Борис Виан - Сколопендр и планктон

• Название: Сколопендр и планктон
• Автор: Борис Виан
• Издательство: Симпозиум
• Жанр: Современная проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-89091-034-5, 5-89091-061-2

Эта книга представляет российскому читателю раннюю прозу и драматические произведения Бориса Виана (1920–1959). Первый опубликованный роман писателя «Сколопендр и планктон» безусловно принадлежит к числу наиолее остроумных произведений современной литературы.

---

Он сорвал ромашку, тщательно пересчитал лепестки, дабы не попасть впросак, и, позаботившись, чтобы число лепестков за вычетом единицы делилось на шесть, принялся их обрывать.

— Любит… — вздохнул он.

Не любит
Плюнет Поцелует
К сердцу прижмет
К черту пошлет
Любит
Не любит
Плюнет
Поцелует
К сердцу прижмет
К черту пошлет
Любит
Не любит
Плюнет
Поцелует
К сердцу прижмет
К черту пошлет

— Вот зараза! — выругался Майор.

По ошибке он оставил один лишний лепесток.

Глава V

«Она еще не может меня любить, — успокаивал себя Майор, — ведь она едва меня знает».

Однако эта непритязательная мысль не принесла облегчения.

Он быстро прошел по аллее к машине Провансаля, «какделаку» самого что ни на есть красного цвета с широкой хромированной полосой около пробки бензобака. Последняя модель, разумеется — с двенадцатью цилиндрами, расположенными дуплетом в виде клина; Майору больше нравилось, когда нечет.

В эту минуту на крыльце появился Провансаль де Сколопендр, он танцевал с Зизани. Сердце у Майора екнуло и застыло острием вверх. Так, но крайней мере, почудилось Майору.

Он проводил пару взглядом. Пластинка, что играла «Give me that bee in your trousers»,[6] остановилась. Тут же послышалась другая мелодия: «Holy pooh doodle dum dee do»,[7] и Антиох выполз на крыльцо пригласить Зизани. Та согласилась. Майор облегченно вздохнул, и сердце его снова забилось.

Оставшись на крыльце один, Сколопендр закурил и небрежной походкой спустился по ступенькам.

Он подошел к Майору, который все еще топтался около «какделака», и, воспылав к нему симпатией, весело предложил:

— Прокатимся? Испытаем машину?

— С удовольствием, — сказал Майор, скрывая за любезной улыбкой бушевавший в душе ад, где хозяйничала целая ватага чертей-жирондистов.

На проспекте Гамбетты, в трехстах метрах от Майорова дома, Провансаль по указанию Майора свернул направо. У Виль-д'Аврильской церкви он свернул уже налево и направился по Версальскому шоссе.

У ресторана папаши Отто Майор сделал Сколопендру знак остолбениться.

— Промочим горло, — предложил он. — Пиво тут классное.

Они облокотились о стойку бара.

— Кружку пива для месье, рюмку портвейна для меня! — заказал Майор.

— А пиво что, не будете? — немного удивился Сколопендр.

— Нет, — ответил Майор, — у меня после него суставы не гнутся.

Соврал. Суставы как раз гнулись, а нот нижние конечности у него начинали расти после пива как ненормальные.

Сколопендр выпил свое пиво.

— Еще! — заказал Майор.

— Но… — громко рыгнув, запротестовал Сколопендр.

— Извините, но я вас прошу, — сказал Майор. — Это такая мелочь.

Сколопендр одолел вторую кружку. Майор расплатился, и они вышли, снова сели в «какделак» и направились в сторону Версаля.

Они проехали этот город, еще хранивший в себе сильный специфический аромат, сохранившийся со времен короля Солнца, и двинулись к лесу Марли.

— Машина — зверь, — вежливо похвалил Майор.

— Да, — отозвался Провансаль, — вот только пописать бы…

Глава VI

Майор за рулем великолепного «какделака» самого что ни на есть красного цвета единым духом проскочил аллею своего сада и с непревзойденным мастерством затормозил у крыльца. Когда он уже вышел, машина подалась назад и врезалась в стену, продолжавшую парковую решетку, повредив лишь лаковое дерево — оно не до конца высохло, и лак слегка поцарапался.

Антиох встретил Майора на крыльце.

— Он не прочел главу V… — только и сказал Майор.

— Но ведь эта глава не считается, — возразил Антиох.

— И то верно, — согласился Майор. — Вот бедняга!

— Уж больно ты жалостливый, — заметил Антиох.

— Есть грех, — сказал Майор. — Но какой ужасный тип! Кретин сверхестественный! — (Твердый знак Майор не выговаривал.)

— Вот именно, — одобрил Антиох.

— А Зизани где? — спросил Майор.

— Пошла наводить марафет.

— Давно?

— С четверть часа. Я еле нашел иголку с ниткой, — посетовал Антиох.

— Какой ниткой? — рассеянно переспросил Майор.

— В тон ее трусикам.

— Нитка-то прочная? — забеспокоился Майор.

