Александр Сидорович - Измерение “Ф”

• Название: Измерение “Ф”
• Автор: Александр Сидорович
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1989

Основу сборника составляют произведения начинающих ленинградских авторов, работающих в жанре научной фантастики.

ИЛЬЯ ИОСИФОВИЧ ВАРШАВСКИЙ - Возвышение Елизара Пупко 3

ИЛЬЯ ИОСИФОВИЧ ВАРШАВСКИЙ - Казнь Буонапарте 22

БОРИС ВЛАДИМИРОВИЧ КРЫЛОВ- Русалочка 28

БОРИС ГУРЕВИЧ- Помнить Герострата 76

МАРИАННА ВЛАДИМИРОВНА АЛФЕРОВА- Поглощение 95

СЕРГЕЙ ВАДИМОВИЧ КАЗМЕНКО - Право собственности 122

ЛЕОНИД МИХАЙЛОВИЧ РЕЗНИК- Шлем великой богини 151

АНДРЕЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ НИКОЛАЕВ - Железные мышцы 160

ВЯЧЕСЛАВ МИХАЙЛОВИЧ РЫБАКОВ - Письмо живым людям 180

АНДРЕЙ ДМИТРИЕВИЧ БАЛАБУХА - Живи и дерись! 204

Издание осуществлено за счет средств авторов

---

- “Мечут икру”?! Да ты что! — возмутилась Мара. — Если они любят друг друга, зачем им ругаться?

Ага — отрицательный результат, тоже результат — смысл данного словосочетания совпадает…

— Ну и как они поступают?

— Я не очень-то знаю, — русалка пожала плечами, — они прячутся в тинных зарослях и…

— Вот-вот, дальше: что скрывается за “и…”?

— Дальше?… дальше-е… — Мара напряженно терла ладонью лоб, — дальше не знаю, никто ничего не говорил мне…

— Обычная история! — воскликнул я, хлопнул ладонью по колену. — Неужели твоя мать не удосужилась хоть намекнуть?

— Я никогда ее не видела, — печально ответила русалка.

— Прости, — замялся я, обнял Мару за плечи.

— Я не сержусь, — она кисло улыбнулась. — Ты никогда не спрашивал. Мама жила на Суше: отец увидел ее, влюбился и утащил в озеро. Через неделю они сыграли свадьбу.

— Вот видишь! — встрепенулся я, но осекся, приглушая радостный пыл. — Значит, с твоей матерью было все нормально?

— Конечно. Но вскоре после моего рождения она умерла от тоски, ведь ее отчий дом остался на Суше.

— Значит, твоя мать жила на берегу, — повторил я.

— Да, — продолжала Мара. — Вот почему я родилась русалкой. Отец любил повторять, что иметь дочку-русалку — престижно.

— Печальная история, — выдохнул я. — Может, твой папаша?…

— Нет. Он ничего не рассказывал. Только хвалился, что у него такая дочка. И при этом потирал плавники — один о другой.

— Но ты говорила, что нарушила правила Лукоморья? И у тебя был жених?

— Отец обещал, что за мной явится принц, который все расскажет. Но потом решил отдать за Рука Осмия XI…

— Ладно, давай танцевать от печки. Будем считать…

— Танцевать? От стенки, где лежаночка?

— Ответы на вопросы чуть позже, — нахмурился я.

Мара поджала губы. Хотелось вцепиться в них, вонзиться зубами в плоть и кровь, высосать ее всю, до последней капли, а потом наполнить новой жизнью! У-у-у! “Тесс…” — впервые внутренний голос поддакнул: “Молчи, грусть, молчи! Я тоже мужик!”

Я взмотнул головой, возвращаясь на краешек кровати с влажными постельными принадлежностями:

— Примем, как аксиому, я — тот самый принц.

— Котик! — обиженно промурлыкала Мара.

“Обиженно промурлыкала? Не галлюцинируй, бедняжка!”

— Милый! — обиженно промурлыкала Мара. — Ты — свет очей моих, муж мой, принц мой, мой единственный хозяин! Вот она я — твоя навеки: делай со мной, что хочешь!

— Да я хочу! Я очень хочу! Но как? Скажи ты мне, как?

— Как хочешь, так и делай, — предложила она, вопросительно следя за мной: что я стану делать?…

— Успокойся, Мара, — сказал я, досчитал до тридцати и обратно. — Твой отец, у него был такой же хвост?

— Да, — игриво улыбнулась русалка, — я похожа на него, мы неотличимы, как два пузырька воздуха!

— Ну, в таком случае объясни: как ему удалось поиметь женщину?

— Что? Я не поняла: ты сказал “по…”?

— Извини, это слово… не очень красивое. Я хотел выяснить, каким же образом на свет появилась ты?

— Я? Меня родила мама.

— А что предшествовало твоему рождению? Какой-то акт близости родителей, да?

— Они ушли в заросли, а когда вернулись, оба очень довольные, отец сказал, что дело сделано — все нормально.

— Откуда такие подробности?

— Мне рассказала нянька.

— А что она еще рассказывала? Пожалуйста, вспомни!

— Больше ничего, — Мара растерянно покачала головой… Одеяло съехало с плеч, обнажив грудь… Я поцеловал русалку, сначала в губы, повторно в шею… в третий раз — осторожно касаясь языком розового соска — в упругую грудь…

— О! — восторженно выдохнула русалка, — как сладко! Как хорошо! Что-то оживает внутри, бьется как сердце, греет… Еще, мой милый котик!

