Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 1

• Название: Падение царского режима. Том 1
• Автор: Павел Щёголев
• Издательство: Государственное издательство
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1924

Первый том стенографических отчётов Чрезвычайной следственной комиссии Временного Правительства «для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и других высших должностных лиц», изданный в 1924 году, содержит допросы и показания А.Н. Хвостова, генерала Е.К. Климовича, А.Д. Протопопова, генерала С.С. Хабалова, А.Т. Васильева, Б.В. Штюрмера, В.Л. Бурцева, А.Н. Наумова, князя М.М. Андроникова.

---

Соколов. – Во время вашего пребывания у власти в должности министра внутренних дел и должности председателя Совета Министров у вас не возникал среди ваших сотрудников по правительству вопрос о том, что роспуск Государственной Думы, или отложение заседания Государственной Думы, временное приостановление, может вызвать в населении брожение, недовольство, враждебные, по отношению правительства, действия?

Штюрмер. – Конечно, большинство думало, что этого следует избегать.

Соколов. – Так что такие опасения существовали?

Штюрмер. – Были разговоры. В особенности, когда был съезд представителей управ в Москве.

Соколов. – Это было в октябре месяце?

Штюрмер. – Да. Большинство, и я лично, держались того взгляда, чтобы до последней возможности не допускать закрытия Государственной Думы, не то что перерыва, а отсрочки закрытия Государственной Думы.

Соколов. – Как вы относились к отсрочке или перерыву?

Штюрмер. – При мне не было перерыва, я отстранился от перерыва сокращением срока. Государственная Дума закрылась 21 июня, так что собственно я не имел случая говорить об отсрочке; когда она открылась 1 ноября, судьба ее была решена. Я только себе представлял так: если Государственная Дума будет действовать, как в предшествующей сессии, которая сошла благополучно с критикой отдельных ведомств, но без удаления предметов[*] занятий, если будет так, слава богу. Если будет иначе, – то все-таки сокращать срок не следует, следует итти дальше; если же будет что-либо нежелательное, то тогда можно будет закрыть.

Соколов. – Как вы ожидали, как отнесется население к предполагаемому вами решению, сокращению занятий Государственной Думы?

Штюрмер. – Я не могу вам ответить на это. Если бы я знал, что население относится ко мне отрицательно, тогда бы я сказал, что этим нельзя рисковать, тогда мне и может быть надо было сейчас же уходить.

Соколов. – Вы 1 или 2 ноября не входили в Совет Министров с тем, что правительство встречает со стороны Государственной Думы резкие нападки, но что ее надо разогнать?

Штюрмер. – Нет. После 1 ноября я не мог вносить этого, потому что шла речь о том, что не надо в Совет Министров внести вопрос о том, что я считаю себя оскорбленным клеветою, которую член Государственной Думы Милюков сказал по поводу моего взяточничества и моей измены. Я обращался в Совет Министров с просьбой направить это дело в 1-й департамент Государственного Совета.

Соколов. – А перед этим не был возбужден вопрос о том, что следует так или иначе реагировать, что если вас, главу правительства, оскорбляют, то правительство должно ответить роспуском Думы.

Штюрмер. – Это было 1-го числа. 1-го числа я не мог.

Соколов. – Вы подали в отставку 8-го?

Штюрмер. – 8-го.

Соколов. – С 1 по 7-е в течение семи дней вы не ставили вопрос о том, что следует на эту резкую критику ответить?

Штюрмер. – Нет. Может быть кто-нибудь и подымал этот вопрос, но я не помню.

Соколов. – В вашем присутствии?

Штюрмер. – Я не помню.

Сокоров.[*] – Значит, в вашем присутствии этого не было?

Штюрмер. – Я, может быть, совершенно память потерял, но этого не было. Я ставил вопрос о клевете. В тот же вечер собрались министры, и вопрос был поставлен так.

Соколов. – Во время вашего пребывания министром внутренних дел у вас не разрабатывались меры на случай возможного беспорядка в населении, вызванного дороговизной, отсутствием продовольствия или недовольством действиями правительства? Какие вы считали нужным поставить меры в противодействие такому народному движению?

Штюрмер. – Вообще плана кампании не вырабатывалось, а в тех местах, где могли быть центры, например, сахарный центр, кожевенный центр, чугунный завод, например, Пермской губернии, там вырабатывалось, что можно сделать, а общего принципиального плана не вырабатывалось.

Соколов. – Известно вам, чем была вооружена полиция во время пребывания вашего в качестве министра?

