Нестор Махно - МАХНОВЩИНА И ЕЕ ВЧЕРАШНИЕ СОЮЗНИКИ - БОЛЬШЕВИКИ

• Название: МАХНОВЩИНА И ЕЕ ВЧЕРАШНИЕ СОЮЗНИКИ - БОЛЬШЕВИКИ
• Автор: Нестор Махно
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1928

(Ответ на книгу М. Кубанина «Махновщина»)

---

Можно ли встретить, большую, чем это, мерзость где-либо в других социалистических движениях. Пока она особенно заметна в рядах только марксизма-ленинизма, в его практике.

VII. СОЮЗЫ МАХНО С БОЛЬШЕВИКАМИ И «ИЗМЕНА» ИМ

«Три раза был Махно в союзе с советской властью, - пишет Кубанин на странице 98-й своей книги: - в 1918-м и начале 1919 года в боях против Гетмана и Краснова (атаман казаков Дона), в конце 1919 - против захватившего всю Украину и юг России Деникина и в конце 1920 года - против Врангеля».

Для Махновщины и ее руководителей совершенно неизвестно о троекратном союзе ее с большевиками. Это Кубанин для большей «политической» важности подчеркивает, что три раза Махно был в союзе с большевистской властью...

Союзов было два: один весною 1919 года против контр-революции казачества Дона и Деникина и другой в октябре месяце 1920 года против Врангеля.

В 1918 году у нас не могло быть союза с большевиками потому, что Махновщина, как организованная революционная сила трудящихся, была лишь одна на Украине. У большевиков трудовых и организованных революционных сил не было. И Махновщине заключать с ними союзы было незачем. Впрочем, это я ясно и определенно отметил в главе «Занятие г. Екатеринослава и басни большевиков о их роли и роли их вооруженных сил при этом». В этой главе так же ясно и определенно сказано о их силах в это время под и за Екатеринославом. Другое дело о периоде, когда они имели свои силы, приведенные из России. Таким периодом являются первые месяцы 1919 года. Махновщина заключила с ними союз, по которому они должны были снабжать ее снаряжением и вооружением и она подчиняла свои силы Красному Верховному командованию. Но этот союз был нарушен большевиками, с одной стороны, своим полицейским подходом против трудового населения Махновского района, приступившего строить свою социально-общественную жизнь на свободных началах без опеки партии большевиков и ее государственности, тогда как большевики стремились навязать ему именно государственность и диктатуру в ней своей партии. С другой стороны, тем саботажем в делах своевременной подачи патронов и снарядов вооруженным силам Махновщины, которая принуждала махновцев всем своим фронтом неоднократно бросаться против Деникина с пятью патронами в винтовке, и при удаче лишь сбивать его с позиции и захватывать у него патроны, а при неудаче нести неисчислимые жертвы и отступать, оставляя ему свои окопы и тысячи раненых.

Однако, и при таком прямо или косвенно изменническом поведении большевиков по отношении к Махновщине, революции и ее защиты в целом, поведении, ясно показующем, что большевики стремились во что бы то ни стало, хотя бы целиком за счет революции на Украине, уничтожить Махновщину физически и извратить ее общественный идеал, показать их революционным труженикам России, как идеал кулачества и контр-революции. Несмотря на все это, Махновщина, как движение низовое и подлинно революционное, знавшее свое место и роль в обширнейшем русле Революции, не пошла ни на какие союзные комбинации с враждебными большевикам силами, как господствующей организованной уже силе в авангарде Революции. Видя все преступления обнаглевшей большевистской партии и ее власти на пути Революции, Махновщина считала себя морально вправе бороться против самой большевицкой наглости. И она избрала себе путь этой борьбы: 1) во временном уходе от командования своими вооруженными силами всего высшего командования во главе со мной; 2) в оставлении всех вооруженных своих сил под верховным командованием большевиков; 3) в серьезном внутри и извне наблюдении за большевистскими оперативными действиями с целью проверить со стороны, насколько эти действия большевиков родственны великим задачам Революции.

Нужно сказать правду: большевистские военные и гражданские власти этому уходу повстанческого махновского командования радовались - Махно ушел от командования повстанческими вооруженными силами, значит, силы эти будут все сделаны большевистскими силами и все будет хорошо. Мы восторжествует и в украинском городе и на селе - злорадствовали большевики в верхах. И начали задабривать повстанчество, переименовывая полки в красных орлов и т.п.

