Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 1

• Название: Падение царского режима. Том 1
• Автор: Павел Щёголев
• Издательство: Государственное издательство
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1924

Первый том стенографических отчётов Чрезвычайной следственной комиссии Временного Правительства «для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и других высших должностных лиц», изданный в 1924 году, содержит допросы и показания А.Н. Хвостова, генерала Е.К. Климовича, А.Д. Протопопова, генерала С.С. Хабалова, А.Т. Васильева, Б.В. Штюрмера, В.Л. Бурцева, А.Н. Наумова, князя М.М. Андроникова.

---

Председатель. – Ответьте нам, пожалуйста, на последний вопрос, естественно вытекающий отсюда: вопрос о том, при каких условиях вы оставили пост министра иностранных дел и председателя Совета Министров?

Штюрмер. – Извините… Я совершенно откровенно говорю, – считая, что вы понимаете, что я говорю открыто, – что здесь две стороны, между которыми идет борьба… Разумеется, когда идет борьба, участники этой борьбы должны употребить все силы, чтобы победить. Я исхожу из того, что было так и прежде… Во-первых, я скажу следующее: со времени, как я был назначен и выступил 9-го февраля в Думе в первый раз, я ни разу не помню, чтобы было, до конца сессии, какое-нибудь недоразумение или затруднение!… Дело было так, что Дума была на меня в претензии. Я не хлопотал о закрытии ее. Многие мне говорили: «Отчего вы Думу не закрываете? – «Потому что она не кончила своего дела». – «Когда же она закончит свои дела?» – «Так, в 20-х числах июня…» Тогда Дума и была закрыта. Затем, когда она открылась 1-го ноября, то картина совершенно изменилась. Я должен сказать, что в конце ноября Родзянко был у меня (у меня болела нога) и нашел необходимым сообщить, что со мной Дума работать не будет…

Председатель. – Это когда было?

Штюрмер. – Это было в октябре, за несколько дней до открытия Думы. Он сказал: «Имейте в виду: Дума не будет с вами работать!…» Я сказал, что и увольнение зависит не от меня лично… И решил, что, очевидно, не могу остаться, раз будет препятствие к совместной работе Думы и правительства… К сожалению, в день открытия Государственной Думы я уехал в Государственный Совет после речи Родзянко и не слышал речи Милюкова, который совершенно напрасно меня обвинял… Если бы я был там, я бы сказал, что никаких взяток не брал, никаких взяток ни с кем не делил!… Я, к сожалению, этого не мог сделать. Озлобление, повидимому, было настолько сильное, что я не мог и думать выходить на кафедру, не подвергая правительство, в лице своего председателя, каким-нибудь нежелательным выходкам…

Председатель. – Вы не могли выходить?

Штюрмер. – Я знал, что если я выйду на кафедру, тогда будет такой скандал, который будет не ко мне относиться лично, а как к председателю Совета Министров и к Совету Министров…

Председатель. – Но вы только что сказали, что когда приехал Родзянко и когда он сказал вам, что Дума не может с вами работать, то вы сказали, что уход зависит не от вас. Но, тут, когда правительство, в вашем лице, не могло появляться перед Думою, каково было ваше отношение?

Штюрмер. – Я не мог ехать сейчас же в Ставку, потому что я был болен; но я следил и каждый день записывал, что происходит в Думе… И вот мое резюме: если бы Дума имела что-нибудь против меня, то, в лице Милюкова, она бы сказала. Но я думал, занятия пойдут сами по себе, занятия все-таки пойдут… Но затем я увидал, что о занятиях не было и речи! Несколько заседаний сряду шел штурм власти… Обыкновенно, когда нападали на министерства, – я помню, что это всегда было по вопросам отдельным: по отдельным новым законам или при рассмотрении отдельных смет министерств, – происходили нападки на отдельные министерства… Тут я не видел нападок на отдельные ведомства, на отдельные проекты или отдельные вопросы, – а тут была прямая только критика власти, начиная с председателя и дальше!… Тут, очевидно, шла речь не об неудовольствии данным министерством, данным вопросом, или данным законодательством, а просто – нападение принципиальное! Тогда я, при первой возможности, как только мог вставать, поехал в Ставку и доложил; разумеется, при таких условиях я не мог оставаться председателем Совета Министров и просил, чтобы меня уволили…

Председатель. – Вы говорили, что было нападение на власть принципиальное, т.-е. со стороны анархистов, не признающих власти?

Штюрмер. – Нет, были другие слова, которые я считал опасными… Неудобно было говорить в Ставке о том, что Милюков на меня нападает, но я другое орудие имел…

Председатель. – Вы различали нападение на власть принципиальное, как вы выразились, от нападения на отдельных лиц, представляющих собой данное министерство?

