Грег Айлс - Кровная связь

• Название: Кровная связь
• Автор: Грег Айлс
• Издательство: Книжный клуб "Клуб семейного досуга"
• Жанр: Триллер
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9910-0327-8, 978-966-343-867-2, 978-0-7432-3470-2

Кэтрин Ферри – судебно-медицинский одонтолог, специалист по следам укусов, демонстрирующий блестящее понимание мотивов насильников и убийц, алкоголичка с расшатанной психикой – никак не может решиться взглянуть в лицо собственному прошлому, в котором остались шум дождя по оцинкованной крыше, вызывающий ужас оранжевый пикап, кровавые следы на ковре… Можно ли доверять этим воспоминаниям? Или правда настолько искажена, что девушка никогда не узнает подлинную историю своей семьи? Раскрытие серии загадочных убийств означает не только поимку безжалостного маньяка – быть может, для Кэтрин это единственный способ сохранить здравый рассудок…

---

Я пыталась подготовиться к предстоящей процедуре, рассматривая старые фотографии, на которых был снят отец. Но мертвые не похожи на наши воспоминания о них. После смерти тело изменяется очень быстро, главным образом благодаря потере жидкости. Даже если оно сохранилось хорошо, то человек, которого я увижу, как только откинется крышка гроба, может показаться мне чужим. Он будет одет в костюм, и одно только это сделает его незнакомцем в моих глазах. Я никогда не видела своего отца в костюме. Никогда не видела его одетым во что-то другое, кроме выцветших джинсов «Ливайс» и футболки. Я думала, что и похоронить его должны в таком наряде, но за день до похорон тетя Энн появилась с дорогим черным костюмом, который, как я подозреваю, принадлежал одному из ее бывших мужей.

Мистер МакДонахью выпрямляется над гробом и смотрит на меня с непонятным выражением, похожим на вызов.

– Вы хотите, чтобы я открыл крышку сейчас?

– Будьте так любезны.

Он поворачивается и поднимает верхнюю часть крышки гроба до упора, насколько позволяют петли, после чего отходит в сторону, даже не взглянув внутрь. Могильщики тоже стараются держаться подальше, хотя я не знаю, что пугает их сильнее – вид или запах. Это может быть и уважение, но я сомневаюсь в этом. Если бы не мое присутствие, они шумели бы и чувствовали себя вольготно, подобно мужчинам на любой работе. Мне столько раз приходилось видеть это своими глазами, что я уже привыкла.

Откинутая крышка загораживает мне гроб. Мне придется обойти его кругом, чтобы иметь возможность заглянуть внутрь. Ладони у меня вспотели. В отличие от общепринятого мнения, бальзамирование имеет целью сохранить тело только для прощания в похоронном бюро и никак не дольше. Если бальзамировщик плохо знает свое дело, то очень скоро труп может стать похожим на зомби из фильма ужасов, превратившись в вурдалака, плавающего в собственной гнилостной жиже. И даже если бальзамировщик справляется с работой на «отлично», в теле все равно могут сохраниться анаэробные бактерии, которым достаточно малейших следов влаги, чтобы началось разложение.

Мистер МакДонахью многозначительно смотрит на часы.

Делая первый шаг, я заставляю себя вспомнить Боснию, где работала в составе Комиссии по расследованию военных преступлений. Когда экскаваторы ООН вскрыли длинный ров, моим глазам предстали сотни мужчин, женщин и детей, тела которых находились на разных стадиях разложения. Матери, прижимающие к себе младенцев. Малыши, едва начавшие ходить, разорванные пулеметными очередями. Маленькие девочки, не расставшиеся со своими куклами, которые стали последним, что они видели в жизни, перед тем как их головы разбивали ружейными прикладами. Что бы ни находилось в гробу, оно все равно не сможет сравниться с теми ужасами. Но тем не менее… В голове у меня звучит голос директора похоронного бюро: «Совсем другое дело, когда приходится вскрывать могилу своих родственников».

Я обхожу гроб и заглядываю внутрь.

Я не верю своим глазам. Это моя первая реакция. Если не считать черного костюма, отец выглядит как живой. Случайному прохожему могло бы показаться, что молодой человек вздремнул после воскресного обеда. Щеки его и подбородок покрывает курчавая черная бородка, которую он никогда не носил при жизни. Борода эта состоит не из волос, это плесень, но по сравнении с теми жуткими переменами, которые мне доводилось видеть, борода из плесени – сущая ерунда.

– Вы только взгляните, – говорит мистер МакДонахью, и в голосе его явственно слышится гордость. – Он выглядит совсем как Медгар Эверс.[24]

Лена-леопард удобно устроилась на сгибе локтя моего отца. При виде ее оранжево-черного пятнистого меха у меня перехватывает дыхание. Для меня это слишком. До похорон отца я каждую ночь укладывалась спать вместе с Леной. И, если не считать снов, я не видела ее вот уже двадцать три года.

– Несколько лет назад власти эксгумировали тело старины Медгара для суда над Джеймсом Эрлом Реем, – говорит мистер МакДонахью, – и он выглядел так, словно его похоронили только вчера. То же самое и с вашим отцом. В те времена всю подготовительную работу для меня делал старый Джимми Уайт. Теперь таких помощников не найти днем с огнем.

