Андрей Саломатов - Цицерон - гроза тимиуков

• Название: Цицерон - гроза тимиуков
• Автор: Андрей Саломатов
• Жанр: Научная Фантастика

Эта невероятная история произошла летом 2017 года на планете со странным названием Тимиук. Герои повести: мальчик Алеша, его друг грузовой робот Цицерон и необыкновенное существо с планеты Федул, которое умеет принимать любой облик, - мимикр по имени Фуго

---

Наступив на довольно большой холмик, Цицерон неожиданно провалился в землю по самое колено. Тут же в нескольких метрах от робота из обрушенной берлоги с ревом выскочило зеленое мохнатое существо размером с крупного медведя. Как и у всех зверей на этой планете, у него было шесть лап. Увидев непрошеных гостей, лесной гигант грозно зарычал, встал на две задние лапы и, размахивая четырьмя передними, двинулся на Цицерона. Алеша с мимикром тут же спрятались за робота, а Цицерон, вытащив ногу из норы, добродушно сказал зверю:

— Ну, ну, не балуй. Я тебе не сосиска в тесте.

Зверь почти вплотную подошел к роботу и, раскрыв страшную клыкастую пасть, попытался обхватить обидчика лапами.

— Какой настырный, — сказал Цицерон. Он взял животное под мышки, легко поднял его и хорошенько встряхнул.

— Только не убивай его! — вскрикнул Алеша.

— Обижаешь, — ответил Цицерон. — Я грузовой робот, а не душегуб. Зверушек не трогаю. — После этих слов он швырнул зеленого зверя в ближайшие кусты. Шестилапый, упав в колючки, жалобно взревел и бросился наутек.

— Любишь ты нашим братом швыряться, — выглянув из-за ноги Цицерона, сказал мимикр. — Тебе бы катапультой работать, а ты в грузчики подался.

— Нет. Это только вы — гомо сапиенсы — можете дубасить друг друга из-за всякой ерунды, — ответил Цицерон и двинулся дальше.

— Знаешь, почему ты такой добренький? — не унимался мимикр.

— Ну-ка, ну-ка? — спросил Цицерон.

— Потому что о тебе эти самые гомо сапиенсы заботятся: эти твои гайки тебе выдают и все прочее. А если бы тебе самому пришлось их добывать, сразу бы и дубасить научился, и катапультой устроился работать. К тому же разумным существам больше нужно всяких вещей.

— А я, значит, не разумный, по-твоему?

— Недоразумный, — ответил мимикр.

— Он меня опять оскорбляет, — возмутился Цицерон. — Ты все время хочешь меня обидеть, да?

— Нет, я хотел сказать, что тебе достаточно небольшого уголка в сарае. Ты не мерзнешь. Тебе не нужны удобства. Тебе даже вкусная еда не нужна. Потребности очень маленькие, — подытожил мимикр.

— Потребности маленькие не потому, что я не мерзну, а потому, что у меня в голове что-то есть. — Цицерон постучал себя манипулятором по голове, и она загремела как пустая кастрюля. — Я бы тоже мог начать канючить: дайте мне сто десять вольт, машинное масло не той марки, но не делаю этого. И даже за целую цистерну самого лучшего масла своего собрата кувалдой по башке бить не буду. Простите, программа не та.

— Вот-вот, — обрадовался мимикр. — Ты же по программе живешь, которую в тебя заложил человек. А сам ты ничего собой не представляешь. Ты же ноль. Тьфу.

— Мимикр! — взревел Цицерон. — Ты вконец обнаглел. Да я тебя сейчас…

— А что ты меня сейчас? Ты же не будешь меня бить. Сам говорил, программа не та. Вот и не рыпайся.

— Алеша, — возбужденно проговорил Цицерон, — давай прогоним этого мимикра. Он же самым подлым образом пользуется моей мирной программой.

— А ты меня вчера раз сто обозвал вором и жуликом, — ответил мимикр. И ничего, я стерпел.

— Хватит вам ссориться, — не выдержал Алеша. — Вы оба все время друг друга оскорбляете. Так же невозможно подружиться. Мне кажется, ты не прав, Фуго. Без Цицерона нас этот зверь слопал бы за одну минуту.

— А без него я в этот лес ни за какие коврижки не пошел бы, проворчал мимикр. — Сам затащил нас сюда, вот пусть и охраняет.

— Тебя я охранять отказываюсь, — откликнулся Цицерон. — Если появится ещё какой-нибудь хищник, я сам тебя к нему в пасть запихну да ещё проглотить помогу.

— Ты слышал?! — воскликнул мимикр. — И этот робот считает себя разумным, мирным существом! Мясорубка несчастная!

— Хватит! — закричал Алеша. — Все! Если вы сейчас же не помиритесь, мы дальше не пойдем! Вы же оба по отдельности такие умные и добрые, а ругаетесь как дикие тимиуки.

Комплимент и сравнение с дикими тимиуками сразу возымели действие, и мимикр уже более добродушно проворчал:

— А что я? Я ничего против него не имею. Машина как машина. Вполне полезный механизм. Я готов помириться, если он больше не будет меня оскорблять.

— Вот и пожмите друг другу руки, — обрадовался Алеша.

— Пожалуйста, — переминаясь с ноги на ногу, сказал Цицерон. — Я не против. Только что ему жать? У него и руки-то нету.

— Для такого дела он найдет руку, — сказал Алеша. — Фуго, протяни ему что-нибудь.

Мимикр для приличия помялся немного, затем подкатился к Алешиным ногам, потянулся вверх и буквально за две секунды принял точную форму земного мальчика, как две капли воды похожего на Алешу.

