Диана Кирсанова - Созвездие Козерога, или Красная метка

• Название: Созвездие Козерога, или Красная метка
• Автор: Диана Кирсанова
• Жанр: Детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-32858-1

Люди, рожденные под созвездием Козерога, славятся чувством ответственности и любовью к порядку. Милейшая Зоя Яковлевна давно и исправно служит консьержкой в многоквартирном доме. За всеми наблюдает и уже ничему не удивляется. Но чтобы случиться такому!.. В канун Нового года некий мужчина средних лет и приличной наружности подбросил в ЕЕ подъезд младенца. А чуть позже незнакомца нашли раздетым и убитым в квартире молодой прелестной девушки. Хорошо еще, что на месте действия оказалась Леди Зодиак – сыщица-астролог. Как выяснилось, она спешила предупредить девушку о грядущем несчастье и опоздала. И теперь ей ничего не остается, кроме как начать расследование…

---

– Сын! Подъем! – я стояла у кровати и сдирала с него это одеяло. – Сессию проспишь, из института исключат, профессии не получишь, побираться пойдешь!

– Мммммм… – донесся до меня глухой стон из-под одеяла.

– Давай-давай! – не уставала я его тормошить.

В конце концов, сыну пришлось-таки подняться. Он сел на кровати, отчаянно зевая. Настроение у него было самое что ни на есть похоронное.

– Всего три часа и поспал, – пожаловался он.

Новый год Сашка встречал в кругу своих студенческих товарищей.

– Поучишь немножко, позавтракаешь, принесешь пользу себе и обществу, потом снова ляжешь поспишь. А перед этим отвезешь меня кое-куда.

– Куда?

– Вставай и умывайся!

– Вот скажи мне, – проворчал он, со стуком захлопывая челюсть после очередного зевка, – ну куда ты пойдешь в такую рань? Да еще после дежурства! Куда ты сейчас меня потащишь?

– На помойку.

– Что?!

– Я говорю, что ты должен отвезти меня на помойку! – прокричала я ему уже из кухни.

Остатки сна слетели с Сашки в два счета.

– Родного сына – на помойку?!

– Именно!

– А ты не поторопилась? Я еще на что-то гожусь!

– Вот именно поэтому!

Он выкатился из комнаты и остановился на пороге кухни с таким оскорбленным и одновременно вопросительным видом, что я на время прекратила сторожить сковородку с дежурной утренней яичницей:

– Детка, когда ты умоешься и приведешь себя в порядок, я все тебе объясню…

После того как сыном была исполнена моя несложная просьба, я в нескольких словах рассказала ему о том, что произошло этой ночью. Конечно, мне бы ничего не стоило оставить мальчика в полном неведении относительно ужасных событий, но таково уж было мое правило – быть с детьми честной. Это всегда приносит плоды: старшая дочь, которая давно уже жила от нас отдельно, со своей семьей, до сих пор видит во мне лучшую советчицу по поводу любых жизненных перипетий.

Рассказ о двух убитых потряс Сашкино воображение. Что не помешало ему, впрочем, уплетать завтрак за обе щеки.

– Понимаешь, – говорила я через полчаса, пододвигая ему чашку с кофе и забирая пустую тарелку, – все это время мне не дает покоя одна загадка.

– Которая из всех?

– Загадка исчезнувшей одежды этого убитого вместе с Ритой мужика. Я прекрасно помню, что на нем были пальто, кашне, под пальто что-то вроде свитера и так далее. Спрашивается: куда это все делось? Первой приходит в голову, конечно, версия о том, что одежду забрал убийца. Отсюда плавно вытекает второй вопрос – зачем?

– Ну и?

– Думаю, затем, чтобы убитого долго не могли опознать. Но! Тащить на себе большой тюк чужих вещей – глупо, да к тому же и подозрительно. Но в нашем случае похищенную одежду убийца, загримированный под Деда Мороза, сложил в свой мешок и унес. И, появившись на улице с мешком за спиной, в своем маскараде не вызвал ни у кого подозрений.

– Да. Логично… в этом что-то есть, – согласился Сашка, немного подумав. – Но какая связь между этими выкладками и тем, что ты рвешься посетить городскую помойку?

– Детка! Представь на минуту, что ты убийца. Вот ты несешь в мешке чужие вещи, миновал трудную территорию, где тебя могут узнать, и оказался в безопасности. Что ты будешь делать дальше?

– Ну… Постараюсь избавиться от вещей, конечно.

– И куда их денешь?

– Выкину, – сказала Сашка, начиная понимать, куда я клоню. – Сброшу в первый попавшийся мусорный контейнер. Во-первых, чтобы следы запутать, во-вторых, тащить по городу дальше, как ты говоришь, этот тюк небезопасно: менты могут задержать и поинтересоваться, что это у меня там такое…

– Браво, – снизошла я до похвалы. – Теперь ты, надеюсь, не будешь спрашивать, какая связь?

– Но, мать! – возмутился он и даже стукнул чашкой по столу. – Не станешь же ты сейчас в поисках одежды – пусть ты даже знаешь, как она выглядит, – обшаривать всю городскую свалку? Ты хотя бы представляешь себе, сколько места занимает эта помойка? Не меньше гектара!

