Эра Рок - Тринадцать полнолуний

• Название: Тринадцать полнолуний
• Автор: Эра Рок
• Жанр: Религия

«Тринадцать полнолуний» — это книга, написанная скоростным письмом.

Я принимала информацию из параллельных миров, как медиум. Прошлое, настоящее, будущее — откуда, куда, зачем; на примере одного героя получен ответ. Не сравнивайте это произведение с Кастанедой, Блаватской, фантастами Стругацкими и Булгаковым.

Я — Эра Рок, и моя версия мироздания так же имеет право на существование. Не исключено, именно она поможет вашим душам и сердцам обрести надежду и понимание сложного механизма Вселенной. В книге вы узнаете, как работают с нами ангелы, астральные учителя и наставники из тонкого мира, духи-охранники, небесные проводники и союзники, а также как действуют демоны, пытающиеся разрушить наше хрупкое астральное тело.

---

— О господи, моё сердце разорвётся от горя разлуки с тобой, но теперь я уже не смогу убедить отца, когда он говорит таким тоном, возражать бессмысленно, я знаю это, Генри. Но, боже мой, как мне горько, — она опустилась на стул и уткнулась в колени, — идите, вам нужно делать свои дела, я сейчас успокоюсь.

Генри вышел, ему действительно, многое предстояло сделать ещё.

Следующий день был суетным и шумным, как все дни сборов в любые времена. Когда к полуночи все уже успокоились, Генри вышел на ночную прохладу, столь редкую в этих местах и присел на каменную скамью. Ночной воздух Индии это удивительная смесь пряных, щекочуших обоняние, запахов, которые, кажется, источает сама земля. Генри вдыхал аромат и с тоской думал о том, что наступающее завтра разлучит его с любимой на целых восемь долгих месяцев. Тихие шаги и шорох платья отвлёк его от грустных мыслей.

— Как хорошо, что вы здесь и мне не пришлось разыскивать вас, — услышал он голос любимой. — Виола, жизнь моя, почему вы не спите? — Генри встал и шагнул к девушке.

— Я долго ждала, пока все угомоняться в конце концов, давайте пройдёмся, эту ночь я хочу быть с вами, — тихо прошептала Виола и пошла вперёд.

Генри понял, что скрывалось за этими словами. Его душа ликовала от осознания того, что он искренне любим самой прекрасной девушкой на свете. Шевельнулось в душе смущение, но разве в этом возрасте, когда душа становиться трепетной бабочкой от любви, ктото думает о приличиях?

Территория консульства была довольно большой по тем меркам. Деревья, посаженные здесь больше полувека назад первыми переселенцами, из маленьких черенков превратились в высокие стройные, уносящие свои ветви высоко в небо. Наши влюблённые говорили обо всём, кто из нас не ходил также под луной и не мечтал о будущем?

— Генри, проводите меня в мою комнату, — попросила Виола.

Осторожными шагами они прошли по коридору. Виола приоткрыла дверь, оглянувшись по сторонам, взяла Генри за руку и повлекла за собой в темноту комнаты. Щёлкнула дверная задвижка и жаркие губы девушки осыпали поцелуями лицо Генри. Не в силах сдерживать природу, он прижал к себе любимую и страстное желание обладать друг другом захлестнуло обоих. Правил, женское достоинство, как сохранить все эти общепринятые нормы, когда только любовь, светлое истинное чувство владеет всем твоим существом!

Лишь сладострастный трепет чувства,
Любовь — талантливый художник
Любовный пыл и нежный вздох,
Раскрасит буйством красок жизнь
Любовь — великое искусство,
Где каждый день с другим не схожий
Кто испытал его, тот смог
Лишь потому, что ты любим.
Понять, сколь мир прекрасен,
И захлебнувшись наслажденьем
Душа поёт, пульс учащён,
В обьятиях любви земной
И взор любимых чист и ясен,
Ты упиваешься забвеньем
Кто видел это, тот спасён.
Навек утратив свой покой.

Только отблеск свечи был единственным свидетелем волшебства любви. В его таинственном свете полуприкрытые глаза Виолы блестели от счастья. Жар сплетённых тел, слившихся воедино. Нежный шопот страсти. Всеполгащающая любовь, которая уносила их души в заоблачное простарнство вечного наслаждения. Поцелуи и ласки до исступления, когда, кажется, не хватает воздуха, ты задыхаешься от истомы и всё тело, словно натянутый нерв, готовый вот-вот лопнуть от захлестнувшей неги. И вот, сотни тысяч солнц ослепляют тебя, взрываются в тебе, разнося свой жар в каждую частичку плоти. Это маленькая смерть, но восхитительная, прекрасная и страстно желаемая. Ты перестаёшь существовать, растворяясь разумом, сердцем и телом в безграничном пространстве Вселенной под именем ЛЮБОВЬ.

Ранним утром большой кортеж покидал территорию консульства. Генри возглавлял отряд охраны, хотя чувствовал сердцем, что в ней нет необходимости. Он провожал ту единственную, страстно любимую девушку, которая сегодняшней ночью стала его женой перед Богом и Мирозданием.

