Натан Эйдельман - Тайные корреспонденты "Полярной звезды"

• Название: Тайные корреспонденты "Полярной звезды"
• Автор: Натан Эйдельман
• Издательство: "Мысль"
• Жанр: Публицистика
• Год: 1966

Введите сюда краткую аннотацию

---

Перед нами предпоследняя книга «Полярной звезды» и последняя, где представлены ее корреспонденты. Хотя содержание тома в какой-то степени определялось поступавшим материалом, но все же нельзя не удивиться, как мастерски и целостно собрана каждая книга альманаха. Если 1-й выпуск VII книги как бы имел невидимый подзаголовок — Рассказы о временах Николая, то девизом 2-го выпуска могло быть одно слово — Свобода.

Свобода по-декабристски предстает и в рассказе не-декабриста Греча и особенно в новых строках братьев Бестужевых: «Они все пятеро поцеловались, обратились так, чтоб можно было пожать им связанным друг другу руки, и приговор был исполнен. По неловкости палача Рылеев, Каховский и Муравьев должны были вытерпеть эту казнь в другой раз, и Рылеев с таким же равнодушием, как прежде, сказал: „Им мало нашей казни — им надобно еще тиранства!“» (ПЗ, VII—2, 75).

Свобода для В. Н. Каразина, оригинального общественного деятеля начала века, нечто другое1: это был в изображении Герцена шиллеровский маркиз Поза, благородно и наивно говоривший правду в лицо царям.

Позже, издавая отдельно свое замечательное сочинение, Герцен приписал к нему посвящение:

«Вам, Н. А., последнему нашему Маркизу Позе, от всей души посвящаю этот очерк».

«Н. А.» — это один из главных революционеров 60-х годов — Николай Александрович Серно-Соловьевич. Подпольщик, конспиратор, один из организаторов «Земли и Воли», он обладал какой-то особенной чистотой и благородством, которые проявились в нескольких поступках в духе маркиза Позы2. Герцен видел в таких характерах один из самых главных положительных результатов революционного движения: внутренняя, личная свобода, благородство, без которой не может быть завоевана и упрочена свобода внешняя — для страны и народа.

Проведя читателя «Полярной звезды» сквозь разные круги русской свободы, Герцен затем знакомил его со свободой по-английски во всей силе и слабости («Два процесса» из «Былого и дум»).

Наконец, завершающее стихотворение Огарева было мечтой о настоящей свободе для России в будущем:

Чтоб земля нам да осталась,
Воля вольная сложилась.
Барской злобы не пугалась,
Властью царской не томилась!..

* * *

О том, чьи послания, преодолев опасности, достигли на этот раз «Полярной звезды», кое-что известно.

И. г. Птушкина убедительно доказала, что материалы для статьи о Каразине были получены от Григория Петровича Данилевского, известного в ту пору литератора, познакомившегося с Герценом в 1861 г.3.

К сожалению, кроме одного письма Герцена к Данилевскому и списка лондонских адресов, который был составлен для него Герценом (см. XXVII, 593), мы не имеем никаких свидетельств об этих связях.

Что «Записки» Николая и Михаила Бестужевых могли исходить только от М. И. Семевского, хорошо известно и уже отмечалось выше. Однако очень многое еще неясно.

М. И. Семевский довольно активно сотрудничал в «Полярной звезде», «Колоколе» и других Вольных изданиях. Видимо, его конспиративная деятельность в то самое время, когда формировалась VII «Полярная звезда», стала известна правительству. Семевскому угрожала расправа: в списке пятидесяти главных «злоумышленников», составленном в III отделении осенью 1861 г., номером 1 был Н. г. Чернышевский, а номером 16— Михаил Иванович Семевский4.

В марте 1862 г. П. А. Ефремов писал в Москву, что «Семевскому запрещено было посещать архивы по проискам Менькова, редактора „Военного сборника“, но теперь это дело устроилось»5.

Слухи о грозящей Семевскому опасности достигли даже далекого Селенгинска и вызвали дружеское предостережение Михаила Александровича Бестужева. Под впечатлением репрессий против студентов в конце 1861 — начале 1862 г. декабрист писал Семевскому (13 февраля 1862 г.): «Наступит снова для русских <…> благодатное времячко запечатывания ума и распечатывания писем. Такие и подобные мысли заставляли меня крепко беспокоиться о Вашей участи»6.

Однако, несмотря ни на что, М. И. Семевский продолжал посылать материалы для «Полярной звезды».

