Дики Церинг - Мой сын Далай-Лама. Рассказ матери

• Название: Мой сын Далай-Лама. Рассказ матери
• Автор: Дики Церинг
• Издательство: Издательский дом «София»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-9550-0744-Х

«Бабушка Тибета» рассказывает потрясающую историю своей жизни – жизни матери Его Святейшества четырнадцатого Далай-Ламы.

Рассказ этой замечательной женщины богат историческими и культурными деталями, полон чарующих образов, воспоминаний и событий, о которых не смог бы поведать миру никто другой, кроме нее, матери Далай-Ламы.

---

Я слышала, что утром того же дня китайцы забрали моего сына Тендзина Чогьяла из Дрепунга и отвезли его на прием в военную штаб-квартиру. Они явились и за мной в Чангсешар, пока я еще была там. Восемь мужчин и четыре женщины вооруженными вошли в дом. Когда они попытались войти в мои личные покои, чанг-дзо вытолкал их вон, крича, что я плохо себя чувствую и никого не принимаю. Обменявшись с ним полными ненависти взглядами, они убрались восвояси.

Я очень беспокоилась за Тендзина Чогьяла. Я боялась, что теперь, раз Его Святейшество и я отказались приехать к ним, они посадят его в тюрьму. Целый день мне слышались его стоны: «Амала! Амала!», и голос его был полон боли. Я посылала разведчиков в их штаб-квартиру, но все, что они смогли увидеть, был какой-то офицер, который держал пламенную речь и стучал кулаком по столу. Там было много аристократов, но моего сына не было видно. Мы уже думали, что его увезут в Китай, но, к нашему огромному удивлению, к ночи они доставили его обратно в Дрепунг. На полдороге чанг-дзо перехватил его и доставил к нам.

Итак, мы все находились в безопасности в Норбулинге. Никому не разрешалось входить к нам. Связь с китайцами отсутствовала. Я слышала об уличных боях и о том, что многие были убиты. Китайцы обстреляли монастырь Ченсалинка и убили семь монахов в Дрепунге. Бойцы Кхампа взяли под контроль все маленькие суда, тем самым облегчив наш отъезд, – в противном случае мы не смогли бы уехать, так как все дороги были захвачены китайцами.

Каждое утро из Чангсешара наемные слуги приносили нам хлеб, молоко и другие продукты. Каждый из них должен был носить желтый значок, выданный нашими людьми, иначе бы его не пропустили. Все это время наши люди дежурили вокруг Норбулингки. В Чангсешаре я все заперла и оставила ключи нашему чанг-дзо, завернув их в шелковую тряпочку и приложив к ним записку. Возможно, эта записка спасла ему жизнь после того, как мы покинули Лхасу. Китайцы допросили его в связи с нашим бегством, не веря, что он не был посвящен в наши планы. Они уже были готовы подвергнуть его пыткам, когда он предъявил им мою записку, в которой я просила его позаботиться о нашем доме и поручала ему хранение ключей. Я также писала, что уезжаю, но не знаю куда.

Мы не сказали о своем отъезде даже моей матери. Это очень огорчало меня, но я отдавала себе отчет в том, что в свои восемьдесят семь лет она не могла ехать верхом. Мы жили в Норбулинге, а она в Чангсешаре. Она ненавидела коммунистов и всегда бранила их. Она считала несправедливым, что они отобрали ее имущество, которое они с мужем нажили тяжелым трудом.

Я не смогла даже забрать из Чангсешара свою одежду, так как слуги могли заподозрить неладное. Я попыталась послать в Чангсешар девочку за моей теплой меховой шубой, но у ворот Норбулинги ее стали так сурово расспрашивать о цели поручения, что ей пришлось вернуться. За два дня до отъезда наших лошадей переправили на другой берег реки под тем предлогом, что нужно собирать навоз. Тем же караваном были отправлены наши скудные пожитки и запасы провизии.

Мы с дочерью, обе переодетые солдатами, первыми покинули Норбулингу 19 числа. Я позаимствовала короткую меховую одежду зятя, чтобы выглядеть как мужчина. Мы раздобыли мужские ботинки и вымазали их грязью, чтобы они выглядели как старые. Даже шапку я одолжила у одного из наших слуг. Через плечо повесила маленькое игрушечное ружье, что выглядело бы смешно при дневном свете, но было незаметно ночью. Дочка тоже переоделась мужчиной, а сын выглядел как настоящий солдат. Всю ночь восемнадцатого числа мы провели за шитьем новой меховой одежды для него.

Без четверти девять мы вышли через боковую калитку. Через четверть часа за нами последовал Его Святейшество, а за ним двое его наставников и члены Кашага. Его Святейшество тоже был одет как солдат. Он шел позади моего зятя, как его слуга. Хотя вокруг были коммунисты, той ночью судьба улыбнулась нам. Был густой туман, и мы ускользнули незамеченными. Казалось, боги лишили китайцев зрения, слуха, а заодно и рассудка, и помогли нам выдержать это испытание. Когда мы проходили мимо, китайский штаб был ярко освещен; там все было тихо, китайцы работали и проводили свои собрания.