Прощание было мучительным. Как им хотелось броситься в объятья друг друга, снова прижаться, ощутить близость любимого человека! Глаза в глаза, рука в руке! Что может быть горше, чем долгая разлука с только что обретённым счастьем? Но неотвратима минута расставания! Виола поднималась по трапу, не в силах отвести взгляда от любимого, остановилась на палубе. Едва сдерживая рвущиеся наружу рыдания, она, до боли в суставах, схватилась за поручни ограждения, обрамлявшие палубу. Она увозила с собой частичку души Генри и такую же частичку своей оставляла с ним.

«О, как блажен покой, покой души и чувств.
Ты тогда не страдаешь, не грустишь, а просто смотришь на других.
Другие живут в любви, любовь горит, как восход,
всё ярче, ярче разгораясь.
Неужели покой будет всю жизнь?
И о непонятной любви мне не расскажет никто?
Не жди её, она сама придёт.
Придёт, как тихий сон в ночи
ты тогда узнаешь сметенье, счастье души.
И, увы, навсегда покинет тебя прежний покой»

«Моя, только моя, эта разлука маленькая часть той огромной жизни, которую мы проживём с тобой. Ни моря, ни океаны, ни земли, ни какие расстояния не разделят нас. Я всегда буду рядом, верь мне, ты сможешь это почувствовать,» — думал Генри, гладя вслед судну, уносящему на далёкую родину его возлюбленную.

Вернувшись в консульство, Генри поднялся в кабинет к полковнику. Юрсковский сидел за столом и что-то писал.

— Господин полковник, судно отправилось в путь. Все пассажиры спокойны, — отрапортовал Генри.

— А все ли? — поднял голову Юрсковский, — мне кажется, одна из них пребывает в состоянии чудовищной тоски. Вы так не думаете?

Полковник встал и подошёл к Генри вплотную, глаза в глаза. Несколько секунд многозаначительного молчания двоих мужчин было гораздо многословнее, чем все объяснения мира вместе взятые. Полковнику был очень симпатичен этот юноша, его рассуждения, образ мыслей, тот внутренний стержень, надёжность и ещё что-то такое, чего нельзя было объяснить словами, но вызывающее уважение, были реальностью. «В нём собрано всё лучшее, что может вмещать в себя человеческое существо, но он попрал основы морали и что мне теперь делать? Одна половина меня как мужчины и отца должна возненавидеть его за это, но в тоже время другая прекрасно всё понимает. Но как снять со счетов принципы и устои общества? Ведь должно же быть терпение и благочестие! А что есть благородство — тяжкое бремя или, всё-таки, необходимая норма человеческих отношений?» думал полковник. Ему понравилось, что Генри не отводил взгляд.

— Я абсолютно убеждён в душевной уравновешенности всех. Как человек чести, я прекрасно понимаю, кем вы меня считаете, и, тем не менее, открыто заявляю о серьёзности своих намерений. Неблаговидность моего поступка очевидна, но в моём благородстве вы можете не сомневаться. Я безмерно виноват перед вами лишь в том, что обманул ваше доверие и слишком ускорил процесс нашего будущего родства, которое и без того было предопределено. Я видел это по вашему отношению ко мне и не теряю надежды, что и теперь оно не изменится. Для каждого мужчины девушка его мечты выглядит, как мать его детей. Я люблю вашу дочь, люблю всей душой и убеждён в ответном чувстве с её стороны. Именно сейчас я прошу руки вашей дочери, — Генри всем своим видом показывал спокойствие и откровенность.

— Ваша речь весьма тронула меня, юноша. Дочери рождаются у мужчин для того, чтобы напомить сколько хлопот он доставил своим родителям в детстве и юности Не скрою, я взбешён вашей нездержанностью и хотя вы и моя дочь в равной степени виновны перед богом, но во все времена, большая часть ответственности всегда лежала на мужчине. Я рад, что не ошибся в вас, но помните, «за минуту можно увидеть человека, за один час можно прникнуться к нему уважением, за день его полюбить, но нужна целая жизнь, чтобы забыть его» — полковник кивнул головой, давая понять, что разговор окончен.

— Я прошу вас разрешить мне сегодня выйти в город, мне необходимо встретиться с одним человеком. Прошу вас, пока не спрашивайте меня о причинах, после этой встречи я передам вам предмет нашей с ним беседы.

— Извольте, но будьте осторожны, я не доверяю жителям окрестностей. Помните, вы теперь в ответе не только за себя, но и за ту, чья душа трепещет от переживаний за вашу персону. Идите и возвращайтесь скорее.

Генри отдал честь и вышел из кабинета полковника. Как бы там нибыло, после вчерашних событий осторожность не мешала и Генри переоделся в гражданскую одежду. Он вышел за ворота консульства и, обогнув его вокруг, пошёл по узенькой пыльной улочке. Он без труда нашёл жилище Шалтира, ему казалось, он уже бывал здесь, но когда-то давно, возможно, в одной из жизней. Само здание практически не отличалось от остальных, но от его стен веяло величием таинства. Только Генри хотел постучать в дверь, как услышал голос: