Ирина Свенцицкая - История Древнего мира, том 1. Ранняя древность

• Название: История Древнего мира, том 1. Ранняя древность
• Автор: Ирина Свенцицкая
• Жанр: Исторические приключения

Коллективный труд в первой своей книге рассматривает возникновение и начальные этапы развития раннеклассовых обществ и государств в различных региона Западной Азии, долине Нила, Эгейском бассейне, Индии и Китае (IV- II тысячелетия до н.э.)- Книга рассчитана на широкий круг читателей, как историков, так и интересующихся древней историей.

---

Сторонником этой точки зрения был Е.С. Варга («Очерки по проблемам политэкономии капитализма». М., 1964). В.В. Струве (хотя и с известными оговорками) в упомянутых выше тезисах допускал ее правомерность для раннего периода древности.

Предлагались и более сложные построения. Л.С. Васильев и И.А. Стучевский («Три модели возникновения и эволюции докапиталистических обществ». — Вопросы истории. 1966, № 6) выдвинули свою концепцию «вторичной» формации, т.е. единой формации, лежащей между первобытнообщинным строем и капитализмом. По мнению этих авторов, общество, выходя из первобытнообщинного строя, может пойти по одному из трех практически равноправных путей — рабовладельческому, феодальному или азиатскому (представляющему собой сочетание двух первых). Конкретный путь определяется не уровнем развития производительных сил (он во всех случаях примерно одинаков), а формой общины, которая, в свою очередь, определяется прежде всего природными условиями.

Сходная точка зрения выражена в ряде работ выдающегося советского историка и филолога Г. А. Меликишвили («К вопросу о характере древнейших классовых обществ». — Вопросы истории. 1966, № 11; «Характер социально-экономического строя на древнем Востоке (Опыт стадиально-типологической классификации классовых обществ)». — Народы Азии и Африки. 1972, № 4; «Некоторые аспекты вопроса о социально-экономическом строе древних ближневосточных обществ». —Вестник древней истории. 1975, № 2). По мнению Г.А. Меликишвили, магистральным путём развития докапиталистического классового общества является феодализм. Рабовладельческий строй возникает лишь как исключение — (Финикия, Греция, Рим) и завершается возвратом на магистральный путь, т.е. к феодализму. На ранних стадиях развития классового общества может возникать и азиатский способ производства который Г.А. Меликишвили определяет как комплекс «протофеодальных» способов эксплуатации.

Точка зрения, разрабатываемая Г.А. Меликишвили, хотя и отлична от принятой в настоящей, книге, но в то же время во многом близка к ней. В сущности, мы, как и Г.А. Меликишвили, признаем наличие разного развития в пределах древ него общества, хотя мы более стремимся подчеркнуть черты общности и поэтому говорим лишь о путях развития одного способа производства в эпоху древности, а Г.А. Меликишвили выдвигает на первый план черты-различия и соответственно говорит о различных господствующих укладах производства... С другой стороны, Г.А. Меликишвили более чем мы, подчёркивает сходство между способами производства в древности и в средневековье; нам же представляется более существенным их различие; при этом, однако, вряд ли кто-либо может оспаривать тот факт, что общество древнее менее отличается от общества средневекового (и что скачок между ними не так отчетлив), чем оба они вместе отличаются от капитализма, от которого феодализм отделен более резким революционным скачком(Различные типы древних обществ несводимы просто к путям развития одного и того же рабовладельческого способа производства также, например, и для одного из авторов настоящей книги—Г.Г. Гиоргадзе, ученика Г.А. Меликишвили, а также для ряда других советских историков.).

Слишком упрощенной представляется нам картина, рисуемая В.П. Илюшечкиным («Систима внеэкономического принуждения и проблема второй основной стадии общественной эволюции». М., 1970; «Системы и структуры добуржуазной частнособственнической эксплуатации». М., 1980 г.). Автор подробно и глубоко изучает формы эксплуатации, засвидетельствованные в самых разнообразных обществах древности и средневековья, и заключает, что число возможных способов эксплуатации ограниченно, и применение же тех или других из них зависит от ряда неодинаковых конкретно-исторических условий, и ни одна форма не является свойственной только древности или только средневековью. Из этого В.П. Илюшечкин делает вывод, что все докапиталистические классовый общества образуют одну формацию — «добуржуазную», или «вторую стадию общественной эволюции». Но при этом автор почти не рассматривает формы собственности на средства производства — на землю в первую очередь; между тем только сочетание формы собственности на средства производства с формой эксплуатации определяет господствующий способ производства и его место в историческом процессе. Совершенно в стороне оставляет автор и подчиненное поступательному движению социально-экономической истории развитии идей. Идеи, как известно, «становятся материальной силой, когда они овладевают сознанием масс», но характер идейного строя эпохи древности совершенно не сходен с тем, который был свойствен средневековью, и соответственно различны и побудительные силы массового поведения. Отметим, наконец, что в ходе дискуссии постулировались (без достаточно убедительной аргументации) и новые общественные формации, до сих нор неизвестные.

