Фред Саберхаген - Звезда Берсеркера (Клуб Любителей Фантастики — « L»)

• Название: Звезда Берсеркера (Клуб Любителей Фантастики — « L»)
• Автор: Фред Саберхаген
• Издательство: Издательство “Оверлайд”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-8308-0070-5

Очередной том «L» библиотеки Клуба Любителей Фантастики составляет книга «Звезда Берсеркера» известного американского писателя Ф. Саберхагена.

---

— Конечно, конечно! — перебил его Набур, раздраженно взмахнув рукой, как бы отгоняя насекомое.

Белам некоторое время глядел, задумчиво нахмурившись, в пол, потом начал, по понятиям более поздней эпохи, брифинг по сути вопроса.

— Мой Викарий, все эти, годы я старался держаться нога в ногу с движением астрономической мысли. Боюсь, что многие астрономы, будь они религиозны или нет, стали врагами мессира Винченто. Он умеет и любит делать из других ученых форменных болванов. Он имеет дерзость предъявлять права на все, что открывается в небе с помощью этих новых устройств — телескопов. Дерзкого спорщика трудно переносить, а когда он прав — вдвойне трудно. — Белам быстро взглянул на Набура, но Викарий был спокоен, не отнеся намек к себе самому. — Мой Викарий, ведь верно, что брошюру вам принес один из священников-астрономов, которого Винченто разгромил на каком-то диспуте?

Беламу было известно несколько подобных лиц, но сейчас он говорил наугад.

— Возможно, Белам, вполне возможно. Но Винченто нанес реальное оскорбление Храму, пусть даже это стало нам известно не совсем добродетельным путем.

Теперь они оба двигались по комнате неспешным шагом пожилых людей, иногда кружа вокруг друг друга, как две планеты, попавшие в сферы взаимного возмущения.

— Я поднимаю этот вопрос, чтобы показать, как трудно получить беспристрастное свидетельство по делу от других ученых, — объяснил Защитник Веры. — Они явно не собираются кидаться на защиту Винченто. Тем не менее, я думаю, что большинство астрономов производит сейчас вычисления, используя математическое предположение, что планеты, или некоторые из них, по крайней мере, вращаются вокруг солнца. Естественно, эта идея рождена не Винченто, как и идея о шарообразности нашего мира. Представляется, что такие допущения делают расчеты движения небесных тел более элегантными, более удовлетворяющими ученых — требуется добавлять меньшее число эпициклов, чтобы орбиты приняли форму окружности…

— Да, Винченто помогает сделать расчеты более стройными. Но не отклоняйся в сторону. Можем ли мы предполагать, что он имеет доказательство, математическое или иного рода? Ясное, очевидное доказательство?

— Я бы не сказал.

— Ха! — едва не рассмеялся Набур.

— Если бы у него было такое доказательство, он бы напечатал его в брошюре. Наоборот, имеются свидетельства того, что Винченто ошибается, потому что если бы наш шар действительно совершал каждый год путешествие вокруг солнца, то относительное положение неподвижных звезд должно было бы для нас меняться с каждым месяцем, по мере того, как мы приближались к одному созвездию и удалялись от другого. Но такого смещения не наблюдается.

Викарий удовлетворенно кивнул.

Белам пожал плечами.

— Конечно, можно возразить, что звезды слишком удалены, чтобы наши инструменты могли измерить такое смещение. Винченто всегда найдет аргумент в свою защиту, если это ему понадобится… Я опасаюсь, что ни один астроном не сможет доказать, что Винченто ошибается, как бы многие из них не желали этого. Сам я думаю, что мир небес не изменялся бы существенно, если бы мы на самом деле двигались вокруг солнца. Как писал я Винченто, там, где отсутствуют доказательства, мы не имеем права поворачиваться спиной к традиции и заменять прямое значение слов Святого Писания натянутыми интерпретациями. — Голос Белама постепенно повышался, достигая той силы, которую он всегда имел на заседаниях суда. — Мы, слуги Храма, имеем торжественное обязательство перед Богом — охранять истину, открываемую Священным Писанием. Все, мой Викарий, что я писал пятнадцать лет назад, верно и сегодня — мне не было предъявлено доказательство движения мира, на котором мы живем, и, следовательно, я не могу верить, что доказательство это существует!

Викарий опустился в свое кресло, хлопнув ладонями по резным подлокотникам.

— Тогда наше решение таково: ты и другие защитники должны продолжать работу над обвинением. — Сначала Набур выговаривал слова с сожалением, но постепенно злость его вернулась, хотя и не такая яркая. — Мы не сомневаемся, что его можно обвинить и признать виновным в нарушении твоего запрета. Но пойми, что мы не желаем, чтобы на нашего сына наложили слишком суровое наказание.

Белам ответил благодарным согласным поклоном.

— Я понял, мой Викарий.

Набур продолжал:

— Мы милостиво считаем, что нападение на Веру не имело места, что он не стремился оскорбить нас лично. Винченто всего лишь упрям и своеволен, слишком горяч в споре. И, к сожалению, ему не хватает таких качеств, как благодарность и смирение. Он должен усвоить, что в сфере духовных и естественных наук ему не должно представлять себя окончательным авторитетом… Разве не пытался дерзкий однажды учить тебя теологии?

Белам еще раз склонил в знак согласия голову, напомнив самому себе, что не должен искать личного удовлетворения в унижении Винченто.

Набур опять вспылил.

— О, я мог бы проклясть его! Ведь в прошлом мы одними из первых удостоили похвалы его успехи. Мы одарили неблагодарного несколькими часами личной аудиенции. Мы выказывали ему такую степень дружелюбия, какой не всегда удостаивали принцев! Прежде, чем занять это кресло, мы сами написали книгу, в которой хвалили этого человека! И вот как он отплатил нам!

— Я понимаю, мой Викарий.

…

— Вы просите направить вас в определенное время, полковник Одегард?

Лукас произнес эти слова, не вынимая изо рта сигары, хотя стиль обращения был формальным. Они довольно часто встречались с Дерроном в неслужебной обстановке, и сейчас ему было трудно выбрать верный тон психолога-экзаменатора. Он бы мог отказаться от проведения экзамена, если бы был близким другом, но были ли у Деррона близкие друзья вообще среди живых? Чан Амлин… старый однокашник, конечно… Но близкий, закадычный, как говорится, друг — нет.

— Да, я просил, — ответил Деррон с некоторой задержкой.

Лукас передвинул сигару из одного угла рта в другой.

— Винченто проводит два дня под городом Оибогом. Ждет, когда спадет вода в реке. У вас есть особые причины выбрать именно это время?

Да, причины у него были. Но даже для самого себя он не выражал их словами, и не собирался делать это сейчас для Лукаса.

— Просто я хорошо знаю местность — однажды провел там целые каникулы. Она относится к таким, которые не слишком меняются за триста — четыреста лет.

Перед глазами возникло до боли знакомое лицо. Тело напряглось, но усилием воли он заставил его расслабиться.

Щурясь от сигарного дыма, Лукас неуверенно теребил бумаги на столе, затем задал один из своих хитрых вопросов:

— Есть ли у вас особые причины проситься в агенты? Конечно же, есть, Матт. Но о такого рода причине вслух не говорят, если не хотят показаться слишком благородными.

Деррону снова пришлось приказать телу расслабиться.

— Я уже говорил, что хорошо знаю этот период и это место, поэтому у меня есть шансы хорошо справиться с заданием. Я хочу, чтобы мы выиграли эту войну. — Нет, слишком благородно, надо свести все к шутке. — Судя по всему, полковник, я гонюсь за престижем. Самоутверждение, повышение — выбирайте, что вам угодно.

Лукас хмуро пожал плечами.

— Не знаю, почему я должен об этом спрашивать… Глупый вопрос, конечно… — Он сложил листки в аккуратную пачку и поместил ее на столе перед собой. — Итак, полковник, последний вопрос. Это касается ваших личных религиозных взглядов.

— У меня их нет.

— Но как вы относитесь к религии? Спокойно, спокойно…

— Честно говоря, я считаю, что храмы и боги требуются тем, кому в жизни не обойтись без подпорки. Я такой необходимости пока не испытывал.

— Понимаю. Думаю, это существенный психологический вопрос, потому что всегда существует опасность послать в прошлое человека, склонного заразиться идейной лихорадкой. — Лукас сделал неловкий жест, как бы извиняясь. — Вы, как историк, лучше меня понимаете, какую важную роль играли в то время все эти догмы и доктрины. Религиозные и философские разногласия концентрировали в себе, кажется, всю энергию той эпохи.

— Да, — кивнул Деррон. — Вам не нужны фанатики. Что ж, я не из тех, кого называют воинствующими атеистами. Совесть позволяет мне играть любую роль, если это необходимо.

Возможно, он слишком увлекся объяснениями, слишком много говорил, но он должен был убедить Лукаса дать ему зеленый свет.

— И…

— И если нужно, я буду неистовым монахом и стану плевать на Винченто.

— Не думаю, что Сектор потребует от вас этого… Хорошо, Деррон, вы приняты.

Он постарался, чтобы облегчение не слишком отразилось на лице.

…

Сектор решил, что ему лучше всего подходит роль странствующего ученого. Деррон был перекрещен в Валзая, специалисты принялись конструировать биографию личности, никогда не существовавшей. Предполагалось, что родом он был из Моснара, далекой от родины Винченто страны, которая большей частью сохраняла верность Святому Храму. Валзай должен был принадлежать к тем странствующим интеллектуалам, которые, будто священные коровы, бродили от одного университета или богатого покровителя к другому, пересекая маловажные для них политические и языковые границы.