Мы переправились через реку Цангпо и подождали отряд Его Святейшества. Нас было около сотни человек, и копыта лошадей громко стучали по гравию. Я все время молилась и просила окружающих как можно меньше шуметь. Просто чудо, что китайцы не слышали цокота копыт идущих рысью лошадей.

Мы так опасались, что китайцы хватятся нас, что перешли на галоп, как только пересекли речку Цангпо. Однако, по-видимому, китайцы ничего не знали о нашем отбытии до двадцать второго, то есть нас хватились лишь через три дня после побега. В тот день они подвергли Норбулингу артиллерийскому обстрелу и только после этого смогли войти в нее. Беглого осмотра было достаточно, чтобы понять, что Его Святейшество исчез. Они искали его в Ченсалинке, а затем в Чомолунго и Дрепунге.

Много крови было пролито в Лхасе после нашего побега. Один из наших наемных слуг, бежавший после нас, рассказывал мне, что, когда он покидал Лхасу, казалось, что он шел по полям высушенного гороха. На мили вокруг валялись пустые винтовочные гильзы.

Кашаг велел нам ничего не брать с собой, так что мы не взяли даже запасов продовольствия. Теперь же мы увидели, что многие прихватили с собой немало своих вещей и продуктов. Я взяла только шерстяное одеяло, хорошо послужившее мне в дороге, и немного цампы.

Мы переходили через речку Цангпо в полночь. От полуночи до девяти часов следующего дня непрерывно скакали на большой скорости. У меня не было ни шарфа, ни очков, а поскольку на мне была короткая мужская одежда, по дороге я очень замерзла. Когда

мы сделали привал в Чицушо, я едва держалась на ногах от холода, усталости и судорог в голенях. Погода стояла ветреная, и мое лицо покрывал толстый слой пыли. Я смогла умыться только через неделю. Кожа начала шелушиться, незащищенная от ветра и пылевых бурь.

Встречавшиеся нам по пути крепостные и крестьяне были очень добры к нам, они приносили нам продукты и все, что могли себе позволить. Это было очень трогательно. Они приносили нам даже обувь и теплую шерстяную одежду, оплакивая печальную судьбу Тибета. Мы продвигались двумя отрядами. Первый отряд уходил вперед, и когда второй догонял его, первый опять трогался в путь.

Нас сопровождало около двухсот вооруженных Кхампа[20]. Если бы не они, мы бы уже много раз свернули не в том направлении. Мы действительно несколько раз сбивались с дороги, и нам приходилось возвращаться, теряя драгоценное время. Однажды заметили вдалеке приближающихся к нам лошадей. Мы были в панике, сразу же подумав, что это китайцы, но, к нашему облегчению, это оказался разыскивавший нас отряд бойцов Кхампа. Им сказали, что Его Святейшество скоро прибудет. Мы опережали его на расстояние одного дня пути.

Прибыв в Цонадзонг, мы услышали рев самолетных двигателей и опять подумали о самом худшем. Все быстро спешились и распростерлись на земле. Дочка крикнула мне, чтобы я легла под лошадь. Самолет пролетел над нами и скрылся вдали. Было около десяти утра, шел снег. Позже мы узнали, что этот самолет был послан индийским правительством, чтобы найти нас.

Его Святейшество задержали на один день люди, желавшие получить аудиенцию. Многие эмигрировали в Индию, подобно Его Святейшеству. Большинство не знали, что мы уходим, так как мы шли по ночам и нас никто не видел. Когда мы достигли Санды, я от холода едва держалась на ногах. Жители деревни приглашали нас к себе, но у нас не было времени.

В Чидишо мы ехали через Рамаку и Санду. Эта местность славилась на весь Тибет своими ручными изделиями из шерсти. Его Святейшество рассмеялся, увидев меня, так как я все еще была в мужской одежде. Он сказал, что мне, должно быть, было нелегко, но все к лучшему и бедствия скоро закончатся. Мы остались там на ночь, а поскольку по-настоящему расположиться было негде, я провела ночь на чердаке над свиньями. Там же я и переоделась.

Когда мы останавливались где-нибудь на ночлег, я всегда пекла хлеб для предстоящего на следующий день перехода. Мы жили исключительно на цампе и тхупе.

В Чидишо мы немного расслабились и передохнули. Китайцы остались далеко позади. Бойцы Кхампа ушли вперед расчистить нам путь, стреляя в любого встречного китайца. В Ярто Такла собралось множество местных предсказателей. Они вошли в транс и сказали, что путь в Индию свободен и нам не грозит никакая опасность.

13. Тихое пристанище в Индии

В Таванге, сразу же по ту сторону границы, нас встретили индийские представители власти, и состоялся большой прием. О нашем отъезде из Лхасы в Индию не знал никто, кроме моего сына Гьяло Тхондупа, который поддерживал связь с бойцами Кхампа. В Таванге индийский чиновник немного говорил по- китайски и неизменно повторял хан-хао (очень хорошо), когда я угощала его хлебом, который испекла сама. Проведя три дня в Таванге, мы отправились в Бомдилу, а оттуда в Тезпур, где нас встречал Гьяло Тхондуп и официальные представители власти, в том числе и Неру. Его Святейшество прочел проповедь. В Сигури нас встретили моя дочь и внуки. Я не могла говорить, только плакала от счастья.