Штюрмер. – Очевидно. На меня было нападение, – об этом говорить нечего, потому что я был первым, на которого напали!…

Председатель. – Мы сейчас кончим наши занятия. В следующем заседании вы ваши объяснения, быть может, начнете с поставленных сегодня вопросов…

Штюрмер. – Я совершенно не предвидел, в какой области будут вопросы… Если бы я знал, о чем будет разговор, то я – не то, чтобы подготовился к какому-нибудь оправданию… Но я такую массу пережил впечатлений, такую массу занятий… что об отдельных эпизодах…

Председатель. – Дело идет не об отдельных эпизодах, а о неправильных действиях ваших вообще: согласно указу временного правительства, опубликованному Правительствующим Сенатом, дело идет о том, о чем может только итти в Следственной Комиссии для расследования противозаконных действий. Так что в этих пределах и будут задаваться вопросы.

Штюрмер. – Я не спрашиваю!… Я не хочу забегать, чтобы подготовиться… Я хочу сказать: так было много событий, фактов, что я положительно подавлен, просто я вспомнить не могу!…

Председатель. – Вы будете давать ответы в следующий раз.

Штюрмер. – Я был председателем Совета Министров – были отдельные эпизоды… По особой диктатуре – опять отдельные… Потом был министром внутренних дел 4 месяца, был министром иностранных дел… И это так много!… И, так сказать, – так захватывающе жизнь шла, что я могу не все подробности сразу вспомнить…

Председатель. – Вы можете быть уверены, что Комиссия войдет в ваше положение и даст вам возможность вспомнить, если вы что-нибудь позабыли, и в следующем заседании вы Комиссии сообщите…

Штюрмер. – Конечно, подделывать или придумывать я не стану: это не в моем характере… И думаю, что и вы уже в этом убедились… Если что-нибудь будет не так, я потом вспомню, в следующий раз…

Председатель. – Теперь благоволите удалиться.

VII. Допрос Б.В. Штюрмера 31 марта 1917 г.

Содержание: Обстоятельства назначения Штюрмера на должности председателя Совета Министров, министра внутренних дел, министра иностранных дел. Отношение к Государственной Думе, ограничение ее деятельности пределом рассмотрения бюджета. Заседание Совета Министров в Ставке, в связи с задержкой доставки в войска снарядов, угля, железа, кожи и всякого рода поставок. Вопрос о диктатуре. Отношение Штюрмера к Манасевичу-Мануйлову. Охрана Распутина. О покушении Ржевского на Распутина. О секретных поручениях. Привлечение Штюрмером Манасевича-Мануйлова к охранению Распутина. Процесс Манасевича-Мануйлова. Распутин, его роль и влияние через Вырубову на императрицу. Беседы Штюрмера с императрицей на государственные темы. Польский вопрос. Отношение Штюрмера к Государственной Думе. «Клевета» на Штюрмера Милюкова в Государственной Думе. О плане мер на случай беспорядков на почве дороговизны и отсутствия продовольствия. Отношение Штюрмера к А.А. Хвостову, как к министру внутренних дел. Замена Хвостова Протопоповым. Увольнение Климовича. Знакомство Штюрмера с Распутиным и отношения с ним. Знакомство Штюрмера с Андрониковым. Кружок вокруг Распутина. Разговор с царем по поводу назначения министров. Записка о необходимости выборов в 5-ю Государственную Думу и о способе их организации. Призыв мусульманского населения к работам. Сношения с послом Бьюкененом. Участие в отношении к румынскому выступлению. Тайные агенты министерства иностранных дел за границей. Заседание в Ставке по польскому вопросу. Дмитрий Рубинштейн. Продажа земли Штюрмера в Ярославле. Отношения с Гурляндом. Отставка Хвостова.

* * *

Председатель (обращаясь к Штюрмеру). – Благоволите сесть. Разрешите продолжать наше прерванное объяснение. Вы помните, что вы в общих чертах коснулись обстоятельств назначения вашего на должность председателя Совета Министров, затем министра внутренних дел в январе и марте 1916 года, иностранных дел 7 июля и, наконец, вашей отставки в ноябре.

Штюрмер. – Позвольте мне сделать заявление. Дело в том, что в прошлый раз вы мне ставили вопросы и я сказал, что не помню и несколько затрудняюсь точно и определенно ответить на некоторые из этих вопросов. Мне трудно восстановить в памяти точно, определенно и категорически ответить на некоторые вопросы, которые были вами мне поставлены. А именно, что необходимо для этого восстановить в памяти целый ряд событий, из которых слагались те обстоятельства, которые вы желали выяснить. – Я не знаю, в каких выражениях это было указано, я сказал на ваш вопрос о том, как я хотел или как мог бы я себе объяснить, почему я получил предложение быть председателем Совета Министров, я вам сказал. Может быть я не помню точно выражение, вы меня извините, я вам сказал, что я не могу точно, совершенно определенно сказать, но только одно скажу, что у меня не было никакого посредника, никого, кто бы ходатайствовал перед государем, человека, который близко стоял к государю и лично меня знал. Этого я вспомнить не мог. Я же сказал, что нужно восстановить целый ряд событий в памяти. Позвольте кратко изложить их. Я поступил на службу в 72 году в Министерство Юстиции. В 78 году я был назначен…