— Дурак я, что ли! — хмыкнул Антиох. — Вискоза. Когда намокнет, едва держится.

Глава VII

Веселье в гостиной Майора было в самом разгаре. Хозяин сего пригожего места в сопровождении Антиоха рванул к столу с напитками — в животе у него все ссохлось.

Он налил себе оранжада, выпил и отплюнул подальше проскользнувшую под язык косточку крафтфрута. Антиох сварганил себе сногсшибательный коктейль под названием «Железа макаки». Крепкий, вкусный, сильно отдававший чем-то постельным (по словам Эдит, которую хлебом не корми, дай понюхать какую-нибудь гадость).

Выпив, Антиох скользнул за спину Зизани, весело чирикавшей, как это принято называть, с подружкой. «Подружка, кстати, ничего», — подумал Майор, который про доставил своему сообщнику полную свободу действий с Зизани и теперь искал что-то вроде родственной души.

Проскользнув за спину Зизани, Антиох очень деликатно и самым естественным образом облапал ей грудь, поцеловал в левый висок и пригласил танцевать.

Она высвободилась и последовала за ним на середину комнаты. Антиох прижал ее к себе, скрывая за плиссированной шотландской юбкой белокурой малютки часть своего силуэта от пояса до колен. Затем он поддался ритму мелодии «Cham, Jonah and Joe Louis playing Monopoly tonight»,[8] чьи гармонические аккорды неумолимо завладевали танцующими.

Майор пригласил подружку Зизани и за шесть танцев подряд вконец се ухайдакал, расспрашивая о предках Зизани, о ее вкусах, о том, как часто она бывает в компаниях, о ее детстве и так далее, и тому подобное.

Вдруг у ворот зазвонил колокольчик, и Майор, сунувшись к двери, издали узнал приметную фигуру Корнеля Лепренса, соседа, которого он тоже пригласил на вечеринку. Корнель, чье жилище возвышалось в двадцати метрах от дома Майора, всегда приходил последним, ведь ему, живущему рядом, незачем было спешить, дабы прийти вовремя. Поэтому он и опаздывал.

Глава VIII

Корнеля периодически отягощала борода, со скоростью роста которой могла соперничать лишь быстрота, с какой он каждые шесть месяцев принимал решение без предупреждения и скрепя сердце ею пожертвовать.

На Корнеле был темно-синий костюм, желтые туфли с обалденно узкими мысами и длиннющие волосы, которые он предусмотрительно мыл накануне.

Корнель обладал многочисленными талантами, знал толк в рифмоплетении, теннисно-ракетном деле, пень-понге, матьперематике, мордапьяно и куче других вещей, но таланты свои серьезно не развивал. Он не переносил собак, не переносил желтухи, чернухи и других подобных болезней, на которые ополчался с довольно неприятным пристрастием.

Особенно он терпеть не мог Майорова макинтоша.

Повстречавшись с ним на повороте аллеи, Корнель с отвращением отошел в сторону.

Возмущенно зашипев, макинтош удалился.

Девицы, как одна, признавали, что Корнель был бы очаровашкой, если бы ухаживал за своей роскошной бородой, предупреждал за неделю, что ее подстрижет, и не выглядел бы вывалявшимся в навозе всякий раз, когда носил костюм более двух дней. Этот чертов Корнель и впрямь не шибко обращал внимание на свой туалет.

Итак, Корнель вошел и пожал Майору руку особливым манером: большой палец против большого, указательный тянет за указательный, оба придаточных согнуты в крючок под прямым углом к большому, а руки выверенным движением одновременно поднимаются.

Корнель пожал руку также и Антиоху, и тот промолвил:

— Наконец-то, Корнель! А где ваша борода?

— Я ее сбрил сегодня утром, — ответил Корнель. — Ощущение ужасное.

— Это из-за Жанины? — полюбопытствовал Антиох.

— Ну, разумеется, — проскрипел Корнель, изображая улыбку.

И тут же, повернувшись к Антиоху спиной, он потопал к Жанине, которая как раз собиралась спереть «Palookas in the milk»,[9] один из последних дисков Боба Гросс-Би, недавно купленный Антиохом. Она не видела, как подошел Корнель, и, когда тот грубо ткнул пальцем в ее пухлое правое плечо, вздрогнула и с затравленным видом отправилась с ним танцевать. Ей было жаль пластинки.

Время от времени Корнель, кружась, падал штопором, если можно так выразиться, назад на пятки, наклоняя тело на семьдесят пять градусов к горизонтали. Каким-то чудом, опрокидываясь навзничь, он все же сохранял равновесие, при этом носки его ботинок целились в небеса, а партнерша почтительно удерживалась на почтительном расстоянии. Он почти не продвигался вперед, а чтобы приблизиться к даме, тянул ее к себе, как пьяница — спасительный фонарный столб. Раз за разом он сбивал с ног очередную неосторожную пару, и через какие-нибудь десять минут ему безраздельно принадлежала вся середина зала.