– Не могли бы вы оставить меня ненадолго одну?

– Да, конечно, мэм.

Мистер МакДонахью отступает на несколько шагов.

Я ощущаю себя персонажем диснеевской сказки. Как будто я проделала долгий путь, чтобы добраться сюда, и теперь, наклонившись и поцеловав своего спящего принца в холодные губы, могу оживить его и счастливо жить с ним до конца дней.

Но я не могу этого сделать.

Чем дольше я всматриваюсь в лицо отца, тем больше убеждаюсь в этом. Щеки у него ввалились, пусть и немного – равно как и глаза, несмотря на пластиковые колпачки, которые подложили ему под веки, чтобы сохранить иллюзию нормальности. Легким быстрым движением, как птичка, которая подбирает клювом зернышко с земли, я наклоняюсь и забираю Лену с руки папы.

– Закрывайте, – говорю я.

Мистер МакДонахью закрывает гроб и делает катафалку знак приблизиться.

– Вы видели, что я забрала плюшевую зверушку, правильно? – обращаюсь я к нему.

– Да, мэм.

Я знаю, что мне следует подождать, но у меня не хватает ни сил, ни терпения.

– Мистер МакДонахью, не могли бы вы на минуту пройти со мной к автомобилю?

Он снова бросает взгляд на часы.

– Вообще-то мне уже давно пора возвращаться в похоронное бюро. Там сейчас как раз идет служба.

Я встречаюсь с ним взглядом и умоляю его явить великодушие, что почти всегда производит нужное действие на мужчин-южан.

– Ну хорошо, только на одну минуту, – соглашается он.

– Не будете ли вы так любезны захватить с собой ваш пиджак?

Он забирает со стены пиджак, после чего следует за мной к «максиме» матери, которая припаркована на травяной лужайке между двумя обнесенными оградой участками. Я открываю багажник и достаю оттуда коробку с судебно-медицинскими химическими веществами, которые привезла из Нового Орлеана и которыми намеревалась обработать свою спальню. При виде бутылочки с люминолом я вспоминаю Натриссу и ее большие, как блюдца, глаза в тот день, когда она пролила жидкость и обнаружила кровавые следы ног. Для предстоящего испытания люминол не годится, поскольку он не только поглощает железо из гемоглобина, вступая с ним в реакцию, но и повреждает генетические маркеры в обнаруженной им крови, отчего проведение ДНК-тестирования становится невозможным. Сегодня я намерена использовать ортолидин, который позволит не только выявить следы латентной крови на шерстке Лены, но и сохранит целостность генетических маркеров.

– Вы не могли бы сесть ко мне в автомобиль? – приглашаю я, забираясь на сиденье водителя.

После короткого колебания директор похоронного бюро усаживается на место пассажира рядом со мной.

– Что в этой бутылочке?

– Химикат, который указывает на наличие скрытой крови.

Он поджимает губы.

– Это что, уголовное расследование?

– Да. Не могли бы вы накрыть своим пиджаком мои руки и леопарда?

– Могу, конечно. Надеюсь, вы не собираетесь уничтожить его, а?

– Нет, сэр.

Пока он расправляет пиджак, я внимательно рассматриваю Лену. Раздвинув мех у нее под нижней челюстью, я вижу шов, который наложила Пирли после смерти отца.

– Вот так? – спрашивает мистер МакДонахью, соорудив из своего пиджака нечто вроде палатки.

– Превосходно. – Левой рукой я помещаю Лену в импровизированную палатку, а правой разбрызгиваю ортолидин на ее шерстку. Потом поворачиваю ее другим боком и снова брызгаю химикатом.

– И что же дальше? – спрашивает мистер МакДонахью.

– Мы немного подождем.

Когда-то фотографы использовали собственные пиджаки в качестве передвижных фотолабораторий в полевых условиях. Наступление эры цифровой фотографии сделало подобную практику достоянием прошлого, но сегодня знание этого приема мне пригодилось.

– Не могли бы вы включить кондиционер? – просит мистер МакДонахью.

– Нет. Мы же не хотим, чтобы химикат разлетелся по салону, верно?

– Он токсичен или что-нибудь в этом роде?

– Нет, – не моргнув глазом, лгу я.

– Ага. Что, в таком случае, должно произойти?

– Если там есть кровь, она будет светиться голубым цветом.

– И сколько на это потребуется времени?

– Минута или две.

Мистер МакДонахью выглядит заинтересованным.

– Я могу взглянуть?

– Да. Если у нас что-нибудь получится, я хочу, чтобы вы засвидетельствовали это.

После того как проходят две минуты, я приподнимаю полу пиджака и вглядываюсь в темноту. Голова Лены светится, словно окрашенная голубым фосфором.

Сердце у меня колотится так, что готово выскочить из груди. Дедушка никогда не упоминал Лену ни в одной из версий событий, произошедших в ночь смерти моего отца. Зато он совершенно определенно посоветовал мне положить ее в гроб. И вскоре я узнаю, почему.