Роберт Маселло - Страж

• Название: Страж
• Автор: Роберт Маселло
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-40468-1

В Италии на дне озера раскопаны окаменелые останки неизвестного существа — их возраст старше, чем у самой Земли.

В Иудейской пустыне обнаружен легендарный пергамент.

Эти находки проливают свет на древние религиозные тайны и знаменуют скорое воцарение ада.

Расшифровать послание должен палеонтолог Картер Кокс. Он рационалист до мозга костей и верит только в науку, но ведь ему еще не случалось иметь дела с тем, что приходит из-за границ вообразимого…

---

Для Кимберли это тоже было испытанием, но если она хотела подружиться с этим… отпрыском и выяснить, что же на самом деле происходит, — это был как раз подходящий случай.

— Ты видел отца утром, до того, как он уехал?

— Несколько минут. Он сказал, что мы поговорим вечером.

Кимберли уселась за маленький стеклянный столик, а когда вошла Гертруда, спросила у нее, где кухарка.

— Ужин вчера закончился так поздно, что я разрешила ей прийти к полудню.

— О, если так, то мне придется попросить тебя приготовить мой обычный завтрак — маленькую пиалу гранолы со свежими фруктами, йогурт без добавок и черный кофе.

— Не хочешь еще чего-нибудь, Эзра? — никак не отреагировав на просьбу Кимберли, спросила Гертруда. — Может быть, сварить тебе яиц так, как ты любил, с крошеной мацой?

Кимберли была не глупа. Она прекрасно поняла, что Гертруда медлит нарочно, демонстрирует неповиновение, но также она поняла, что сейчас лучше помолчать.

— Спасибо, Гертруда, больше ничего не нужно, — ответил Эзра.

Домоправительница наконец отвернулась и, шурша подолом длинной черной юбки, задевавшим ее толстые лодыжки, ушла на кухню. Кимберли услышала шум, доносившийся оттуда, и даже это ее раздражало.

— Я так рада, что тебе удалось поздороваться с мэром вчера вечером. Когда ему удается просто расслабиться с друзьями, он такой милый и забавный. Но у нас еще будут званые ужины и ты успеешь с ним поближе познакомиться.

Эзра рассеянно кивнул и сделал глоток кофе.

— Вчера было столько гостей, — продолжала Кимберли, — что мы с тобой почти совсем не успели поговорить. Что заставило тебя вернуться в Нью-Йорк?

Эзра перевел взгляд на окно и несколько секунд молчал.

— Моя работа в Израиле закончена.

Поскольку Кимберли имела смутное представление о том, что это была за работа — ей это было неинтересно, — она не стала больше говорить об этом.

— Ты собираешься остаться здесь, в смысле в Нью-Йорке?

— Я еще не решил.

— Ты знаешь, что можешь жить у нас столько, сколько пожелаешь, — сказала Кимберли. — Отец очень рад твоему возвращению, я знаю.

Вошла Гертруда, принесла завтрак для Кимберли на лакированном подносе. Она поставила поднос на столик и была готова уйти, но Кимберли ее остановила.

— Нет-нет, — сказала она, — боюсь, в этом доме мы не едим с подносов. — Не могла ли бы ты все поставить на стол?

Гертруда вернулась и поставила на стол все, что было на подносе: пиалу с гранолой, йогурт и чашку кофе. Глядя исключительно на Эзру, она проговорила:

— Я скоро пойду по магазинам. Хочешь, куплю тебе пирожных «Маленький школьник»? Ты их так любил.

— Конечно, — улыбнулся Эзра. — Сто лет их не ел.

«Долго еще, — злобно думала Кимберли, — мне придется мириться с этими противными маленькими издевками?» Сэмом она управляла довольно успешно, но его слуги — совсем другое дело. Все эти люди, служившие семейству много лет: Гертруда, кухарка Трина, шофер дядюшка Мори. Кимберли казалось, что она живет в какой-то деревне из старого фильма о Франкенштейне. Когда она навещала своих друзей, точнее своих новых друзей, она видела, что их слуги носят подобающую униформу и знают, как нужно прислуживать и как себя вести. А с прислугой Сэма ей все время было не по себе. Порой Кимберли признавалась себе в том, что она их всех немного побаивается. Когда они говорили между собой на идише (или как он там еще назывался, этот их язык), она прекрасно понимала, находясь рядом с ними, что говорят о ней.

Кимберли решила, что пора брать быка за рога.

— Эзра, — сказала она, аккуратно уложив салфетку на колени, туго обтянутые юбкой, — ты никогда не задумывался о том, чтобы поработать у своего отца? — В действительности для нее это было бы настоящим кошмаром. — Хочешь, я поговорю с ним об этом?

Она догадывалась, что для Эзры это было еще большим кошмаром.

