Оксана Александрова - Университетский детектив

• Название: Университетский детектив
• Автор: Оксана Александрова
• Жанр: Детектив

Аннотация: Эстетическое сквернословие, китайские пытки, дохлые кошки, герменевтические изыски и готические призраки. А еще сумасшедшие профессора, циничные наркоманы, вольные философы, щедрые богатыри и тусовочные бабенки. Что их всех объединяет? Да университетский детектив, конечно!

---

Несмотря на внушительный рост и пышные формы, Маркушка всегда была энергична и активна, всегда чем-то занята. Она могла делать одновременно несколько дел, нисколько не смущаясь этим. Правда, далеко не все дела она доводила до конца. Так, затевая глобальную генеральную уборку, она могла разворошить старые завалы в чулане, на балконе, на антресолях и еще в самых неожиданных местах, вытащить на белый свет и разбросать по всей квартире кучи забытого и заброшенного хлама, и после этого со спокойной совестью убежать в гости к очередной знакомой, оставляя на приборочно-поломоечном поле брани маму и престарелую бабушку.

Другим отличительным качеством Маркушки было ее чрезвычайное любопытство. Она всегда всем интересовалась, всегда все про всех знала, постоянно экспериментировала с выполнением непривычных для себя ролей и беспрестанно находилась в поисках чего-то нового. В свои двадцать с небольшим хвостиком лет она успела перепробовать многое: спиртное и наркотики, заседания в секции ламаистов и митинги жириновцев, тусовки с единомышленниками и драки с инакомыслящими, и прочее, прочее, прочее.

Знакомых у Маркушка было — хоть отбавляй. Сама себя она называла "тусовочной бабенкой" и в этом была, как уже было замечено, похожа на Дженис. Однако если Дженис была нацелена в своей жизни собственно на общение, то для Маркушки общение было лишь одной из многих целей. Причем в этих целях Маркушка особо разборчива не была, ее в принципе интересовали очень многие вещи.

При всей своей активности и стремительности Маркушка была эмоционально неуравновешенной, импульсивной и отчаянной. Она с головой бросалась в рискованные ситуации. Она часто и резко меняла свои планы. Она часто, резко и без особого стеснения меняла планы своих знакомых. Она могла взорваться по незначительному поводу. Она частенько противоречила сама себе. Так, например, она ужасно страшилась одиночества, но, в то же время, из-за взрыва эмоций могла надолго и основательно разрушить отношения с дорогими для нее людьми. Поэтому знакомства, которыми Маркушка была обвешена, были, как правило, «шапочными», то есть поверхностными и не долгими. Более длительное время рядом с ней оставались лишь те люди, кто способен был терпеть ее стремительность, неугомонность и отчаянность. Как правило, это были люди эмоционально сдержанные, серьезные и сильные духом.

Вот такой психологический портрет нарисовали "информаторы".

Поднимаясь по общажной лестнице при возвращении домой после опроса «информаторов», Александра наткнулась на грязную кошку, выжидавшую добычу у мусоропровода.

— Кого ждем, милая? — спросила философиня, размышляя над вопросами следствия и потому не задумываясь над тем, что именно кошка может ей ответить.

Кошка, как-то по-человечески вздохнув, уставилась на нее призывным взором. Поглядев на хилое рахитичное создание, Александра, жалостливо причитая что-то невразумительное на тему "бедная киска", потянулась к сумке с только что купленными продуктами. Кошка подбежала ближе и стала попрошайничать, выводя мурлыкающие рулады и крутя облезлой мордой.

— Может, ты хочешь SOSиски? — спросила Александра, щедро делясь провиантом для ужина.

Кошка хотела все. Без лишних промедлений она принялась довольно чавкать и отфыркиваться. Она жевала так торопливо, будто боялась, что щедрая студентка отнимет у нее сосиску обратно и доест ее сама.

— Как ты думаешь, — вновь обратилась к ней Александра, — тот, кто вешает на рынке плакаты с рисунками фекального содержания, может подбросить в окно своему знакомому дохлую кошку?

********************

— Самая большая ирония судьбы, — недоумевала Александра, — заключается в том, что мотива для убийства Фрол Фролыча нет ни у кого! Ну, конечно, если не считать нежелания этого сумасшедшего профессора ставить зачет.

— Более того, — подхватила Тамара, — никто до этого дурацкого зачета никаким боком с Фрол Фролычем не сталкивался!

Так оно и было на самом деле: как показало их самопальное следствие, мотива действительно не было ни у кого из подозреваемых. То есть все они, конечно, ходили на лекции по теории вероятности, но этим дело и ограничивалось. После лекций студенты встретились с профессором только во время зачета. По работе или по учебе с ним не сталкивался не только никто из подозреваемых, но и никто из их друзей и родственников. А никакой деятельности за пределами университета профессор, согласно показаниям университетских «информаторов», не вел. У него, видите ли, даже дачи не было. И жены или любовницы, из-за которых можно было бы, например, поссориться — тоже. И машины, на которой он мог бы на кого-нибудь наехать в приступе своей профессорской рассеянности. И вредных пристрастий, из-за которых он мог бы, например, нарваться на мафию, или задолжать большую сумму денег, или пролететь с какими-нибудь махинациями на почве увлечения наркотиками…

Выяснив столь непонятный для себя вопрос, подруги уставились друг на друга недоуменно-вопрошающе. Немного помолчав, обе синхронно выкрикнули:

— И что?

Посмеявшись над забавностью ситуации, вновь синхронно начали:

— А то, что…

— Фу ты, — плюнула Тома. — Что-то сложно нынче процесс мышления продвигается.

— Пожалуй.

— Может, нам не хватает некоего мыслительного стимулятора, который…

— На мыслительный стимулятор у нас денег не хватит, — перебила ее Александра. — И потом, после дня рождения Дженис я пообещала, что вообще больше никогда не буду пить.

— Кому пообещала?

— Ну, не Дженис же…

— И не Алексису, должно быть?..

— Да себе, себе пообещала!

— Мы не будем пить, — заверила Тома, натягивая ботиночки и подхватывая кошелек. — Мы только немножко выпьем. Чтобы стимулировать мозговую активность.

Когда механизм стимуляции мозговой активности был приведен в действие, Тома сказала, размахивая стаканом:

— Итак, мы выяснили, что мотива нет ни у кого из подозреваемых. Конечно, мы не всемогущи и можем ошибаться, но ведь милиция считает точно так же.

— Угу…

— И что получается? Фрол Фролыча убили просто так? Эдакое, понимаете ли, ненужное убийство получилось?

— Может, и «ненужное», но не "просто так".

— Сашенька, ты очень мало пьешь, — Тома заботливо наполнила стаканы. — А поэтому до сих пор высказываешься… неудобоваримо.

— А я выпью! — с вызовом ответила Александра, чувствуя, как от стимуляции мозговой активности в ней просыпается бодрость и радость жизни. — Но и тогда скажу, что все-таки все дело было в психологически напряженной атмосфере во время зачета. Ситуация настолько накалилась, что стала буквально взрывоопасной. И кто-то в такой ситуации мог дойти до состояния аффекта, схватить нож и…

— Но это же психологически ненормально! — убежденно воскликнула Тома.

— Может быть…

— Тогда у меня есть гениальный, потрясающий, просто исторически значимый план! — провозгласила историня, отставила стакан и, наклонившись к самому уху собеседницы, сообщила ей таинственным шепотом: — Надо узнать о психологическом здоровье подозреваемых.

— Каким образом?

— У специалистов. То есть у врачей.

— И где мы их возьмем?

— Да в университете, конечно!

Медсестра была пухленькая и румяная. Молочные щечки беспрестанно растягивались в добрую улыбку; через плечо тянулась тугая пшеничная коса. И ото всей ее фигуры за километр веяло чем-то таким милым, уютным и приятным.

— Валерий Ли? Знаю, а то как же, — говорила она, добродушно посмеиваясь. — Вам для чего надо-то?

— Мы — аспиранты с кафедры социологии философского факультета. Нам нужна информация для социологического исследования, — произнесла заранее приготовленную фразу Тома.

— Да-да, — многозначительно закивала головой Александра. — Именно социологического.

Услышав серьезные научные слова, медсестра преисполнилась уважения к своим неожиданным визитершам. А когда ей сказали, что ей, медсестре, выпала важная миссия ответить на вопросы интервью, которое поможет решить какие-то — ну, очень большие научные проблемы, медсестра расправила пухленькие плечики, гордо подняла голову и даже немножко заважничала. Поэтому она достала с полки несколько толстых тетрадей с записями о здоровье студентов, и, периодически сверяясь с ними, на вопросы мнимых социологинь отвечала вежливо, охотно и исчерпывающе. Что, собственно, от нее и нужно было.

— Что я могу сказать про Валерика? — она задумалась. — Хороший мальчик. Умный, незлой, галантный, вежливый и, наверное, невероятно талантливый. Но… Такой он какой-то… драматический, что ли.

Услышав эти слова, Тома довольно фыркнула: очень уж высказанная оценка была похожа на ее собственное мнение.

— Вот поэтому и бегает постоянно в наш медпункт — давление измерять.