Александр Каревин - Русь нерусская: Как рождалась «Piдна мова»

• Название: Русь нерусская: Как рождалась «Piдна мова»
• Автор: Александр Каревин
• Жанр: Языкознание
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-89097-068-8

В книге киевского историка Александра Каревина подробнейшим образом рассматривается история создания т. н. «украинского языка»: какие силы, каким образом и при каких обстоятельствах из народных диалектов сотворили язык, удаленный от общерусского языка больше, чем польский.

Феномен т. н. «украинского языка» тем более удивителен, что на нем никто, кроме кучки политиков, журналистов и профессиональных патриотов не говорит, но, тем не менее, постоянно декларируется необходимость его насильственного внедрения и защиты от языка общерусского — языка, на котором писали Гоголь, Булгаков, Короленко и даже кумир украинцев — Шевченко.

Автор тщательно исследует вопрос — зачем создавался этот искусственный язык? Стояли ли за создателями «мовы» какие-либо внешние силы, и если стояли — то какие?

Ответы на эти и другие вопросы читатель найдет в книге.

---

В этом отношении интересно сопоставить первые и последующие издания сочинений Ивана Франко. Многие слова из произведений писателя, изданных в 1870–1880–е годы: «взгляд», «воздух», «войско», «вчера», «жалоба», «много», «невольник», «но», «образование», «ожидала», «осторожно», «переводить», «писатель», «сейчас», «слеза», «случай», «старушка», «угнетенный», «узел», «хоть», «читатели», «чувство» и многие другие в позднейших изданиях оказались замененными на «погляд», «повітря», «військо», «вчора», «скарга», «багато», «невільник», «але», «освіта», «чекала», «обережно», «перекладати», «письменник», «зараз», «сльоза», «випадок», «бабуся», «пригноблений», «вузол», «хоч», «читачі», «почуття» и т. д… «Франкознавцы» потом поясняли, что Иван Яковлевич сделал это для того, чтобы его произведения стали понятными не только в Галиции, но и по всей Украине. Вряд ли такое объяснение можно признать удовлетворительным. Если слова «писатель», «много», «угнетенный» и др. были понятны галичанам, то уж тем более понимали их на Востоке Украины.

Известно и другое. Молодой, ещё не заполитизированный Франко писал тем языком, какой слышал в народе, и не отделял себя от русской (общерусской) культуры. Позже, увлёкшись политикой, он поддержал создание нового языка и стал «чистить» свои сочинения от «устаревших» слов. Всего в 43 проанализированных специалистами произведениях, вышедших при жизни автора двумя и более изданиями, насчитали более 10 тыс. (!) изменений. Причем не все они сделаны лично писателем. Иван Яковлевич не успевал уследить за всеми тонкостями австро-польской языковой политики и часто не знал, какое из народных слов еще можно считать родным, а какое уже объявлено «москализмом». Поэтому он вынужден был принимать «помощь» «национально сознательных» редакторов, которые, конечно, старались вовсю.

После смерти классика украинской литературы выпестованные польско-австрийской школой «мовознавцы» посчитали необходимым провести полную ревизию его творчества, чтобы «научно проверить и исправить язык и стилистику Франко», распространив «правки», сделанные в отдельных произведениях, на всё, им написанное.

История с И.Я.Франко неоригинальна. Филологи из «гнезда» Франца-Иосифа коверкали («исправляли») и сочинения других местных писателей, а затем занялись также творчеством литераторов из российской Украины, пишущих на малорусском наречии. «Коррекции» (часто даже без ведома авторов) подверглись изданные в Галиции произведения М.М.Коцюбинского, И.С.Нечуя-Левицкого, П.А.Кулиша, Леси Украинки, В.К.Винниченко и других. Постепенно новый язык стали экспортировать через границу в Киев, Чернигов, Харьков, знакомя тамошних украинофилов с галицкими языковыми «реформами». Когда же в 1905 году в Российской Империи отменили действие Эмского указа, австро-польские филологи сочли, что настал момент для настоящего «крестового похода» против русского языка в Украине. Тем более, что в самой России определённые силы обещали поддержку осуществлению этих планов. Во главе похода встал львовский профессор Михаил Грушевский, командированный в свое время в Галицию российскими украинофилами для координации действий с «молодыми» рутенами. Теперь профессор собрался вернуться назад на белом коне.