Эзра посмотрел на Кимберли. Она понимала, что он видит ее насквозь. Но это ее нисколько не волновало — они с самого начала почти ничего не скрывали друг от друга. Играли, так сказать, «в открытую». Еще тогда, когда прежняя миссис Метцгер угасала в онкологической клинике Слоуна-Кеттеринга, Кимберли встречалась с Сэмом и сын узнал об этом. Кимберли многое могла бы ему объяснить: как она пыталась уговорить Сэма подождать, как ей все время казалось, что это неправильно, и как все это случилось. Может быть, она все же время от времени немного подталкивала развитие событий — как в тот раз, когда солгала, что ее босс в рекламном агентстве потребовал, чтобы Сэм самолично одобрил ряд снимков, — и это позволило ей оказаться в его квартире в тот вечер, когда она была просто убийственно одета. Но какой сейчас в этом был смысл? Это все было древней историей. И, на взгляд Кимберли, ни капельки не касалось Эзры. Это было не его дело, черт бы его побрал! Настало время ему смириться и повзрослеть.

— Не думаю, что это хорошая идея, — сказал Эзра.

Кимберли постаралась понять, что он имеет в виду: работу на отца или то, чтобы разрешить ей замолвить за него словечко.

— Меня никогда особенно не интересовала недвижимость.

— Что же тебя тогда интересует? Чем ты хочешь заниматься, вернувшись в Америку?

— Продолжать свою научную работу.

Опять он о своей работе.

— В чем она заключается конкретно?

— Она заключается в научных исследованиях.

— И ты сможешь проводить свои исследования здесь? Тебе не нужно для этого возвращаться в Израиль или еще куда-то ехать?

— Нет.

Кимберли стало тоскливо. Этот молокосос — ведь он был ровесником ее брата Уэйна, вот только Уэйн мог бы его одним пальцем уложить — явно собрался торчать в отцовском доме до скончания веков. Это могло стать не просто маленькой помехой на пути осуществления всех замыслов Кимберли. Это могло стать нешуточной преградой.

— О… — выдохнула она. — Вот это новость, так новость.

Эзра сухо усмехнулся и сказал:

— Да, пожалуй.

ГЛАВА ПЯТАЯ

В этот вечер атмосфера в лаборатории была в духе Картера. Ни тебе Билла Митчелла, ни Эминема, тараторящего из динамиков музыкального центра. И никого, кто стоял бы за ним и очереди к электронному микроскопу. Картер редко бывал так счастлив, как тогда, когда выпадала возможность изучить что-то новое, подвергнуть материал анализу, провести его классификацию и выяснить, что это такое. Такое с ним и в детстве случалось. В тот день, когда определилось его призвание, его родители вызвали бульдозериста, чтобы тот выкопал траншею под фундамент. Они решили сделать пристройку к дому. Ковш бульдозера вынул из земли ржавую ложку и какие-то осколки костей. Для мальчика это были словно рубины и жемчуг. Картер, которому в ту пору было десять лет, на следующее утро помчался в школу, чтобы показать находки учителю естествознания. Тот отнесся к сокровищам Картера совершенно равнодушно. А вот одноклассники прониклись энтузиазмом Картера — особенно тогда, когда он высказал предположение о том, что кости наверняка такие старые, что вполне могут быть костями динозавра (откуда при этом взялась ложка — это его не волновало). В общем, с этого дня Картер получил прозвище Боунс.[9] Друзья стали так называть его, и ему это прозвище даже немного нравилось. Он знал, что и теперь студенты порой за глаза величают его «профессор Боунс».

На идентификацию ему прислали какую-то мешанину. Не стоило удивляться тому, что университету понадобилась помощь. Кто бы ни пожертвовал эту коллекцию, собирали ее явно бессистемно. Один из объектов действительно представлял собой фрагмент кости нижней челюсти смилодона — саблезубой кошки времен ледникового периода. Остальные в основном являлись фрагментами берцовых и предплюсневых костей динозавров. Для окаменелостей все кости неплохо сохранились, но не были чем-то из ряда вон выходящим. За пару часов Картер мог закончить эту работу, написать отчет и перейти к более серьезному труду.

Лишь бы только перестал трезвонить телефон.

Он уже звонил раньше, звонил и теперь, но Картер не бросал работу и не брал трубку. Единственной, кто знал, что он здесь, была секретарь деканата, а она просто приняла бы сообщение для него и сохранила в его личном почтовом ящике вместе с почтой, которую он не забирал (он только сейчас об этом вспомнил) уже три дня.

И вот телефон зазвонил снова. Картеру не хотелось подходить. На его взгляд, это вполне мог быть Билл Митчелл, который решил проверить, есть ли в лаборатории кто-то из тех, кто мог перейти ему дорогу, ведущую вверх по карьерной лестнице. Но Картер понимал, что если это так, то через десять минут телефон зазвонит снова и снова отвлечет его, помешает сосредоточиться. Он встал, потянулся и пошел через всю лабораторию к висевшему на стене телефону. На пятом или шестом звонке он снял трубку.