Различные участники дискуссии по-разному трактуют характер, роль и значение таких основных для теории исторического материализма категорий, как собственность на средства производства и особенно на землю, как характер эксплуатации — экономический (через рынок, где рабочая сила превращается в товар) и внеэкономический (путем принуждения), как соотношение того и другого социально-экономического фактора, т.е. формы собственности и формы эксплуатации (эксплуатация лиц, лишенных собственности на средства производства или не лишенных её). С пашен точки зрения, собственность как классовое отношение между людьми не должна смешиваться с пользованием или с владением как простым физическим обладанием, без полной возможности распоряжаться объектом в своих интересах и по своей воле. Мы придерживаемся той точки зрения, что характер общества определяется способом производства, вызванным к жизни достигнутым людьми уровнем развития производительных сил и выражающимся (на уровне социальном) в характере собственности, диктующем и характер эксплуатации, и классовый состав общества.

Не вдаваясь далее в подробное изложение взглядов и доводов оппонентов рабовладельческой формации на древнем Востоке, мы ограничились здесь указанием лишь на основные направления в дискуссии. Желающих более детально ознакомиться с ее ходом отсылаем к книге В. Н. Никифорова «Восток и всемирная история» (М., 1975). Эта работа содержит обстоятельный и в целом хорошо аргументированный разбор всех высказывавшихся в ходе дискуссии точек зрения, а также обширную библиографию.

В последние годы накал дискуссии ослаб. Основная ее польза заключалась в том, что многие ее участники (а также и те историки, которые не принимали в ней прямого участия) подвергли тщательной и всесторонней проверке систему аргументации, лежащей в основе применяемых ими исторических построений, и сделали в ряде случаев необходимые уточнения. Но нельзя считать, что все теоретические вопросы истории древнего мира уже решены. Некоторая незавершенность связана прежде всего с неравномерностью источников по различным периодам и странам в смысле их количества и качества и с неравномерной разработанностью соответствующих отрезков истории. Наибольшее обилие документальных данных для всего периода древности от самого начала классовой цивилизации до начала средневековой эпохи в настоящее время поставляет историку Ближний Восток.

Мы должны особенно отметить, что до сих пор остается неясным соотношение поздней и ранней древности: являются ли ранняя древность, поздняя древность, раннее средневековье и позднее средневековье четырьмя таксономически равноправными ступенями развития единой докапиталистической классовой формации; или существуют две разные последовательные формации, древняя и средневековая, членящиеся каждая на раннюю и позднюю ступень (как это принято редакционной коллегией в этой книге); или, наконец, нужно считать раннюю древность, позднюю древность и средневековье тремя равноправными докапиталистическими формациями. Здесь-то мы и подходим к важной теоретической трудности, к известной неясности в наших построениях: мы еще не умеем ни проследить социально-психологический механизм перехода от одной формации к другой, ни установить, происходит ли в том или ином случае именно формационный или менее важный переход.

В годы после второй мировой войны на Западе вновь появился интерес к социально-экономической истории. Здесь особенно следует указать на французскую школу историков (Ф. Бродель, Ле Руа Ладюрп и др.) пытающуюся проводить комплексные исследования исторических факторов, включая экологию, социальные структуры и социально-психологические факторы; но, к сожалению, в поле зрения этой историографической школы древний мир до сих пор входил недостаточно. Существенно также, что во второй половине XX в. западная историография, в том числе в США, наконец пришла к необходимости различать единообразные этапы в ходе развития человеческого общества в целом. Наибольшим распространением пользуется разделение обществ, расположенных по ходу исторического процесса, на типологически «традиционные» (подразделяемые на «догородские» и «городские») и «индустриальные». Такой принцип разделения хотя и не лишен основания («традиционные» общества западных историков во многом сходны со «вторичной стадией общественно-экономического развития» В.П. Илюшечкина и некоторых других советских историков), по явно недостаточен: он игнорирует причинно-следственные связи и движущие силы развития и затрагивает лишь некоторые самые общие черты процесса; не полностью объясняя даже «общее», он не дает никакого ключа к объяснению «особенного».