Владимир Бешанов - "Кроваво-Красная" Армия. По чьей вине?

• Название: "Кроваво-Красная" Армия. По чьей вине?
• Автор: Владимир Бешанов
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978–5–699–40237–3

Почему летом 1941 года кадровая Красная Армия была разгромлена за считанные недели? По чьей вине не удалось одолеть врага «малой кровью, могучим ударом»? Отчего до самого конца войны наши потери многократно превышали немецкие и за каждый успех приходилось расплачиваться огромной кровью, так что Красную Армию прозвали «кроваво–красной»? Почему Победа была достигнута столь дорогой ценой? На все эти вопросы, самые сложные и болезненные в нашей истории, есть простой и ясный ответ, известный еще Сталину: «Кадры решают всё!»

Данная книга неопровержимо доказывает: именно в кадровом вопросе, в низком уровне профессиональной подготовки советского генералитета и офицерского корпуса следует искать причины всех трагедий и катастроф Великой Отечественной. Потому что кадры и в самом деле решали всё!

---

Ты, Лева, тиснул зря уроки Октября.

Развернулась широкая работа по развенчанию мнимых заслуг «вождя Красной Армии», вытеснению из сознания начальствующего состава и красноармейцев представления о Троцком как о выдающемся военном деятеле. В ноябре 1924 года совещание начальников политорганов под председательством Бубнова приняло резолюцию с требованием изменить уже утвержденную тематику политзанятий. Вместо заучивания лозунгов вроде «Вождь Красной Армии тов. Троцкий» в новой программе политпросвещения предписывалось изучать деятельность большевистской партии как организатора и вдохновителя всех побед, в том числе в борьбе с троцкизмом, являющимся разновидностью меньшевизма. Из казарм начали выносить портреты «идола красноармейцев».

Во весь голос, ничего не скрывая, партия указала на истинного создателя и непосредственного руководителя Красной Армии ― Владимира Ильича Ленина. Именно из его гениальной головы появились планы разгрома Колчака, Деникина, Врангеля и прочих Юденичей, из его ценных указаний черпали вдохновение командующие фронтами. Целый институт Имени Его начал работу над сборником «Ленин и Красная Армия». И здесь Бубнов проявил догадливость: поняв, кто на самом деле заказывает музыку, он умудрился отстранить от участия в редактировании книги члена Политбюро, создателя и директора того самого института Льва Каменева:

«Людям, склонным к извращению ленинизма, А.С. Бубнов боялся доверить издание трудов вождя».

В качестве доказательства выдающихся военно–теоретических познаний «гениального стратега и тактика» были за ново переписаны (все тем же неутомимым Бубновым) и опубликованы ленинские выписки из сочинений Клаузевица, высказывания и директивы, сыгравшие «решающую роль в обороне Советской Республики».

Тиражировались и превозносились ленинские глубокомысленности на военную тему:

«…вооруженное восстание есть особый вид политической борьбы, подчиненный особым законам, в которые надо внимательно вдуматься…».

А вот уже вдумался:

«Готовьтесь серьезно, напряженно, неуклонно к защите отечества, к защите социалистической Советской республики!»

Во всех ротах и равных им подразделениях красные уголки переименовывались в Ленинские, все казармы и плацы украсились памятным каждому служивому лозунгом:

«Учиться военному делу настоящим образом».

Самый верный ученик декламировал чуть ли не в рифму:

«Помните, любите, изучайте Ильича, нашего учителя, нашего вождя. Боритесь и побеждайте врагов, внутренних и внешних ― по Ильичу».

Но всех переплюнул бывший управделами Совнаркома, задвинутый на «научную работу» В.Д. Бонч–Бруевич (1873― 1955):

«Там, где идет он, все одухотворяется новой жизнью, зима сменяется весной, ледяные покровы тают, снег орошает землю, и под его ногами вырастают и расцветают прекрасные, благоухающие цветы, и путь его обрамляется цветущими широколистными лилиями».

Новые инструкции требовали усилить работу по разъяснению заслуг животворяще благоухающего Ильича в победе Октября и истории его принципиальной борьбы с троцкизмом:

«Партия никому не позволит искажать заветы Ленина!»

Из «демона революции» вдохновенно лепили «иудушку» Троцкого.

Объект травли, обложенный со всех сторон, в полемику больше не вступал. 15 января 1925 года он написал заявление с просьбой «в интересах дела» поскорее снять с поста наркома, выразив готовность работать «куда партия пошлет», и продолжил пестовать любимую лихорадку. Ну, что ж, развел руками Сталин:

«Если после каждой атаки Троцкого на партию его начинает бросать в жар, то партия в этом не виновата».

А заявление примем к сведению.

На собранном спустя два дня Пленуме ЦК РКП(б) по многочисленным требованиям высших политработников и военных партийных организаций было принято решение об освобождении «ревизиониста» Троцкого от обязанностей председателя Реввоенсовета и наркомвоенмора. 26 января постановлением Президиума ЦИК СССР на эти должности был назначен Фрунзе, его заместителем стал Ворошилов. Не забыли и командовавшего войсками Северо–Кавказского округа Муралова: его отозвали в столицу и дали бутафорскую должность ― для «особо важных» поручений при РВС.

Сразу после отлучения Троцкого от руководства армией Военное ведомство получило крупные дополнительные ассигнования и значительно повысило жалованье всему начсоставу. На том же январском пленуме Сталин предложил всячески поддержать просьбу нового наркома о дополнительном финансировании:

«У нас сложилось некоторое ликвидаторское настроение в отношении армии… Я должен заявить самым категорическим образом, что нужно решительно ликвидировать это ликвидаторское настроение… мы должны пойти навстречу, решительно и бесповоротно, требованиям Военного ведомства».

Антитроцкистская кампания тем не менее не теряла своего накала. Уже 31 января в войска был направлен циркуляр Политуправления РККА, в котором политическим органам предписывалось продолжать работу по искоренению и разоблачению троцкизма среди личного состава. Собственно говоря, эта работа не прекращалась до 1941 года.

Удаленных с ключевых постов видных троцкистов не репрессировали, упаси бог! Время еще не пришло. Их направляли на хозяйственную или дипломатическую работу.

Склянского, например, поставили председательствовать правлением треста «Моссукно», Антонова назначили полпредом в Чехо–Словакию, вождя червонного казачества Примакова ― военным советником в Китай.

Вытеснению из сознания военнослужащих имен Троцкого и его команды способствовала широкая пропаганда заслуг его преемника. Биография Михаила Васильевича Фрунзе (1885―1925), старого большевика (два смертных приговора, восемь лет каторги), военного самородка, прославившегося победами над Колчаком и Врангелем, в обязательном порядке стала изучаться в системе политической подготовки личного состава армии и флота. Его деятельность превозносилась в периодической печати, издавались его статьи и выступления. Фрунзе все чаще именовали одним из виднейших полководцев Гражданской войны, выдающимся практиком военного строительства. В выступлениях и публикациях Сталина и его сторонников настоятельно подчеркивалась несовместимость взглядов Троцкого и Фрунзе на основные мероприятия военной реформы.

Фрунзе мечтал создать новую теорию пролетарского военного искусства, Троцкий ехидно интересовался: а «может ли марксизм научить плести лапти?» Троцкий всего–то и предлагал, что создать программу обучения красноармейца, заняться решением бытовых вопросов в армии. Он считал, что в условиях царившей в стране разрухи при практически отсутствии нормального финансирования большего сделать просто нельзя. Фрунзе настаивал, что реформа необходима, но в первую очередь надо выработать единство взглядов по основным вопросам строительства армии и военного искусства. Он додумался до тривиальной, но слишком глубокоученой для красных первоконников мысли: оказывается, каждое приличное государство, пусть даже и советское, должно иметь военную доктрину, и посвятил этой проблеме теоретическую работу «Единая доктрина и Красная Армия».

Военной доктриной Фрунзе называл

«принятое в армии данного государства учение, устанавливающее характер строительства вооруженных сил, методы боевой подготовки войск, их вождение на основе господствующих в государстве взглядов на характер лежащих перед ним военных задач и способы их разрешения, вытекающие из классового существа государства и определяемые уровнем развития производительных сил страны».

Иными словами, сначала надо разобраться, к какой вой не мы будем готовиться,

«должны ли мы утвердиться на идее пассивной обороны страны, не ставя и не преследуя никаких активных задач, или же должны иметь в виду эти последние. От ответа на этот вопрос зависит «весь характер строительства наших вооруженных сил, характер и система подготовки одиночных бойцов и крупных войсковых соединений, военно–политическая пропаганда и вся вообще система воспитания страны».

Для Фрунзе, убежденного марксиста, ответ ясен. Он и мысли не допускал о мирном сосуществовании двух разных типов государств:

«Между нашим пролетарским государством и всем остальным буржуазным миром может быть только одно состояние долгой, упорной, отчаянной войны не на живот, а на смерть… Самим ходом исторического революционного процесса рабочий класс будет вынужден перейти к нападению, когда сложится благоприятная обстановка».

Если докопаться до первоисточника, то здесь Михаил Васильевич дословно цитирует резолюции Второго конгресса Коминтерна. Исходя из вышесказанного, политическая часть военной доктрины