— Э-э, нет! — ответил я, выбираясь из объятий Мары, как из лабиринта. — Хватит заниматься она… мазохизмом.

Девушка-русалка ничего не ответила, она призывно вытянула шею, ожидая меня…

— Ты как-то говорила, что немного умеешь колдовать?

— Совсем немного, — ответила Мара, осторожно придвигаясь ко мне.

— Стоп! — сказал я, вскакивая с постели и закрывая форточку. — Вот, прочти-ка для начала. — Я выхватывал с полок книги, некоторые из них мощно разбухли, листал их, раскрывая нужные страницы и главы. — Вот старинные издания, в них понятнее написано. “Биология” Вилли и Детье, — перечислял я, — “Анатомия” Свиридова, страницы: от сих до сих. А вот эту книгу, “Женская сексопатология” Свядоща, от корки до корки.

Я раскладывал книги на кровати, отмечая ценные страницы. Вспомнив, я открыл тумбочку, вытащил из нее папку с машинописной литературой:

- “Баня”, “Японская комната”, тут много всего — в обязательном порядке — и классика и современная похабень: читай!

— Прямо сейчас?

— Да, начинай сейчас же, немедленно. Проштудируй и подумай: что можно предпринять.

— Ты хочешь, чтобы я стала проституткой? — девственные глаза русалки наполнились слезами. — Тогда я смогу заработать на морскую капусту!?

— Замолчи! — выкрикнул я, едва сдержавшись, чтобы не шлепнуть Мару. — Наши девочки заколачивают такую “капусту”, что морскую могут покупать железнодорожными вагонами.

Русалка ничего не ответила, но ушки навострила; соленые капельки незаметно исчезли из уголков глаз. Информация “дошла”. Мара несколько минут переваривала ее, тихо спросила:

— Они так хорошо зарабатывают?

— Еще бы! — ответил я.

“Молчание — золото, — напомнил внутренний голос. — Если человек болтун, то это надолго. Не понял?” — я даже не обиделся, как обычно. “Поживешь, увидишь…” — хохотнул оппонент. Я решил не задавать наводящий вопрос, вышел в прихожую, натянул куртку.

— Ты куда, котик? — спросила притихшая Мара.

— Схожу в магазин за рыбой. Может, перепадет свежей, кто знает, что нас ждет, — от чудес не застрахованы. А что?

— Спасибо, котик, ты такой заботливый! Спасибо. Ну иди.

Я открыл дверь.

— Милый… — позвала русалка.

— Да, дорогая? — мне не хотелось уходить, но еще сильнее не хотелось оставаться.

— Если сумеешь достать живой рыбы, купи как можно больше. И лучше всего — форели. Хорошо?

— Хорошо, — ответил я, возвращаясь в комнату.

— Что ты? — спросила Мара.

— Захвачу квитанции — пора платить за квартиру, — соврал я. Но русалка не знала, что есть такое слово — ложь. Открыв стамеской сервант, я достал семейную реликвию — серебряный портсигар.

— Сколько купить рыбы? — спросил я из-за крышки серванта.

— Если достанешь — бочку. Но только свежей… Кажется, я придумала одну хитрость.

Я так и крякнул. “Держись, парень!” — подбодрил внутренний голос. Бочку рыбы — сорок-пятьдесят килограммов! Откуда у меня такие деньги? Придется и обручальное кольцо сдавать. А где паспорт? Вспомнил — в печке электроплиты, я его периодически прогревал. Паспорт, кольцо, портсигар, обретя во внутреннем кармане куртки законное место, придали жизни новый смысл и поволокли меня в скупку.

III

Отстояв многострадальную очередь, я получил за кольцо и портсигар больше, чем мог рассчитывать — полтора куска. Запечатанную пачку, вместе с паспортом, я вернул в конуру внутреннего кармана, остальное оставил в наружном. “Кретин”, - точно поставил диагноз внутренний голос, предпочитавший карманы, аналогичные в названии. И оказался прав — я последовательно объехал на моторе десяток рыбных магазинов — пусто. Пустым оказался, что особенно разозлило, и карман, из которого улетели полтысячи, видимо на юг. Нет, скорее на север — все-таки июнь.

На территории коопторга, обматерив себя, я сговорился с одним бородатым “дядькой”, он даже вспомнил меня по совместным пятницам, так что за четыре сотни обещал сегодня же подвезти прямо на дом полцентнера живой рыбы.

Чтобы отметить покупку и раньше времени не возвращаться домой — деньги еще оставались, — я извлек из кармана сотенную бумажку, завернул в винный и купил “на все” четыре чекушки. Покупал не с рук — удалось пробить чеки, на чем изрядно сэкономил. Три бутылочки я рассовал по карманам, а в обнимку с четвертой зашел в ближайшую кодовую парадную, вместе с мальчиком-собаколюбом. Дважды поднявшись на лифте: этаж первый — этаж двадцать четвертый, я опорожнил пластмассовую “радостьдательницу”.

Вечер осыпал улицу темно-синими снежинками. Я накручивал шаги, утрамбовывая хлопья, окунаясь в предчувствие чего-то хорошего и большого, явно несбыточного.

Одновременно со мной у дверей притормозил грузовой эмоб. Из него, весь в голубом, снеговиком выкатился “дядька”, подмигнул мне, шепнув, что удалось достать все пятьдесят килограммов рыбы, правда не односортной, но свежей, так что за качество и скорость надо бы отстегнуть еще один стольник.