Андрей Загорцев - Матрос Специального Назначения

• Название: Матрос Специального Назначения
• Автор: Андрей Загорцев
• Жанр: Юмористическая проза

---

— Как нырнёшь, ложись спокойно, балансируйся, руки вдоль тела, я тебя за ноги буду держать, и толкать потихоньку вперед, а ты вообще не дёргайся, а тихонько, сначала одну руку, протяни вдоль тела вперед, ладонью веди по телу, а потом назад, потом также другую. Потом протяни обе поочередно, потом — вместе. Всё! на первое погружение достаточно. Пока идешь без маски, глаза не открывай, бассейн грязный.

Я поджал ноги и ушёл под воду, выпрямился и вытянул руки вдоль тела. Дитер меня потихоньку толкал вперед, я выполнил все его указания, потом меня чуть потащило назад и я всплыл.

— Нормально, всё — сейчас будешь делать короткие гребки, вот так, одними кистями рук, руки вдоль тела вытянуты. Ну, давай, просто нырни — я посмотрю…

Я снова погрузился и начал грести одними кистями. Если приноровиться, то гребки получаются довольно мощными, амплитуда движений намного меньше, ведь руки почти не задействованы, кислород расходуется намного меньше. Всплытие.

— Нормально, сейчас еще раз, только уже без ног, я тебя толкать буду по разным курсам.

Снова под воду, толчок в ноги, я гребу, снова толчок, всплытие… иииии. Черт, я на другой стороне трубы!! Как?

Рядом абсолютно бесшумно всплыл Дитер и ехидно произнёс:

— Ну и что пялишься? я тебя еще на первом погружении в трубу заталкивал, когда ты руки вытягивал, а сейчас ты её сам прошёл.

Вот тебе и педагог, Дитер Болен — Дмитрий Болев, за пятнадцать минут он сделал то, что не могли сделать ни Марков, ни Поповских, ни доктор за несколько дней. Я выглядел ошарашенным, и глупо улыбался.

— Не скалься, карасик, всё это полумеры и только начало, сейчас держи, — он отстегнул с пояса маску с первого комплекта и протянул её мне, — сейчас одевай и под воду, я тебя заталкиваю в туннель и держу за ноги……

Ух, а я-то думал это всё, на этом и закончим. Пришлось нацепить маску на голову и начать „вентилировать“ легкие. Надышался до легкого шума в голове и ушел под воду, вытянулся, в ноги меня мягко толкнуло, перед глазами поплыли чуть зеленоватые кафельные плитки бассейна, и меня втолкнуло в трубу. Сердце забухало, в низ живота скатился комок холода. Вот она труба, темно-коричневая поверхность, чуть подернутая зеленью мелко-пористых водорослей, которые постоянно очищают при обслуживании бассейна. Чуть вытяни руки в сторону и вот они стенки. Виски сдавило, захотелось побыстрее сделать мощный взмах-гребок руками и вырваться наружу, на открытую воду.

Вспомнилось „не суетись“, удержался от гребка и начал рассматривать мазки водорослей в трубе. Интересно, как они сюда попадают, наряд как ни старается, драит, скоблит, а они регулярно прорастают. Отвлекшись на посторонние мысли, я с удивлением ощутил, что мне не страшно, на виски уже не давит. Чуть довернув кисти, я сделал всего один гребок, Болев отпустил мои ноги, и я заскользил в тоннеле, внимательно рассматривая стенки трубы. Меня силой гребка почти что вынесло наружу, и в этот момент я всем телом ощутил давление воды снизу и в голове явственно зазвучала музыка и пропела звездулька восьмидесятых „Каролина“. Даже не успев обдумать странность посетившего меня чувства, я чуть не дернулся от страха, но не успел среагировать. Буквально в паре сантиметров подо мной проскользнул Болев. Сделав еще один гребок руками, я вышел на воздух, и, сдвинув маску на лоб, уставился на своего „преподавателя“. Увидев мою испуганную физию, Дитер хрюкнул и произнес:

— Ну, чего вылупился, нормально все, места в трубе полно, не дернулся — молодец, хвалю. Давай снова, теперь входи толчком и проходи на инерции.

— А что у тебя на плеере играет? — поинтересовался я в паузе между глубокими вдохами.

— А баба какая-то, „Каролина“ что ли, слышал под водой?

— Ага, думал, брежу.

Я снова ушёл под воду и толчком отправил себя в трубу, пронесся на довольно приличной скорости, не выныривая развернулся и снова толчком в трубу.

Потом еще минут десять я переныривал тоннель и на спине, и боком, толчками, гребками, сразу за Дитером или впереди него, проныривал под ним или выше его. Под конец занятия перенырнул трубу на одном „вдохе“ четыре раза подряд и довольный вылез на бортик рядом со старшиной.

— Дима, а откуда ты все эти штуки знаешь? вас минёров поди гоняют по этому делу?

— Ха! Гоняют, конечно, не то слово! Врачи-спецфизиологи лекции свои проводят с занятиями! Только я до службы на флоте в институте отучился два курса на гидрографа и со школы в клубе подводного плавания занимался у нас в Одессе. Ты думаешь французские костюмы здесь выдают? Нет, это мне по блату кореша с института достали, они тут на практике на „научнике“ были.

