Михаил Антонов - Божий Суд

• Название: Божий Суд
• Автор: Михаил Антонов
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

---

Я прислушался к своим ощущениям. Есть и пить не хотелось.

Ни сладкого, ни горького, ни вкусного, ни безвкусного. Ведь у меня уже не было тела, нуждавшегося в физическом подкреплении. Слушать пение птиц? Не знаю. Не более, чем поиграть на балалайке. Я никогда ни в одной жизни на ней не играл, и хоть было ощущение, что в нынешнем моем положении я смог бы исполнить мелодию любой степени сложности, играть мне все равно не хотелось.

Погулять по тропическому саду? Боюсь, что скоро бы мне стало скучно. Что же мне нравилось в моем теперешнем состоянии? И я понял это — мое сознание! Вот, что мне дорого. Я жил четырежды, пусть в первый раз совсем мало — только восемь лет, но в каждой своей жизни я что-то узнавал, я приобретал опыт, и позитивный, и негативный, ну а главное — мне нравилось думать. Думать и понимать, накапливать знания — вот, что мне нравилось в мире живых.

Воистину: я думаю — значит я существую.

Похоже, Валерий понимал, о чем я размышляю. Улыбнувшись, он продолжил:

— Тоже и с Адом. Только во времена средневековья можно было пугать людей рассказами о раскаленных сковородках и котлах со смолой, в которых жарятся грешники. Для человеческих душ есть другое наказание и страхи у них другие. И ты знаешь какие.

Он поглядел на меня испытывающе.

И я понял, о чем он говорит.

Действительно, зачем мучить бестелесную душу огнем или кандалами, все равно она не почувствует боли, а вот стыдом и страхами — пожалуйста. Ведь, пожалуй, у каждого, да, я думаю у каждого, в жизни случались эпизоды, которых он стыдится. Каждый чего-то или кого-то в прожитой жизни боялся или хотя бы чувствовал ужасный дискомфорт от определенной обстановки и обстоятельств. И вот эти-то страхи, эти-то отрицательные эмоции, уже записанные в нашей памяти и подсознании никуда не деваются. Они всегда с нами.

Вспоминая о них, мы вновь невольно переживаем тот стыд или страх, или тот дискомфорт, что испытывали в ту минуту. Мы с этим живем все время, но в обычной жизни старательно забываем или стараемся забыть обо всем неприятном. Так вот этими-то эмоциями и можно мучить грешную душу. И никакого черта с вилами при этом не надо. На

Суде все это всплывает. И порой в качестве наказания достаточно оставить душу наедине с этими самыми постыдными нашими воспоминаниями и самыми скрываемыми нашими страхами. И от них уже никак нельзя будет откреститься, никак нельзя будет спастись, их только можно будет переживать вновь и вновь. А если ты кого-то унижал или обижал, то могут и тебя заставить пройти через подобные унижения и обиды. Так что, если заслужишь, то качественные душевные мучения тебе будут обеспечены.

— Но это все для простых душ, — продолжил Валерий. — А тебя еще кроме этого могут лишить сана избранного и уже сознание этого мучительно. А ведь еще твою душу могут нивелировать. И быть тебе тогда тварью бессловесной или предметом бездушным.

Это было уже серьезно. Потерять мыслящую душу, стать в следующей жизни животным или насекомым, а то и того хуже — прахом, строительным элементом вселенной без права восстановления — это для мыслящей субстанции действительно катастрофа.

— А что ожидает нас на пятом этапе? — спросил я, стараясь не думать о грядущем Суде.

— На пятом дают власть. Власть над людьми. Большую. И смотрят, как ты с ней справляешься. Это этап воспитания ответственности. До этого, на предыдущих этапах ты отвечаешь только за себя. Там ты сам должен жить достойно. А на пятом тебе дают возможность распоряжаться судьбами других людей. Это очень жестокое испытание.

— Как дают? Кто-то помогает? Какие-то агенты продвигают тебя по службе? Что все президенты — это избранные? — удивленно спросил я.

— Нет. Два раза нет! — ответил Валерий. — Во-первых, нет у нас никаких агентов в том мире. Ведь все мы бестелесны — мы просто сгустки информации — неясные тени для живущих тамошней жизнью.

Просто когда тебя инкорнируют, то делают так, что ты рождаешься в новой жизни с задатками лидера и с некоторыми амбициями. Ну, а когда есть упорный властный характер и соответствующие склонности, тебе остается только приобрести знания и некоторые навыки для того, чтобы добиться успеха в жизни. А, как ты понимаешь, для избранного это не слишком трудная задача. А во- вторых, если я говорю власть над людьми, то не надо понимать, что власть эта именно верховная. Много ли ты знаешь безукоризненно честных, бескорыстных и порядочных руководителей государств?

