Александр Белый - Тайная Доктрина дней Апокалипсиса. Книга 4. Введение в систему

• Название: Тайная Доктрина дней Апокалипсиса. Книга 4. Введение в систему
• Автор: Александр Белый
• Жанр: Религия

Вы завершаете чтение нашего четырехтомника, относительно которого у вас уже сложилось определенное мнение. Именно мнение определяет ваши дальнейшие шаги, так как оно однозначно связано с вашей интуицией и с восприятием жизни на уровне ощущений.

Конечно, полного усвоения информации, полученной из «Тайной Доктрины дней Апокалипсиса», у вас пока не может быть, да и не должно! Дело в том, что в малом объеме книг поместился огромный объем информации, которая находится в чрезвычайно насыщенном, сжатом состоянии и совершенно «обезвожена». Она — оголенный нерв Мироздания.

---

Нет, не жажда перед кем-то прогибаться, ублажая и идя на поводу, лишь бы только помочь, доставить радость или вызвать лишний раз улыбку. Не мысли о «раствориться и себя отдать всецело». Нет, отнюдь! Это нечто такое, ощущаемое по отношению ко всем формам жизни, ко всему сущему, всему природой сотворенному и живому, не знаю, как подобрать подходящее слово: уважение, что ли? Отчасти, возможно, благоговение. Но все же по большому счету, — стремление не мешать, поперек дороги не вставать, не принуждать, не тормозить, не давить, не прессинговать. Но одновременно с этим, по мере сил, знаний и возможностей всячески содействовать развитию; стремление не поверхностное, наносное, а как-то внутренне обусловленное. И вспоминается сейчас мгновенно, прочитанная когда-то заповедь новой эры: «Не изменяй насильственно сознание ближнего своего, но и не препятствуй ближнему, свое сознание изменить пожелавшему».

Кстати сказать, в самом общении доминирующую и главенствующую роль сейчас играет не эмоционально-развлекательная составляющая, и даже не информационная, а назову ее как конструктивную. Ведь, как выяснилось и ежедневно подтверждается, люди совершенно не в состоянии конструктивно, продуктивно и, что не менее важно, с пользой для обеих сторон взаимодействовать (не говоря уже о том, чтобы просто общаться). И ввиду этого нового для меня чувства и нового осмысления понятия «пространство любви» стало обуревать искреннее желание по возможности стать подспорьем своими, пусть и незначительными, но в некоторых ситуациях все-таки немаленькими знаниями; поделиться нюансами измененного мировосприятия и, возможно, даже попытаться снять с человека розовые очки, а если не снять, то хоть стекла в них протереть по меньшей мере. Конечно, и тут есть обратный бок медали — частенько, не получая с моей стороны желанного допинга в виде сочувствия или жалости, люди сперва приходят в недоумение, потом могут и обиду затаить, а в конце концов, и вовсе прервать всяческие отношения. Что вполне понятно и не задевает совершенно. Человеческому выбору нельзя перечить, ибо не в нашей юрисдикции. За него необходимо лишь, когда время придет, ответственность нести.

Все вышеизложенное не стоит трактовать как мои старания трансформироваться в мать Терезу или же лозунг «Я пришел дать Вам волю» на себя примерить. С самооценкой и головой пока, вроде бы, все не столь запущено, чтоб на подобное замахиваться. Просто попытка как-то констатировать ощущения последних 2–3-х месяцев, ощущения, оглушившие немного сперва, но сейчас уже дающие возможность понять, что только такое состояние и может в полной мере означать — «жить». Ощущения из ряда: живое и имеет душу все, что окружает меня; все стремится расти и развиваться; все, что воспринимается моими органами чувств, и вся та громада, которая ими не в состоянии распознаваться, эволюционирует, к Богу идет, движется.

И здесь хотелось бы вновь к Василию Шукшину обратиться: «Всякое вредное напряжение совсем отпустило Алешу, мелкие мысли покинули голову, вселилась в душу некая цельность, крупность, ясность — жизнь стала понятной. То есть она была рядом, за окошечком бани, но Алеша стал недосягаем для нее, для ее суетни и злости, он стал большой и снисходительный». С одной лишь оговоркой, нет снисходительности, ибо все они, впрочем, как и я, равноправные участники этого потока под названием Жизнь, вне зависимости от своего размера, вида и степени развития речевого аппарата.

Вот где-то так.

Как видите, два совершенно противоположных письма. Одно написано молодым человеком, напуганным жизнью и ответственностью за свои действия, а потому с нескрываемым желанием, как страусу спрятать голову в песок, отдать предпочтение восприятию жизни по написанному, однажды заведенному ритму и правилам. Отсюда стремление воспринимать жизнь в соответствии со своими желаниями, эмоциями, лишь бы все было легко, без боли и ошибок.