Он с гордостью похлопал по шильдику на груди. Поболтали еще пару минут, я отжал мокрую робу, обулся и побежал обратно в расположение роты, гордый своей несомненной победой над „клистирофобией“. В понедельник меня должны были допустить к занятиям и проверить мою пригодность к дальнейшей службе в „боевом“ подразделении.

Выходные прошли весьма для меня неплохо. В воскресенье пришёл Марков и увез всю группу в город на экскурсию. Несмотря на просьбы Федоса и мой умоляющий взгляд, заместитель командира меня со всеми не взял, видно посчитал, что уже совсем „отрезанный ломоть“ и не стоит со мной возиться. Сперва я даже обиделся, но потом, оставшись в гордом одиночестве, неплохо выспался, написал пару писем домой. Во время обеда меня выдернули на камбуз. Я бодро отрапортовал коку Мотылю о своих успехах, от пуза наелся хрустящего и отлично прожаренного минтая с картофельным салатом, напился киселя и был озадачен — найти рубль и через пятнадцать минут быть в расположении у „маслопупых“. Пара бумажных рублей, завернутых в носовой платок, у меня лежали в форменке, потратить их в ближайшее время возможности не было, и расстаться с одним рублём было абсолютно не жаль. Ну что же, за хорошее отношение со стороны „годков“ и старших придётся платить — такова нелегкая доля „карася“. И как же я тогда жестоко ошибся! Рубль понадобился для того, чтобы попасть в „святая святых“. По дороге меня встретил Мотыль и, забрав у меня мое „бумажное состояние“, повел за собой. У обеспеченцев в „ленинской“ каюте явно что-то затевалось. И это что-то никак не совмещалось с требованиями различных уставов! Знакомый мне по „ночному совещанию“ главстаршина грузин выставлял „фишки“ на входе и инструктировал вахтенных матросов. Мотыль достал мой рубль, присовокупил к нему свой и передал всё старшему мичману-обеспеченцу, присутствовавшему в „ленинской“. Наконец суета закончилась. Мичман рассадил всех на „баночках“, как в кинотеатре, предупредил о соблюдении молчания, о том, что не „дай бог узнает замполит“, потушил свет, отодвинул в сторону школьную доску и…. Я чуть со стула не упал. За доской в нише шкафа стоял большой телевизор и видеомагнитофон!

— Первый фильм „Коммандо“, второй — „Горячая жевательная резинка“, — объявил один из матросов.

Мичман начал нажимать кнопки, экран засветился, и началось. Вот это выходной! Спасибо тебе, мичман Марков, что не взял меня со всеми! мне и тут — ой, как неплохо!..

После просмотра я, ошарашенный и горевший желанием с кем-нибудь поделиться впечатлениями, побрел к себе в роту. Старший призыв остался на месте в каюте и, выпроваживая остальных, о чем-то нашёптывали старшему мичману. Скорее всего, сейчас после нашего ухода будут смотреть какую-нибудь „Греческую смоковницу“. Эх, я бы тоже посмотрел, да не положено и все тут.

Моя группа была уже в кубрике, кто-то стирал носки, кто-то бездумно сидел на баночках-табуретках, вяло переговариваясь между собой.

Ко мне, облаченный в одни трусы и тельняшку, волоча по палубе шлепанцами, подошёл Федос.

— Прикинь, Маркуша нас на экскурсию сводил! полдня у его бабки на огороде всей группой убивались — сарай разбирали да копали! нам полкулька барбарисок отсыпали, да обратно отправили. Нас патрули все встречные поперечные мурыжили… Нахрен надо такие увольнения! а ты тут что вытворял?

Помня о „обете молчания“ данном в „ленинской“ каюте обеспеченцев, я рассказал о том, как выспался, сожрал за всю группу обед и ни хрена не делал. Однако эмоции меня так и распирали, и, всё-таки не удержавшись, я вполголоса рассказал Федосову о просмотре „Коммандо“. Тот, скептически выслушав меня и хмыкнув, посоветовал не „заливать“.

В понедельник после развода меня не отправили на продсклад к Сахно. Поповских дал команду идти на занятия в составе группы. Через час я стоял в строю своего подразделения по грудь в воде и ждал своей очереди на „трубу“. Санинструктор, сидевший на стульчике возле бассейна, скептически смотрел в мою сторону и недовольно кривил губы. Ладно, пусть кривится. После того как я несколько раз прошёл трубу, наш капитан-лейтенант подозвал к себе санинструктора, о чём-то с ним переговорил, кивая в мою сторону. Мне командир ничего так и не сказал, не похвалил, не расспросил, как я преодолел свой страх „трубы“. Как будто ничего и не случилось. Меня это даже чуть задело. Может Поповских был недоволен, что, вместо так ожидаемого им Мотыля, я остался в группе? Расспрашивать о чём-то и допытываться — не мой уровень. Вроде бы меня оставляют и — слава богу! Остальное не моего ума дело.