Джуд Фишер - Дикая магия

• Название: Дикая магия
• Автор: Джуд Фишер
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-035120-8, 5-9713-1371-1

…Эльда. Мир, в котором «варварские» королевства Севера и «цивилизованные» царства Юга некогда пришли к хрупкому перемирию… Мир, который теперь стоит на грани новой войны.

Потому что могущественная волшебница по прозванию Роза Эльды, забывшая о своем великом прошлом и высоком предназначении, стала просто женой молодого короля северян…

Потому что спутница Розы, отважная оружейница Катла, пленена южанами и томится в рабстве…

Потому что юный маг Виралай, наивно считающий себя хозяином огромной кошки, наделенной даром магической Силы, все чаще подчиняется приказам этого таинственного зверя, обладающего далеко не звериным разумом…

Войну уже не остановить.

Но кто ее начнет?!

---

— Вот-вот, так-то лучше, девочка. — Урс наклонился к ней и похлопал по коленке. — Постарайся увидеть и хорошую сторону. Они сейчас с Суром, а мы живы и жаримся на солнце без воды.

Она безрадостно улыбнулась, не зная, что из этого предпочтительнее. Но немного погодя они разглядели вдали рыбацкое судно. Их приняли на борт, и на всех парусах они помчались к Камнепаду.

Остальное — прибытие в гавань, где уже стояли две баржи; лица людей, собравшихся на причале и не понимающих, как могло случиться так, чтобы два груженых судна обогнали одно быстроходное; причитания матери, молчаливое горе Арана, бледность ошеломленного Фента; неестественная тишина в доме оттого, что все ходили на цыпочках, не зная, что сказать, — все это она запомнила плохо. Выпив кувшин молока, она завалилась спать и проспала, как мертвая, по меньшей мере два дня.

— На его месте должен был быть я, — сказал Фент в сотый раз. — Проклятие сейды предназначалось для меня, а не для Халли.

Катле до смерти наскучило выслушивать его, она уже устала от разговоров об этом. Она чувствовала себя измученной. Фент раз за разом заставлял ее описывать нападение чудовища, их защиту, крушение корабля и все остальное, последовательность событий уже начала путаться у нее в голове. А Фент заставлял ее пересказывать все это, словно завидовал ее решительному поступку. Казалось, ее брат-близнец жалел, что не участвовал в этой драме.

— Это всего лишь суеверие!

— Катла! — Он выглядел ошарашенным. — Не говори так. Если ты будешь так говорить, то навлечешь несчастья на всех нас.

— Неужели может быть что-то хуже? Фент, это был просто огромный нарвал или что-то в этом роде, нам просто не повезло.

Она подобрала деревянную палку и швырнула ее через поле. Ферг, старая овчарка, с интересом посмотрел на описанную палкой дугу, потом тяжело сел и стал вылизывать шерсть. Он не отходил от нее ни на шаге тех пор, как она вернулась, и его молчаливое присутствие было для нее гораздо важнее, чем множество ненужных слов, сказанных людьми.

— Ну а как же баржи? — настаивал он. — Наверняка на них видели нападение.

— «Снежный Волк» делал остановку, — объяснила Катла, удерживаясь от подробностей. Она вовсе не собиралась описывать все, происходившее той ночью. Какая-то маленькая заноза в голове беспокоила ее и раздражала. — Баржи отправились в путь раньше нас, оттуда не могли ничего видеть.

Было любопытно, насколько различались описания чудовища у разных людей, как будто они столкнулись с дюжиной разных монстров. Даже на лодке через несколько часов после происшествия их рассказы сильно отличались от того, что помнила Катла. И с тех пор эта история зажила собственной жизнью. Спасшиеся добавляли к ней свои детали, слушатели приукрашивали и передавали дальше в слегка (или не слегка) отличающемся варианте людям из других поселений и заезжим торговцам, женщинам на рынке и путникам, проходившим через их края. Катла подслушала, как Фотур Керилсон рассказывал главе семейства Эрлингсонов, что «Снежный Волк» был перевернут странной волной, и поняла, что со стариком свел знакомство Урс, чья версия оставалась самой осторожной. Стейн Гарсон утверждал, что на корабль напал косяк русалок, одетых в водоросли, они забрали мужчин для пополнения своей коллекции моряков и рыбаков. В конце концов, уже столько месяцев стоит хорошая погода, штормов нет, и корабли не терпят крушений.

Что касается ее самой, она не видела смысла в том, чтобы добавлять ко всем домыслам подробности своих собственных наблюдений. Никто, кроме нее, казалось, не заметил глаз чудовища. Шли дни, и она все больше начинала верить, что это было игрой света или же просто ее фантазией. Но когда она вспоминала ту вибрирующую энергию, которую ощутила, держась за борт судна, свою уверенность при взгляде на чудовище, что оно имеет сверхъестественное происхождение, на нее снова нахлынуло ужасное ощущение смерти. С каждым разом ей становилось все труднее отогнать чувство, что в мире что-то не так, появилось нечто извращенное, неправильное, и какая-то часть исказившегося мира выплеснулась наружу, убив ее брата, его невесту, Тэма Лисицу и половину его труппы. Именно это ощущение заставляло ее так резко говорить с Фентом. Он словно сыпал ей соль на раны.