Я отрицательно помотал головой. Вернее тем, что изображало мою голову.

— Ни одного, пожалуй.

— Вот и я о том же. Ведь властью над людьми в разной степени обладают не только президенты, министры и короли, но и военачальники, представители правопорядка и спецслужб, судьи, многие хозяйственные руководители и тому подобное… Так что простор для начальственной деятельности, как видишь, огромный. Главное — это не количество людей, тебе подчиненных, а то, как ты с ними обращаешься. Именно это оценивается на нашем Суде. Так что совсем не обязательно думать, что всякий служитель культа — избранный второй категории, а все те, кто занимается наукой и культурой и руководит государством, проходят соответственно третий, четвертый и пятый этап божественных испытаний. Это совсем не так.

Людей, занимающихся всем этим много, а избранных среди них мало.

Очень мало. Как говорится, много званых, да мало избранных. И все прочие деятели искусств, работники культа и науки просто создают атмосферу, в которой должны сформироваться настоящие избранники.

Для того, чтобы земля дала урожай, ее надо унавозить, напитать минералами и полезными микроорганизмами. И только тогда в плодородной почве обязательно взойдет полезный росток.

— Сколько же всего этапов нужно пройти? — спросил я. — И чем это все кончается? Или вечная жизнь- это бесконечный переход с этапа на этап?

— Сколько этапов? Точно не знаю. Я слышал, что девять. И якобы на шестом тебе бы предстояло стать философом, — продолжал рассказывать Валерий. — Обогащенный знаниями и опытом предыдущих жизненных воплощений ты должен был бы создать свое учение, новое и дополняющее осмысление этого мира. Так говорил мне тот, кто встречал меня после моего пятого этапа. Вот там-то, среди философов, в отличие от правителей, якобы уже все наши. Демосфен, Аристотель, Экклезиаст, Эразм, Кант, Гегель, Булгаков — это все наши избранные, в разное время проходившие шестой этап. Обрати внимание, как невелико их число. Всех более- менее известных философов можно, поименно переписав, уместить на одной странице. И это за всю многовековую историю человечества. Так что можешь представить, как мало избранных добирается до этой ступени.

А на седьмом этапе ты должен стать мессией и проповедовать божественные истины людям. Не исключено, что и создать новое религиозное течение, способное привлечь новых или разуверившихся людей к соблюдению божественных истин.

Что же там еще выше я, право, не знаю.

Слушая Валерия я подумал, что для избранного прохождение по этапам чем-то напоминает компьютерную игру. Только у тебя нет права переиграть все по новой, исправить ошибку, и ты своей судьбой отвечаешь за каждый свой шаг и за любой свой поступок.

— Что же касается конечной цели, — продолжил Валерий после паузы, — она мне неведома. Но, думая об этом, я пришел к выводу, что предназначение избранных — в познании этого мира. Всевышний,

Создатель, или Бог, если тебе так понятней, предназначил нас для этого. Поэтому мы накапливаем знания и опыт, мы изучаем вселенную и природу и законы мироздания.

А по поводу вечной жизни, что бы ты хотел? Вечное пребывание в райском саду? Вечный санаторий? Я боюсь, что тебе это скоро наскучит. Разве не лучше этого вечное развитие твоей личности, вечное самоулучшение, вечный труд. Лично я рад, что у меня есть дело.

И в этот момент на столе Валерия ярко засветился желтый шар и нежный колокольчик отстучал приятную мелодию.

— Вот, опять вызов от смены. Прибыл кто-то интересный. Хочешь, пойдем со мной посмотрим, что там случилось.

Я согласно кивнул. Мы поднялись и мебель исчезла. Через закрытую дверь мы заскользили в фойе.

V

Там были те же очереди к столикам регистраторш, только души в этих очередях были другие. И точно также, как я до этого, немного в стороне от всей этой суеты на кресле, сидел молодой человек лет двадцати, приятной наружности, одетый в военную форму.

При нашем появлении он резко встал, вытянувшись, — сказывалась армейская выучка, и пристально на нас посмотрел, пытаясь понять, кто же из нас начальник.

Валерий усмехнулся и сказал:

— Вольно, сынок, вольно. Теперь ты уже не солдат и командиров здесь нет.

Сам он при этом немного изменился обликом и стал похож на некрупного Пьера Безухова. Полноватое добродушное лицо его в старомодных очечках сразу навевало мысли о доме, уюте, покое. Да и одежда на нем изменилась, это уже был серый свитер ручной вязки и темные брюки. Не знаю читал ли парень этот роман Льва Толстого, но по тому, как он сразу обмяк и перестал напрягаться, было ясно, что доверяет он начальнику смены абсолютно.