Мэри Райнхарт - Стена

• Название: Стена
• Автор: Мэри Райнхарт
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1994

Мэри Робертс Райнхарт написала более 50 книг: 8 пьес (три из них шли на Бродвее), сотни рассказов, стихотворений, но наибольшую известность приобрела своими детективными произведениями. Она стала одним из первых авторов, которая привнесла в жанр юмор. В свое время она была даже более популярным автором, чем Агата Кристи. "Стена" - одно из поздних произведений писательницы.

---

И снова в их головах закрутились мысли насчет Артура. Артур, тайком заявившийся сюда, чтобы повидаться с Джульеттой; Артур, спящий в изоляторе; Артур, преследующий незнакомца, забравшегося в дом среди ночи. Кроме того, пробудилось былое недоверие к нему, так до конца и не исчезнувшее. Ведь он женился на «дешевой женщине», и они были вынуждены принять ее в свой круг.

Еще до того, как шериф добрался до Нью-Йорка, история эта угодила в газеты. В той единственной газете, что попалась мне на глаза, она была озаглавлена «Таинственная жестяная коробка». Статья была весьма неприятной. Не знаю уж, кто из моих «доброжелателей» проболтался, но там имелось подробное и изобилующее неточностями описание звонков, трезвонящих в Сансет-Хаусе, и весьма прозрачный намек, что мне якобы явился некий призрак, который и подвел меня к стене.

Вечером того самого дня, когда у Рассела Шенда состоялся тот таинственный междугородный разговор, меня почтил визитом Тони Радсфорд. Он был столь же любезен и жизнерадостен, как всегда, даже приколол к лацкану пиджака цветок, однако за этой веселостью я ощутила тщательно скрываемое беспокойство. Держался он довольно-таки напряженно.

Он, оказывается, пришел попрощаться со мной. На следующий день он должен был уехать.

— Если, конечно, меня не арестуют! — небрежно добавил он.

— Арестуют? Но почему?

Он пожал плечами.

— А почему бы нет? В той коробке были и мои письма.

К этому моменту он уже растерял свою беззаботность. Вид у него сделался измученный, если к нему вообще применимо это слово. Он остановился прямо передо мной и посмотрел на меня с какой-то непривычной серьезностью.

— Я был круглым дураком, Марша, — с горечью произнес он. — Наверное, самое худшее, что я сделал, — это упустил тебя, сильнее навредить себе я бы просто не смог. Знаю, ты не хочешь об этом вспоминать, но я должен сказать. Я не только унизил тебя. Я едва не загубил жизнь Артуру. Только вот что я скажу: я никогда не допустил бы, чтобы его осудили.

Мне вдруг стало не по себе. Нет, только не Тони! Только не веселый, беспечный Тони с цветком, приколотым к лацкану, и столь тщательно завязанным черным галстуком! Губы мои точно одеревенели.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что знал— Артур не убивал Джульетту Рэнсом. Я видел, как он садился в тот автомобиль, когда уезжал с острова. Я даже записал номер машины: Видишь ли, я тогда не знал, что это Артур. Для меня это был всего лишь некто, выпрыгнувший прямо на меня из окна и едва не поймавший меня.

Значит, это Тони был тогда на крыше!

Тут он присел и поведал мне эту историю. Началось все в тот последний вечер в жизни Джульетты, когда я оставила их вдвоем, а сама вышла в сад. Джульетта не теряла ни минуты. Сообщила ему, что спрятала в мансарде коробочку, а теперь не может до нее добраться— стену заново оштукатурили.

— Она рассказала мне, где она спрятана, и. попросила достать ее; и я, как последний дурак, сказал, что попытаюсь. Видишь ли, — он посмотрел на меня с несчастным видом, — несколько лет назад я написал ей пару писем, и она их сохранила. И предложила вернуть их мне, если я добуду коробку, и я— ну, я и купился на это.

Видимо, поначалу он отказывался. Ему знаком был этот давний маршрут— через решетку и наверх, к окну, но он не был взломщиком. Ему не нравилась эта затея. Но Джульетта, по его словам, была в отчаянии. Стала умолять его. Она была чем-то напугана. Ее план был таков: раздобыть коробку, в которой было спрятано нечто ей необходимое, а затем уехать из страны. И хотя Тони не доверял ей, но понимал, что она говорит совершенно серьезно.

Когда в тот вечер он вышел из дома, чтобы позвать меня, то прежде отправился в сад и взглянул наверх. Увидел, что все-таки сумеет забраться наверх, а остальное казалось делом не таким уж сложным. Откуда он мог знать, что в ту ночь вернется Артур? Наверное, он и тогда находился где-нибудь поблизости, да? Тони отправился домой и переоделся. Потом взял из своей машины инструмент для замены покрышек и вернулся. Джульетта сказала, что она оставила в комнате топорик. Но тут он встревожился: в изоляторе горел свет, и он остановился в нерешительности, не зная, что делать.