Штюрмер. – Такой вопрос не возбуждался.

Соколов. – Вы знали, что чины полиции вооружены или не знали?

Штюрмер. – Я не знаю, как понимать этот вопрос?

Соколов. – Самым простым образом. Каким оружием располагала полиция в то время, когда вы были во главе полиции?

Штюрмер. – Что же, мне было итти заниматься осмотром шашек?

Соколов. – Вы знали, что были шашки, револьверы; какой тип вооружения был принят во время вашего пребывания?

Штюрмер. – Не было никаких заявлений смотреть в этом отношении, что делается, вопрос такой не поднимался.

Соколов. – Вы были главой полиции. Вопрос тут следующий. Каким оружием была вооружена полиция: что бы вы могли на это ответить?

Штюрмер. – Если бы этот вопрос был поставлен, я бы знал ответить на это, а когда вопрос не возбуждался, я решительно не могу себе представить, что бы меня могло заставить осматривать.

Соколов. – Чем была вооружена полиция? Пушками, пулеметами, шашками?

Штюрмер. – Откуда я могу знать, почему, какой повод, бывали ли случаи или, лучше сказать, откуда должны были появиться пулеметы на каком-нибудь месте? Какие случаи?

Соколов. – Вы даете ответ, что, по вашему мнению, по вашему взгляду, полиция не должна была быть вооружена пулеметами?

Штюрмер. – Если бы в каком-нибудь городе оказался пулемет, я бы на это обратил внимание.

Соколов. – Как на явление чрезвычайное? Так что, по вашему мнению полиция не должна была располагать пулеметами?

Штюрмер. – Может быть, пулеметы может быть пушки, я не знаю. Надо же что-нибудь, что бы привлекло внимание.

Соколов. – Позвольте прямо вам поставить вопрос. Имелись ли сведения о том, что полиция располагает пулеметами?

Штюрмер. – Нет.

Соколов. – Если бы у полиции оказались пулеметы, какой орган, вам подведомственный, мог бы снабжать их пулеметами?

Штюрмер. – В Министерстве Внутренних Дел – никакой. Я не могу себе представить.

Соколов. – Каким законным оружием полиция располагала?

Штюрмер. – Шашками и револьверами.

Соколов. – По вашему заключению, всякое иное оружие, кроме револьвера и шашек, является незакономерным?

Штюрмер. – Тут было такое переплетение военных и гражданских властей, настолько доминировала военная часть, что все, что касалось гражданской части, отходило на задний план. Этот вопрос никогда не возбуждался.

Завадский. – Я буду продолжать свой вопрос. Можете ли вы мне сказать, какое у вас было отношение к министру юстиции, а впоследствии к министру внутренних дел А.А. Хвостову?

Штюрмер. – Отношения какие, личные?

Председатель. – Не личные, а как к министру внутренних дел?

Штюрмер. – Самые лучшие. Я просил Хвостова, чтобы он принял пост министра внутренних дел, потому что я считал, что он самый подходящий человек. Он был правителем канцелярии, когда Горемыкин был председателем Совета Министров. Затем он был заведывающим местным хозяйством, это тоже самое крупное дело в Министерстве Внутренних Дел. Оттуда и пошло мое ходатайство о том, чтобы он был назначен.

Завадский. – При каких условиях вы ходатайствовали?

Штюрмер. – Я прежде с ним говорил.

Завадский. – Когда?

Штюрмер. – Числа я не помню.

Завадский. – Вы говорили 4 июля, после того, когда уже говорили с государем без ведома самого Хвостова?

Штюрмер. – Я должен был предварительно говорить государю о человеке, которого я предлагал. Совершенно верно, я говорил государю, угодно ли его принять, и он мне сказал, что согласен, а потом я говорил уже Хвостову; тот сказал, что затрудняется, что любит Министерство Юстиции, желал бы остаться в Министерстве Юстиции, но согласен, может перейти, но надеется, что это временно, о чем он и говорил государю – если будет найден другой, он вернется обратно в Министерство Юстиции. Вот какие у меня были отношения.

Завадский. – Т.-е., другими словами, вы государю доложили о замене Хвостова Макаровым, а потом говорили Хвостову?

Штюрмер. – Нет, когда было установлено, что я не могу оставаться министром внутренних дел, возник вопрос о том, кто бы мог быть министром внутренних дел. Я предложил государю Хвостова и говорил ему, что Хвостов занимал две должности крупные в Министерстве Внутренних Дел и что он исполнительный и очень хорошо знающий дело человек.