А большевистский фельдфебель Л. Троцкий настолько обрадовался, главным образом, моему уходу от повстанчества, что первые дни не знал, что делать. И лишь когда опомнился, сделал командарму № 14 т. Ворошилову распоряжение: схватите Махно и представьте в центр его живым.

К несчастью Троцкого, в Красной армии нашлись начальники дивизий, большевики, которые, с прямых рук прочитав это его распоряжение, в тот же час сообщили об этом мне.

И Ворошилову схватить меня не удалось. Наоборот, он и присланная к нему из центра свора чекистов, которая и должна была меня схватить живым, сами чуть было не погибли, их деникинцы окружили вместе с бронепоездом «имени Руднева». Мне, уже сдавшему свое командование и ехавшему с незначительной группой на линии фронта пришлось посылать свои 4 пулемета и взвод кавалеристов, чтобы спасти этих своих палачей. И деникинцы махновцами были отбиты... Бронепоезд был спасен и спасены Ворошилов и свора чекистов.

Помню, как рад был командарм Ворошилов, как благодарил он меня через моего адъютанта; в присланной мне записке через своего курьера этот самый Ворошилов изливает свое уважение ко мне и настойчиво просит приехать к нему и с ним вместе обсудить ряд важнейших планов дальнейшей борьбы.

Я ему ответил:

«Я знаю распоряжение Троцкого и роль, какая выпала на Вашу, тов. Ворошилов, совесть выполнить в связи с этим распоряжение. Поэтому обсуждение с Вами планов дальнейшей борьбы считаю невозможным. Сообщаю Вам свои планы. - Я намереваюсь пробраться в тыл армии Деникина и займусь разрушением его. Это так важно теперь именно, когда он предпринял на всех своих фронтах решительное наступление.

Бывший Ваш друг в борьбе за торжество Революции

Батько Махно.

15 июня, 1919 г.»

Этот самый Ворошилов в эту же ночь (с 15-ое на 16-е июня) распорядился арестовать членов моего штаба Михайлова-Павленко (sic! - А.Д.) и Бурбыгу и 17-го июня расстрелял. А верховное Красное командование в согласии с правительством Ленина объявило меня и все движение Махновщины в целом вне закона, глупо надеясь, что оставшееся под их командованием вооруженное повстанчество отнесется к этому их преступному акту, если не сочувственно, то молчаливо наверняка. Но упрямые повстанцы-махновцы в тот же день, как только получили приказы об объявлении меня и движения вне закона, убили проезжавшего по фронту моего заместителя, присланного из центра, и потребовали от своих командиров «немедленно снестись с Батьком Махно и попросить его указаний, как быть дальше: оставаться ли под командованием красных дураков и действительных изменников революции и дальше, или же начать такую же жестокую борьбу, какую ведем против Деникина, и с этими преступными красными дураками».

В то время, когда меня и движение объявляли большевики вне закона, их полки и бригады требовали, чтобы поручить командование над ними Батько Махно, ибо «кругом видим измену Революции» - гласили их резолюции. Даже бригада имени Ленина вынесла свою резолюцию с требованием «допустить Батько Махно до руководства революционными силами против Деникина».

То был момент, когда большевистское Красной армии командование замешкалось, не знало, что делать. Военный комиссар из Александровска тов. Гопе спешно приехал ко мне в час ночи и умолял меня «взять под свое оперативное и организационное руководство защиту города Александровска и плацдарма Александровск-Мелитополь, чтобы дать возможность Крымской армии под командой Дыбенки свободно выйти из Крыма и переправиться на левый берег Днепра». Я от этого отказался после того, как узнал, что у них нет в резерве никаких сил на этом боевом участке, которые мне нужны были, если бы я принял предложение, чтобы заменить ими махновцев и части Красной армии, стоявшие параллельно с махновцами на фронте, и подготовить этим части к защите г. Александровска и района; эти части были испытанными и закаленными в боях частями. Равно же я счел долгом указать через т. Гопе высшим большевистским властям, чтобы они в связи с его обращением ко мне занять ответственный пост по защите района разъяснили трудящимся свою глупость, которая толкнула их на объявление меня и повстанческое движение вне закона.

Это - два условия, которые не позволили мне до их выполнения самими большевиками, занять предложенный мне революционный пост в стороне от повстанчества, чтобы снова вместе с большевиками и их спецами продолжать дело борьбы против Деникина.

За это я был повторно объявлен вне закона. Теперь большевики уже открыто призывали красноармейцев и повстанцев убить меня, заверяя их что за это из них никто никакого наказания не понесет, а получит награду.