Час или два он бродил по округе. Потом— может, часа в три, чувствуя себя полным безумцем, он все-таки забрался на решетку. В следующую минуту кто-то выглянул, а затем стал вылезать из окна изолятора.

— Я испугался, — рассказывал Тони. — Испугался до смерти. Бросился бежать и спрятался, но тот парень продолжал меня преследовать. Когда он наконец потерял меня из виду, я совсем выдохся.

По его словам, он спрятался в кустах у входа во владения Динов. Он слышал, что его преследователь все еще бродит вокруг, но не знал, что это Артур. Похоже, вся эта ситуация стала представляться Тони в искаженном виде: ему пришло в голову, что преследователь имел не больше прав находиться в доме, чем он сам. Насколько он знал, единственным мужчиной в доме был Уильям, а Уильям не сумел бы так резво бегать.

В конце концов, как выяснилось, они с Артуром поменялись ролями.

— Сначала он преследовал меня, — рассказывал Тони. — Теперь же, когда он отказался от этой затеи, я двинулся следом за ним по шоссе. На мне были теннисные туфли, так что он даже не слышал моих шагов и ни разу не обернулся. Когда появилась та машина и он остановил ее, то я подумал: может, шофер— его сообщник. Поэтому и записал ее номер. Он и сейчас есть у меня.

Я сидела не шелохнувшись. Как же просто это звучало! Сколько мучений мы пережили, а тут Тони стоит с цветочком в петлице и преспокойненько мне все рассказывает— о том, как на следующий день уехал с острова, вернулся к своей работе и своим клубам, званым обедам и танцам, к своему пустому, легкомысленному образу жизни.

— Ты едва не погубил нас, Тони, — сказала я.

— Я никогда не позволил бы, чтобы Артура осудили.

— Ты уже позволил ему пережить невыносимые страдания. Почему ты промолчал тогда? Вот чего я не могу тебе простить.

Он смутился.

— Послушай, Марша… Ведь речь шла не только обо мне. Выступи я тогда со свидетельскими показаниями, мне пришлось бы упомянуть и об этой ее проклятой коробке. А она мне сказала, что там лежат и другие письма. Некоторые—от здешних женатых мужчин, с которых она тоже намеревалась получить денежки. Это был сущий ад, Марша.

— Да. Это был сущий ад для всех, — согласилась я, — А для некоторых из нас этот сущий ад продолжается.

Он подошел ко мне и остановился, пристально глядя на меня.

— Полагаю, все бесполезно, Марша? Все кончено, да? Между мной и тобой?

— Да, — спокойно ответила я;—извини, Тони. Но все кончено.

И я даже не знала, насколько была близка к истине.

В ту ночь разразился шторм— типичное для осени смятение природы; он обрушился со стороны открытого моря мощными валами на отдаленные скалы и вызвал в заливе волнение. Помню, волной смыло пустую бочку из-под бензина, и во время прилива она стала биться о дамбу, пока Майк в резиновых сапогах не пробрался туда вброд и не спас ее.

На следующее утро на крыльце валялась еще одна подохшая ворона. Возможно, разбилась об окно. Мэгги пожелала, чтоб ей пусто было, но я почему-то расстроилась. В этих воронах ощущалось некое дерзкое нахальство, забавлявшее меня, — если что-то вообще могло забавлять меня в то время.

Однако еще раньше, накануне вечером, произошла настоящая трагедия, потрясшая и расстроившая меня до глубины души.

Умерла Агнесс Дин. Ночная медсестра спустилась вниз, чтобы принести ей ужин, а когда вернулась, Агнесс была уже бездыханна. Умерла она в одиночестве, повернув лицо к фотографии дочери, которая всегда стояла на столике подле ее кровати. Ее худое изможденное лицо казалось совершенно спокойным и умиротворенным.

Медсестра была молода и эмоциональна. Она сбежала вниз и нашла Мэнсфилда Дина в библиотеке. Время было позднее, но он еще не ложился. Сидел перед горящим камином, обхватив голову руками. Сначала девушка подумала, что он спит, и, наклонившись к нему, коснулась его руки.

— Мне очень жаль, мистер Дин. Я…

Она расплакалась, и он поднял на нее глаза.

— Моя жена? — хрипло спросил он.

— Да. Только что. Очень спокойно.

Ее всю трясло, и он встал и обнял ее своей огромной рукой, чтобы успокоить.

— Все в порядке, моя милая… Именно так ей и хотелось умереть.

Он велел ей некоторое время побыть внизу, а сам поднялся наверх. Она услышала, как он закрыл дверь Агнесс, и наступила тишина. В девушке вдруг зашевелился страх. Какая-то она была жуткая, эта тишина — не звали никаких слуг, не посылали за доктором, вообще не наблюдалось никакого тихого движения, обычного для дома, который только что посетила смерть. Она снова поднялась наверх и отворила дверь.

Мэнсфилд Дин на коленях стоял рядом с кроватью и держал в руке револьвер.