Она наблюдала, как Фент угрюмо уходит прочь, пиная ногами камни. Его всегда сердило, когда она отказывалась играть в его игры, и несмотря на то, что он уже взрослый, характер его не изменился. Халли всегда был третейским судьей между ними, делая все возможное, чтобы не дать их несогласиям перерасти в ссору. Она совершенно не могла себе представить, как теперь будет обходиться без него.

Но было и кое-что другое, и с каждым уходящим днем это другое начинало беспокоить ее все сильнее и сильнее, превращаясь в настоящую пытку. Она пыталась гнать это от себя, но в любой удобный момент оно возвращалось с удвоенной силой.

Выйдя на улицу, она увидела во дворе бабушку. Казалось, той надоела компания других женщин, и она вытащила свое огромное резное кресло на улицу, чтобы насладиться теплой погодой. Она сидела, подняв лицо к солнцу, золотой поток света разгладил ее глубокие морщины, и сейчас она стала похожа на собственную дочь, а не на дряхлую старушку. Костяная чесалка лежала на ее коленях, а у ног была свалена груда коричневой овечьей шерсти.

Катла улыбнулась. Бабушка выглядела такой умиротворенной. Но при приближении внучки глаза Гесты Рольфсен распахнулись, пронзив ее взглядом.

— Мне что, уже и глаз нельзя на миг сомкнуть, чтобы никто не мешал?

— Извини, ба. Я ухожу.

Скрюченная рука старухи резко поднялась и со скоростью атакующей змеи ухватила запястье Катлы.

— Можешь остаться здесь, раз уж ты потревожила мой покой. Садись, детка. Ты заслоняешь солнце.

Катла уселась, скрестив ноги, прямо на земле.

— Почему ты сидишь здесь, ба, а не в доме с остальными? Неужели они так устали от твоего острого языка, что выпроводили тебя с креслом и со всем прочим?

— Вот дерзкая девчонка! Я не могла больше вытерпеть сидения с прялкой и большой кучей шерсти в этой мрачной комнате, тем более что Магла Фелинсен без остановки пищала про то, как засолка рыбы портит ее прекрасную кожу. До чего ж гадкая девка. Как будто кто-то вообще глянет на нее, с ее-то огромным носом и коровьими глазами!

— Бабушка!

Геста Рольфсен скривилась.

— По правде, дорогая, я просто не могу долго находиться рядом с твоей матерью, по крайней мере сейчас. Мы все по-своему переживаем это горе. Но я лучше буду горевать здесь, на воздухе, чем смотреть, как Бера изо всех сил пытается сдержать слезы. Я так и жду, что она вот-вот лопнет по швам, прямо как одна из проклятых богом лодок Мортена Дансона.

От такого сравнения Катле стало не по себе. Но если уж бабушка завелась, теперь ее не остановишь.

— И этот злодей — все время приходит и ест, то тушеное мясо, то хлеб возьмет. И даже не спрашивает разрешения, не говоря ужо том, чтобы поблагодарить! Просто пялится на нас и уходит. А Аран ему тоже ничего не скажет, потому что боится, что тот прекратит работать над своим проклятым кораблем, а от этого твоей матери становится еще хуже. И ничего удивительного. Если бы мой муж вынашивал такой дурацкий замысел, потеряв в результате сына, я бы вышвырнула его прочь и объявила наши супружеские клятвы недействительными.

В первый раз Катла не знала, что сказать. Ее родители едва разговаривали, мать ходила тихая и поникшая, только покрасневшие глаза выдавали ее страдание, отец тоже бродил тенью, а ночевал в амбаре. Молчание затянулось. После слов бабушки Катла чувствовала себя слишком маленькой и глупой, чтобы иметь собственное мнение. Она уже собиралась встать и пойти к гавани, чтобы половить крабов, но Геста сказала:

— Вместо того чтобы рассиживать здесь, могла бы сделать что-нибудь полезное.

Она протянула Катле чесалку, потом откинулась на спинку кресла и снова закрыла глаза, повернув лицо к солнцу.

Катла подняла ком шерсти, поморщив нос от неприятного запаха, и стала чесать ее. Вскоре, несмотря на все ее усилия, шерсть превратилась в лохматую спутанную массу. Бормоча про себя проклятия, Катла отшвырнула ее и взяла другой ком, поменьше. Но сколько бы она ни старалась, шерсть упорно сопротивлялась ей, цеплялась за пальцы и путалась на зубьях чесалки.

— Сур тебя побери! — Бабушка очнулась и закудахтала. — Что ж ты делаешь, безрукая, хочешь, чтобы меня отругала твоя мать?

Катла печально улыбнулась.

— Кажется, я не унаследовала ни одного из ее талантов.

— Ты похожа на нее гораздо больше, чем тебе кажется.

— Правда? — Мысль показалась Катле невероятной. — А я считала, что мне достались от нее только волосы.

Даже в нынешнем своем печальном состоянии Бера вела хозяйство по строго заведенному порядку, управляясь со всем так же легко, как Сильвия Легкая Рука. Катла закрыла глаза, внутренним взором увидев гимнастку, описывающую дугу в последнем прыжке, который закончился в темных водах океана.