столько уничтожено книжек.»

---

Нам осталась непокорность заблужденью. Нам остался вечный поиск — дух сомненья.

И еще осталась вера в миф и небыль. В то, что наша атмосфера — это небо. Что космические искры — это звезды…

Нам остались наши мысли — свет и воздух.

2.

— Доктор Фауст, хватит философий, и давайте говорить всерьез!

Мефистофель повернулся в профиль, чтобы резче обозначить хвост.

Все темнее становилась темень, за окном неслышно притаясь. За окном невидимое время уносило жизнь — за часом час. И в старинном кресле — неподвижен — близоруко щурился на свет доктор Фауст, маг и чернокнижник, утомленный старый человек.

— Доктор Фауст, будьте оптимистом, у меня для вас в запасе жизнь. Двести лет… пожалуй, даже триста — за здоровый этот оптимизм!

Что он хочет, этот бес нечистый, этот полудемон, полушут?

— Не ищите, Фауст, вечных истин. Истины к добру не приведут…

Мало ли иллюзий есть прекрасных? Доктор Фауст, ну же, откажись!

Гаснут звезды. В доме свечи гаснут. В старом кресле угасает жизнь.

Дон-Жуан

Сколько нужно порывов темных, чтобы разум один заменить? Сколько нужно иметь невиновных, чтобы было кого обвинить? Сколько немощи — для здоровья? Сколько горечи — чтобы всласть? Сколько нужно иметь хладнокровья, чтоб одну заменило страсть?

И победы — совсем не победы, и блестящие латы твои ни к чему тебе, рыцарь бедный, Дон-Жуан, дон-кихот любви…

Сколько крика нужно для шепота? Сколько радости — для печали? Сколько нужно позднего опыта, чтобы жизнь была — как в начале? Сколько, сколько всего, что хочется, когда хочется так немного?.. Сколько нужно иметь одиночества, чтобы не было одиноко?

Мушкетеры

Бражники, задиры, смельчаки — словом, настоящие мужчины… Молодеют в зале старики, женщины вздыхают беспричинно.

Горбятся почтенные отцы: их мечты — увы! — не так богаты. Им бы хоть бы раз свести концы не клинков, а собственной зарплаты.

Но зовет их дивная страна, распрямляет согнутые спины — потому что женщина, жена, хочет рядом чувствовать мужчину.

Бой окончен. Выпито вино. Мир чудесный скрылся за экраном.

Женщины выходят из кино. Каждая уходит с д'Артаньяном.

Квазимодо

Сколько стоит душа? Ни гроша. На нее не придумана мода. И живет на земле, не греша, золотая душа — Квазимодо.

Он живет, неприметен и сер, в этом мире комфорта и лоска, в этом веке, где каждый нерв обнажен, как Венера Милосская.

Недоросток, уродец, горбун, Красоты молчаливый свидетель, тащит он на своем горбу непосильную ей добродетель.

Фигаро

— Где Фигаро?

— Он только что был здесь.

— Где Фигаро?

— Он там еще как будто.

— Где Фигаро?

— Он есть.

— Где Фигаро?

— Он здесь. Он будет здесь с минуты на минуту. Ах, этот Фигаро! Ему недаром честь. Поможет каждому и каждому услужит…

Жаль, что он там, когда он нужен здесь, и здесь тогда, когда он здесь не нужен.

Молчалины

… блаженствуют на свете.

Грибоедов.

Молчалину невмоготу молчать, лакействовать, чужих собачек гладить. Невмоготу с начальниками ладить, на подчиненных кулаком стучать. В нем тайно совершается процесс, невидимый, но давний и упорный. Сейчас он встанет, выразит протест, оспорит все, что почитал бесспорным. Куда там Чацкому, герою громких фраз, которые достаточно звучали! Но ждите, слушайте, настанет час, придет пора — заговорит Молчалин!

Нет, не придет… Он знает их тщету — всех этих фраз, геройства и бравады. Молчалину молчать невмоготу, но он смолчит — минуя все преграды. И будет завтра так же, как вчера, держать свое бунтарство под запретом.

Когда со сцены уходить пора — молчалиным не подают карету.

Монтекки и Капулетти

Для чего на землю солнце светит, и сады шумят, и плещут реки?

— Для добра, — нам пояснят Монтекки.

— Для добра, — нам скажут Капулетти.

Но ведь солнце в черных тучах меркнет, а сады ломает град и ветер!

— Это зло, — кивают Капулетти.

— Это зло, — сочувствуют Монтекки.

И еще вдобавок — войны эти. Все враждуют в мире человеки!

— Это зло, — печалятся Монтекки.

— Это зло, — вздыхают Капулетти.

Что же делать? Мы и так калеки. Мы воюем не одно столетье.

— Для добра, — храбрятся Капулетти.

— Для добра, — воинствуют Монтекки.

Но ведь станет пусто на планете. Воевать ведь скоро станет некем!

— Не беда! — ответствуют Монтекки.

— Не беда! — смеются Капулетти.

Ну а если… И леса, и реки — все сгорит… И кто тогда в ответе?

— Капулетти, — говорят Монтекки.

— Нет, Монтекки, — молвят Капулетти.

Философские камни

Люди ищут философские камни, а они лежат повсеместно. Каждый камень по-своему Гамлет: без толчка не сдвинется с места.

Есть у камня свои сомненья и свои вековые вопросы. Чтобы камень принял решенье, нужно камень поднять и бросить.

Философские, мудрые камни, каждый знает привычное место… Каждый камень — по-своему Гамлет…

Но трагедии им — неизвестны.

Действующие лица

Датский принц давно уже не тот, не рискует с тенью разговаривать. Доктор Фауст в опере поет, у него на все готова ария. И на самый каверзный вопрос он готов ответить без суфлера.

Стал кумиром публики Панглос.

Хлестаков назначен ревизором.

Среди прочих радостных вестей новость у Монтекки с Капулетти: скоро будет свадьба их детей, и о том объявлено в газете.

И, как денди лондонский одет, Плюшкин прожигает все — до цента.

Собакевич поступил в балет.

Пришибеев стал интеллигентом.

Казанова пестует детей — у него отличная семейка.

Полюбивший службу бравый Швейк стал недавно капитаном Швейком.

И Мюнхгаузен, устав от небылиц, что ни слово — так и режет правду…

Сколько в мире действующих лиц действуют не так, как хочет автор!

ДЕДАЛ И ИКАР (Античная трагедия)

Много умеем мы лжи рассказать как чистейшую правду. Если, однако, хотим, то и правду поведать мы можем.

Г е с и о д.

Свободная Греция под властью свободной Персии.

Свободная Греция под властью свободного Рима.

Свободные эллины занимаются философией. Все трагедии — только в театрах.

Свободная Греция под властью свободной Турции.

Свободная Греция под властью свободной Германии.

Все течет, все меняется. Ничто не возникает из ничего.

Свободная Греция под властью… свободной Греции…

Действуют:

Дедал, старый портной.

Икар, его сын.

Эпиметей, брат Прометея.

Пандора, красивая женщина, подарок богов.

Адмет, царь.

Алкестида, жена Адмета.

Вестник.

Хор быкоголовых стражников.

Действие происходит в древней Греции.

1

Старый портной Дедал сидит на камне. Возле него стоит его сын Икар. На них легкие хитоны. Хламиды сняты. Одна лежит у ног Дедала, а вторую он держит в руках и режет на лоскуты. За Дедалом и Икаром полукругом — Хор быкоголовых стражников. Их рогатые каски похожи на головы быков, ноги их широко расставлены, а руки, оголенные до локтей, покоятся на копьях, горизонтально висящих у них на груди. На авансцене появляется Вестник.

Вестник.

Великий Минотавр, быкоподобный муж,
Мужеподобный бык, рожденный человеком,
Замыслил превратить людей в быков,
А род людской — в одно большое стадо,
Чтоб увеличить поголовье тех,
Кто трудится и на ярмо не ропщет,
Не выражает никаких эмоций
И никаких не требует наград.
Он превратил наш остров в лабиринт
Без выхода, просвета и надежды.
Он превратил наш остров в каземат,
А по бокам его поставил стражу —
Своих солдат послушных.

Хор.

Это — мы.

Вестник.

Старик Сизиф, катящий в гору камень,
Ниоба, потерявшая детей,
И сотни жертв разбойника Прокруста,
Химеры, Гидры и цепного пса,
Не дремлющего у ворот Аида, —
Все это далеко не полный счет
Деяний Минотавровых…

Хор.

И наших.

Вестник.