— Вот это да! — восхищенно проговорил Алеша.

— Циркач. Ладно, держи манипулятор, — робот протянул мимикру руку, и тот её осторожно пожал.

Лес, казалось, звенел от пения птиц и жужжания летающих насекомых. Через листву солнце достигало земли только в виде мелких зайчиков. Из-под ног беглецов постоянно выпархивали яркие, как игрушки, пернатые, выскакивали мелкие животные, а иногда и невидимые в листве зеленые змеи. Лес просто кишел живностью, но это не радовало, а скорее пугало Алешу и мимикра.

Наконец Алеша задал вопрос, который его давно мучил:

— А куда мы идем, Цицерон?

— Вперед, — бодро ответил робот, разрывая грудью колючие лианы. Сзади за нами идут тимиуки, значит, мы должны идти вперед.

— Но мы же не знаем, что там впереди, — не удовлетворившись ответом, сказал Алеша.

— Зато мы знаем, что позади нас, — ответил робот.

— А я уже вообще запутался, где перед, а где зад, — тяжело дыша, пропыхтел мимикр.

— Мы уйдем так далеко, что нас не найдут, — сказал Алеша. Он вдруг отчетливо представил себе, что они заблудились в этом дремучем тимиукском лесу, и у него задрожала нижняя губа.

— Не бойся, малыш. Когда мы уйдем от них подальше, мы спокойно повернем к реке, там построим плот и переберемся на другую сторону. А там уж до дома рукой подать. Главное — не дрейфь. Уж я-то умею ориентироваться на пересеченной местности.

Неожиданно они вышли к болоту, которое уходило и вправо и влево, насколько можно было разглядеть между деревьями. Алеша остановился и вопросительно взглянул на Цицерона.

— Что ты на меня так смотришь? — спросил робот. — Мне туда нельзя. Я знаю, что такое болото. Ты и моргнуть не успеешь, как от меня на поверхности воды останется одна мигалка. В общем, надо идти в обход, в глубь леса.

— Ой, заведешь ты нас, — запричитал мимикр. — И не увижу я больше никогда свою родную тетушку, и не будет у меня маленького домика на спокойной планете с теплым климатом. И не заведу я…

— А если мы заблудимся? — перебил его Алеша.

— Вы же со мной, а это то же самое, что и с компасом на руке. Так что вперед!

Они двинулись вдоль кромки темной воды, из которой густыми пучками торчали ярко-зеленые веники болотной травы. Кое-где на обсидиановой поверхности лесного болота виднелись крупные фиолетовые цветы, и над ними, словно маленькие вертолеты, кружились мохнатые жирные мухи. Цицерон с громким чавканьем вытаскивал ноги из сырой почвы и, чтобы как-то отвлечь своих спутников от мрачных мыслей, начал рассказывать:

— Однажды мы с твоим отцом попали в очень похожую переделку. Это было на планете Сарот, где-то в двенадцати световых годах от Земли. У нас сломался вездеход, и мы с Алексеем Александровичем решили идти пешком через джунгли. А там джунгли не этим чета: зверь на звере и зверем погоняет. Да все такие кровожадные. Только отвернешься, как тебя кто-нибудь за манипулятор — хвать. Мясокомбинат, да и только.

— А мне папа ничего об этом не рассказывал, — удивился Алеша.

— Мало ли что он тебе не рассказывал, — ответил робот. — Папы — это такие люди, любого из них потряси, они столько историй рассказать могут, только успевай уши развешивать.

— А как же его не съели в таком лесу? — спросил Алеша.

— Так вот, подошли мы к болоту. Вижу, сквозь листву кто-то смотрит на твоего папу огромными голодными глазами и облизывается. Я и говорю: Алексей Александрович, вы бы пересели ко мне на спину, а то ведь собьют вас с плеча, до земли не успеете долететь — слопают. Ты что, говорит Алексей Александрович, там сзади две такие зверюги за нами крадутся, только и ждут, чтобы я к тебе на спину перебрался. Ты и обернуться не успеешь, как от меня одни резиновые сапоги останутся.

Ну, идем мы дальше вдоль этого поганого болота, от хищников отмахиваемся. Проходим метров двести. Тут с дерева свешивается лапа размером с мой манипулятор и вот с такими когтями, — Цицерон пошевелил своими крюками-пальцами. — Берет эта лапа твоего отца за воротник и тянет наверх. Надо понимать — прямиком в пасть. Я и говорю ему: что же это вы, Алексей Александрович, меня здесь одного бросаете? Никто же не поверит, что вас скушали у меня на глазах, то есть на фотоэлементах, и я ничего не сделал, чтобы вас спасти. А он уплывает вверх, кричит как оглашенный и эдак ногами подрыгивает. Ну, тут я, разумеется, не стерпел: как трахнул манипулятором по ветке. Папа твой, конечно, сразу ко мне на плечо вернулся, а на землю свалилось такое симпатичное мохнатое существо — то ли паук, то ли обезьяна, но очень большое, с бегемота или даже больше. Глазищи — во! Зубы — во! В общем, типичный людоед. Вцепился, бедолага, мне в ногу чуть выше колена, да так сильно, что у него зубы на землю посыпались. Злобный очень оказался. Ну а потом понял, что я не плюшка с маком, и дал деру. Тут Алексей Александрович мне и говорит: все, Цицерон, хватит. Надо срочно что-то придумывать. А то меня или сейчас съедят, или ночью, когда и вовсе ничего не будет видно.