В его архиве сохранился отрывок из «Записок» Николая Бестужева — «пять с половиной полулистов серой и весьма толстой бумаги, почерком самым неразборчивым, с многочисленными помарками» и еще «листок». Разрозненные странички «Воспоминаний» Николая Бестужева открывались постепенно: сначала Елена Александровна Бестужева передает Семевскому воспоминания покойного брата о Рылееве, и они попадают в VI «Полярную звезду». Потом Михаил Александрович Бестужев, очевидно, отыскивает еще пять с половиной страниц; копия их через Семевского снова идет в Лондон и, как обычно, набирается для подготавливаемой книги «Полярной звезды».

Позже, когда пять с половиной страниц Н. Бестужева, а вслед за ними статья Герцена о Каразине уже набраны (или набираются), Семевский высылает третью часть «Воспоминаний» Бестужевых.

Прежде чем послать последний листок в Лондон, Семевский, безусловно, показал его престарелому Владимиру Ивановичу Штейнгелю: «Записки» Михаила Бестужева, попавшие в «Полярную звезду», имеют примечания, сделанные, как позже стало известно, В. И. Штейнгелем. Одно из них относится к описанию допроса Николая Бестужева царем. На подлинной рукописи М. Бестужева рукой Штейнгеля: «Мишель, вероятно, забыл: Николай <Бестужев> рассказывал, что государь в полураскрытую дверь, показывая на него из другой комнаты государыне, сказал: „voila encore un demiserables“ — и потом вышел к нему»7.

В «Полярной звезде» к тому же месту воспоминаний:«Государь в полураскрытую дверь из другой комнаты сказал Государыне: „voila encore un de miserables“ — и потом вышел к нему» (ПЗ, VII—2, 78).

Так же отредактировано Семевским и другое примечание В. И. Штейнгеля: описывая казнь декабристов, М. А. Бестужев упомянул о пяти виселицах. В. И. Штейнгель написал на рукописи:

«Здесь Мишель неправильно выразился: виселица была одна, довольно широкая для помещения пятерых»8.

В «Полярной звезде» Мишель Бестужев, понятно, не упоминается:

«Собственно, виселица была одна, довольно широкая для помещения пятерых» (ПЗ, VII—2, 83).

Таким образом, в подготовке важной корреспонденции для «Полярной звезды» кроме М. И. Семевского участвовали два ветерана декабризма.

Последняя посылка Семевского достигла Лондона, вероятно, в феврале — марте 1862 г., когда Герцен уж закончил «Каразина».

Сложнее вопрос, когда пришли первые пять с половиной страниц «Воспоминаний» Н. А. Бестужева?

Напрашивается ответ, что это произошло вскоре после выхода первого выпуска VII книги (сентябрь 1861 г.), потому что второй выпуск именно с этих страниц начинается.

Но не могло ли случиться, что эти странички привез с собою Гербель еще в июле 1861 г. (вместе с другими материалами от Семевского, см. выше), а Герцен «придержал» их для второго выпуска «Полярной звезды»?

На эту мысль наводит следующее обстоятельство. Н. В. Гербель — как уже рассказывалось — летом 1861 г., посетив Герцена и Огарева, уехал в Германию и в августе издал в Лейпциге сочинения Рылеева. Так вот, в этой книге, появившейся почти одновременно с 1-м выпуском VII «Полярной звезды» и за полгода до 2-го выпуска, мы находим «Отрывки из воспоминаний М. А. Б-ва» (т. е. Михаила Бестужева), те самые, которые появились во 2-м выпуске. В предисловии к лейпцигскому изданию Рылеева Гербель признавался, что «записки М. А. Б-ва являются здесь в первый раз»9.

Итак:

1. В июле 1861 г. Гербель у Герцена и многое передает ему.

2. Не раньше февраля— марта 1862 г. Герцен получает отрывок из «Записок» Михаила Бестужева.

3. Еще в августе 1861 г. часть этого отрывка Гербель печатает в Лейпциге.

Была, наверное, какая-то договоренность Герцена и Огарева с Гербелем. Возможно, Гербель отправил в Лондон листки с воспоминаниями Бестужевых уже после того, как использовал некоторые из них в лейпцигском издании (в России ему их вручил М. И. Семевский). Таким образом, от далекого Селенгинска через Петербург и Лейпциг в Лондон — вот какой путь совершили драгоценные «Воспоминания» Бестужевых, прежде чем достигли «Полярной звезды».

С поездкой и заграничными изданиями Гербеля связан и другой любопытнейший отрывок из 2-го выпуска VII книги.

Выдержкам из «Записок одного недекабриста» издатели предпослали следующие строки: «Отрывки эти были нам доставлены с примечанием, что они писаны одним современником декабристов, который лично был в довольно близких отношениях с ними, несмотря на то что явным образом не разделял их образа мыслей. Каждая подробность (даже неприязненно высказанная или без глубокого понимания) о великих мучениках и деятелях 14 декабря бесконечно важна для нас. Мы с искренней благодарностью помещаем присланные нам отрывки в Полярную звезду» (ПЗ, VII—2, 85).