Второе письмо написано человеком, который пытается осмыслить жизнь, найти свое место в ней, определить степень ответственности за свои поступки, и на основании этого осмысления возникает стремление избежать возможных ошибок. А вот реакция девушки, после прочтения ею этих писем, с нашими комментариями:

Очень хорошее письмо. Хорошее в контексте его пригодности для анализа, поскольку являет собой некую квинтэссенцию тех самых сомнений и вопросов, возникающих подспудно при первом ознакомлении или чтении, если не у всех, то уж точно у большинства. Некоторые моменты мне близки особенно. Про них и хотелось бы сказать несколько слов.

К чему скрывать, в самом начале, когда мама только-только дала мне книги и кратко, так сказать, ввела в курс, денежный вопрос, воплощенный в самом факте покупки, весьма коробил первое время. Не скажу, что вызывал непонимание, негодование или раздражение, но было какое-то чувство внутренней неуютности, что ли. И сейчас уже, постфактум, понимаю, что эта самая неуютность, ежели в ней и причинах возникновения (а соответственно, в себе) не разобраться досконально, не пресечь в зародыше, может в дальнейшем стать самой что ни на есть благодатной почвой для развития и буйного роста неуверенности и всяческих сомнений, которые будут немилосердно глушить сигналы Души. Первым моим шагом на пути ликвидации неуютности было мамино объяснение, что в обмен я получаю кредит энергии и импульс для развития. Последующее (естественно, по нынешний день продолжающееся) изучение роли денег как таковых, их функции и значения многое прояснило. И теперь уже подобное ярое неприятие человеком покупки вызывает искреннее изумление, поскольку в голове все более-менее уложилось, и данный нюанс стал само собой разумеющимся элементом отношений.

А вот буквально давеча натолкнулась (это отрывок ответа на письмо человека, который просит дать ему возможность начать учиться, а оплатит он программы обучающего курса некоторое время спустя): «Я убежден, что за все в этой жизни приходится платить! Даже не просто «приходится», а это необходимо, если действительно хотим, чтобы то, что намереваемся приобрести, принесло нам пользу! А все то, на что мы потратили ноль усилий (и не только финансовых!), дает и ноль результата».

Вообще-то оплата — это один из важнейших факторов, доказывающий серьезность намерений человека. Ведь можно, к примеру, не имея возможности сделать оплату сразу, начать откладывать понемногу из своих доходов именно на обучение. Жизнь устроена таким образом, что она всегда начинает помогать, если нами принято твердое решение, в данном случае — учиться.

Мы все прекрасно знаем, что то, что имеем, а особенно, ежели имеем, не прилагая даже самых незначительных усилий (просто так, как в том детском мультфильме) — мы попросту не ценим. Данная аксиома действительно известна всем без исключения. Мы очень любим ее повторять, равно как и другим, ее произносящим, вторить (опять-таки постфактум, когда уже идут рассуждения и разговоры о том, как хорошо было тогда), но можно буквально на пальцах пересчитать людей, реализующих это на практике.

И кроме того, мне кажется, что чем дальше, тем больше, истинность этого утверждения в головах представителей Homo sapiens начинает скатываться, проваливаться в бездну материального. Я вот о чем: ни у кого даже не возникает сомнений, что для того, чтобы прокатиться на шикарной машинке, необходимо ее для начала купить. Но почему-то, как только дело доходит до того, что не столь выпукло, объемно и обозримо органами чувств (будь то аспекты человеческих отношений: степень доверия, уважения или же какая-либо информация), как сразу же возникает протест, возмущение, злоба и агрессия. Все-таки присадка на халяву, взращиваемая десятилетиями, очень тяжко поддается выкорчевыванию.

Далее, вопрос эмоций.

Вопрос по жизни стоявший у меня наиболее остро, несколько лет назад собственноручно возведенным чуть ли не в культ. В моем тогдашнем понимании, фактом, подтверждающим насколько жив человек, насколько он взаимодействует с окружающими, насколько он вообще вовлечен в жизненный поток, была (исключительно!) способность данного человека проявлять эмоции. А люди, обладающие талантом эти эмоции еще и ярко, могущие во что-то красочно воплощать (будь то текст, музыка, фильм), и вовсе намертво приковывали мое внимание, возбуждали недюжинный интерес и стремление каким угодно образом иметь к ним отношение. Моя же собственная эмоциональность и импульсивность была и кнутом и пряником одновременно, но по большей части все же (как мне уже видится сейчас, оглядываясь назад) источником практически всех проблем и как самой главной — отсутствие взаимопонимания с близкими; а тогда об этом даже тени сомнения не возникало. Тогдашнее представление о жизни и чувствах вообще (и о любви в частности) можно кратко охарактеризовать подобным словесным рядом: бурно, страстно, гореть, лететь. В общем-то стандартный набор подростка.