«Чертовщина под украинским соусом»

Затрагивая вопрос об украинском языке, современные борцы за «права рідної мови» часто ссылаются на записку «Об отмене стеснений малорусского печатного слова», составленную в 1905 году от имени Российской Императорской Академии Наук. Дескать, вот какое солидное учреждение признало самостоятельность малорусского языка! Между тем, к науке вообще и к Российской Академии Наук в частности эта записка имеет весьма отдаленное отношение. Комиссия, действительно созданная на академической конференции для рассмотрения вопроса о малорусском слове, фактичеки к работе не приступала. Из семи её членов четверо — зоолог В.В.Заленский, археолог А.С.Лаппо-Данилевский, ориенталист С.Ф.Ольденбург и ботаник А.С.Фаминцын как не специалисты в области славянской филологии самоустранились от работы. Не принимал участия в деятельности комиссии и пятый академик — Ф.Ф.Фортунатов, хотя его специализация соответствовала рассматриваемому вопросу. Заинтересованность проявили только двое — Ф.Е.Корш и А.А.Шахматов, известные привычкой подгонять результаты научных исследований под заранее определенные политические цели. Для подмоги себе вышеуказанные деятели выписали (уже без конференции Академии Наук) группу украинофилов — А.И.Лотоцкого, П.Я.Стебницкого, М.А.Славинского и других. Эта-то компания и состряпала соответствующую записку, переполненную, как установили потом объективные исследователи, подтасовками и передёргиванием фактов.

Остальные же члены комиссии, будучи людьми либеральных взглядов и выступая против стеснений печатного слова в принципе (всё равно — украинского, общерусского или любого другого), подписали предложенный им текст, не вникая в подробности. Так потуги кучки политиканов, большинство из которых ничего общего с академической наукой не имело, были выданы (и выдаются до сих пор) за официальное научное мнение. (Попутно заметим, что к тому времени сама Академия Наук давно уже не была чисто научным учреждением. В немалой степени она превратилась в центр либерального движения и политические соображения там часто доминировали над интересами науки. Достаточно вспомнить неизбрание в академики великого ученого, но «реакционера», монархиста по убеждениям Д.И.Менделеева или избрание в «почетные академики» безусловно талантливого, но все-же необразованного Максима Горького).

Конечно, не «Записка Академии Наук», тенденциозность которой бросалась в глаза, определила судьбу малорусского книгопечатания. Решение о снятии прежних ограничений было принято ещё до её составления, и к академикам обратились лишь для того, чтобы подкрепить это решение научными аргументами. С таковой задачей авторы записки не справились. Министр народного просвещения В.Г.Глазов в специальном меморандуме отметил слабость «академической» аргументации, неубедительность и даже ошибочность многих положений «мнения Академии Наук». Указывал он и на необоснованность утверждения составителей записки о возможности «поднять умственный горизонт малорусских крестьян новым литературным языком». «Мы видим, — констатировал министр, — что в Галиции этот подъём проявился на развалинах русской церкви, русской школы и русской народности с пользой только для ультрамонтанства, социал-демократии и атеизма. Не грозит ли и нам то же самое, хотя и в иной, быть может, форме? Нелишне при этом отметить, что крестьяне немецкие, французские и английские, насколько известно, развиваются путём школы и популярной литературы на языках общих — немецком, французском, английском, а не на диалектах Швабии, Прованса, Уэльса».

Как отмечал Глазов, «малороссийский язык как язык народа вполне удовлетворяет его несложные потребности; он превосходен в поэзии, воспевающей природу и общечеловеческие чувства, но он вовсе не пригоден, точнее говоря — беден для современного образованного общества». Поэтому «искусственное развитие украинско-русского языка под немецко-польско-интернациональным воздействием» в Галиции, попытка превратить народные говоры в язык культуры и образования «влечёт к необходимости заимствований из других языков — польского или немецкого, или заставляет некоторых писателей изобретать слова, результатом чего является «искусственность» языка или такое разнообразие, при котором язык становится иногда неудобнопонятным».

Министр признавал, что распространяемый в Галиции язык, «искусственно создающийся в формах, тенденциозно удаляющихся от общерусского языка, является врагом последнего» и что «возникновение и распространение его не вызывается какими-либо естественными стремлениями и потребностями южнорусского населения». Тем не менее, он не видел ничего страшного в том, чтобы официально разрешить тем, кто этого хочет, издавать на таком языке не только художественную, но и научно-популярную литературу (на практике это уже осуществлялось), а также печатать газеты и журналы. Исходя из этого, Глазов предлагал отменить Эмский указ, что и было сделано.

Таким образом, на отмену ограничений малорусского печатного слова «Записка Академии Наук» влияния не оказала. Её значение состояло в другом. Сам факт появления такого документа показал кому следует в Вене, что внутри России есть на кого опереться, добавил уверенности в успехе языковым «крестоносцам».

С началом профинансированного австрийским правительством «крестового похода» (в 1906 году) в Киеве, Харькове, Полтаве, других городах Малороссии стали основываться «украиноязычные» газеты и издательства. Туда хлынул поток соответствующей литературы. Сотни пропагандистов «украинской национальной идеи» наводнили города и села.