Я отошла от раковины, вытерла руки цветастым кухонным полотенцем, села напротив Сашки и постучала пальцем сперва по своей голове, а потом по корпусу телефона, висевшего на стене в нашей кухне:

– Запомни, сынок! При помощи головы и телефона в этом мире можно сделать все, кроме, пожалуй, детей. Я уже позвонила в учреждение под названием «Спецавтохозяйство». И узнала, что мусор, вывозимый из прилегающих к дому убитой Риты дворов, вывозится и сваливается не как попало, а упорядоченно! Интересующему участку на нашей помойке отведен сектор номер шесть.

* * *

Свалка.

Огромное – сколько захватывает глаз – пестрое поле, над котором кое-где поднимается седоватый дымок… Воздух здесь настолько загустел от зловонных испарений, что его можно было резать на куски. Конечно, если при этом вы сумеете подавить в себе рвотные спазмы; мне это удалось с трудом.

В беспорядке, который трудно было бы назвать живописным, там и сям по полю были раскиданы коробки, мешки и сетки с отбросами; но бóльшая часть этих отбросов была свалена безо всякой тары – как попало. Все это запорошило снегом. По этому полю разгуливали, ходили и ползали люди самого разного калибра и пола, разыскивая в куче мусора какие-то сокровища – свалка с ее обитателями очень походила на громадный муравейник.

Сашка притормозил наши старенькие «Жигули» в небольшом отдалении от этого помоечного царства.

– Сектор номер шесть, сектор номер шесть… вот он! – воскликнул он, указывая на маячивший впереди деревянный столб с прибитой к нему треугольной, на манер дорожного знака, железякой. На этом наспех сколоченном указателе и была намалевана искомая мною шестерка.

– Ну, я пошла, – сказала я, вылезая из машины. – А ты уезжай, не маячь тут. Встречаемся через три часа!

– Ты только, пожалуйста, поосторожнее, – попросила сын. Он смотрел на меня с плохо скрытой тревогой. – Смотри, чтобы тебя здесь не съели.

Под ногами хрустели осколки, звенели какие-то железки, чвакали смрадные болотца. Один раз я чуть было не поскользнулась на осклизлой картофельной шелухе, в другой – налетела на спавшего под чистым небом, прямо на лежалом снегу, оборванного бомжа, на груди его лежала табличка из упаковочного картона.

– «Не беспокоить», – прочитала я на ней. Надо же! Прямо гостиничный сервис, хм!

Выбравшись на более-менее сухой пригорок, я пристально оглядывала окрестности. Ничего не было видно, а тут еще эта вонь, от которой даже глаза слезятся… От этого амбре я закашлялась, потом чихнула.

– Женщина! – приоткрыл гневное око бомж с табличкой. – Прекратите это немедленно!

– Что прекратить?

– Инфекцию распространять!

Фу-ты, ну-ты, стерильный бокс хирургической палаты! Ветер донес до меня весть о приближении еще одного опустившегося собрата по разуму. Подошедший собрат был настолько пахуч, что почти заглушал собой все прочие помоечные ароматы.

– Слышь! – сказал мне собрат. – Ты не на месте встала. Отойди-ка.

– Почему? – спросила я, машинально делая шаг влево.

– Это место для другого, – пояснил мужичок, запуская грязную руку прямо к себе в штаны. – Это моя уборная.

– Че-го?

– Писаю я здесь всегда, – сказал бомж и зашарил в штанах еще более сосредоточенно.

Я отпрыгнула подальше, приставила ладонь к глазам, вгляделась – и решительно направилась в самое сердце помойки.

Не буду рассказывать, как я рылась в отбросах и гнили, перебирая затянутыми в рабочие перчатки руками мусор и стараясь делать как можно бóльшие перерывы между вздохами. Скажу только, что мое предприятие увенчалось успехом: в одной из особо благовонных груд мусора, под прикрывающими «клад» картонками и останками пластиковых бутылок, я заметила выступающий из ямы край тряпичного узла. Поднатужилась, крякнула – и черный узел выдернулся из кучи, как громадная репка.

Через три часа я уже волокла объемный, но нетяжелый тюк к ожидавшим меня «Жигулям». Сашка сидел на приступочке машины и смотрел на меня во все глаза.

– Грузим!

Тяжело-тяжело вздохнув, Сашка подошел ко мне, отщелкнул крышку багажника, сковырнул туда все это добро, захлопнул и буркнул, не глядя на меня:

– Все, мать, поехали. Пока мы тут какую-нибудь дизентерию не подцепили! Запомни: сейчас приедем домой, я разведу в ванне марганцовку… целое ведро и запихну тебя туда – отмокать! На всю ночь.

– Детка, не грозись, – сказала я устало. – Некрасиво так разговаривать со старшими.

– А то, что ты творишь, – красиво? Я тебя вообще не узнаю! Что хоть в узле?

– Все, что нужно. И пальто, и брюки, и рубашка, и свитер, и носки, и ботинки… Очень хорошего качества, кстати говоря. И вид неплохой, слегка только попорченный.

– То есть?

– То есть в крови и с дырками. От пуль.

Машина с визгом затормозила у обочины. Нас здорово тряхнуло, а меня так даже и шарахнуло бедовой головой о стекло – но Сашка, враз позабывший о былых обидах, не обратил на это внимания и с горящими глазами перегнулся ко мне через сиденье: