Анастасия Вихарева - Черная книга колдуна

• Название: Черная книга колдуна
• Автор: Анастасия Вихарева
• Жанр: Фэнтези

Мир Кирилла рухнул в одночасье, когда брата охватила странная болезнь — он стал чужим. Горе и боль близких людей перестали для него существовать. Воры и убийцы ликуют, празднуя победу — у их жертв нет ни единого шанса спастись. И никто не поймает их за руку. Теперь можно только смириться и начать жить заново… Но каково это, когда знаешь, что ничего из того не удастся сохранить?

Кирилл не верит, что знания древних, которыми поставили брата на колени, не имеют в себе спасения. Иначе пращуры, шифруя знания и придавая им иносказательный смысл, не приучали бы народ, среди которого притаился враг, передавать послания из уст в уста — чтобы тот, кто назовет себя потомком, обрел Богов и вошел в царство живых.

Да, пришлось многое потерять, ради спасения брата, но он и не подозревает, что та дыра, в которую им пришлось перехать, лишь начало пути, и судьба забросит его так далеко, как он бы не посмел себе представить.

---

В общем, жили зелененькие в согласии с собой, с природой, с космосом и Богом, который рассматривал их истинными своими детьми, открываясь перед ними как Око недремлющее, всевидящее, питая их мудростью и наставлениями. Поверить, что им по сто пятьдесят лет, или пятнадцать по ихнему, опять, смогла только Машка. Судя по наивности и простодушию, с которым они смотрели на мир, жизни их никто не учил, или развитие шло каким-то другим заторможенным путем.

— Что ж вас сюда-то потянуло? — размечтался о долголетии Макс, исследуя занозу в пальце. — Жили бы у себя в раю!

— Ты не понимаешь, — покачали зелененькие головами. — Природа человека так устроена, что он ищет и отдает. Цивилизация — это не красивые дома напичканные техникой, а люди, которые испытывают потребность творить и делиться творениями с себе подобными. Художник, который пишет картину порывом, не будет полностью удовлетворен, если оставит ее себе. И поэт, и изобретатель. И нам, построившим свою цивилизацию, как художнику, для полного удовлетворения хочется дарить ее вселенной. Мы отдаем и получаем, рассматривая другие цивилизации, как творения искусства. Но чтобы понять творение иного разума и оценить по достоинству, нужно научиться чувствовать глубину и красоту так же, как те, что ее построили. Мы коллекционируем цивилизации, собирая их достижения. Но одно дело смотреть на заставшее творение, а другое видеть, как она живет, дышит, поднимается и падает, и эпохи сменяют одна другую.

Крыть было нечем. При своем простодушии зеленый народец обладал какой-то своей особенной философией, глубину которой почувствовал даже Макс, не испытывающий в ней потребности. Наверное, такой взгляд был правильным, но мысли землян не привыкли летать так высоко. В самой постановке ответа вроде бы ничего нового, но не часть тебя, и хоть ты тресни. Хотя… Если раньше казалось, что стоит выйти в гуманоиды, как вот они — широкие перспективы. Но после бесед с зелененькими все трое вдруг почувствовали какую-то ответственность.

Оказывается, чтобы прилететь на какую-то обитаемую планету, кроме прививок требовалось разрешение. Получить его можно было лишь после сдачи экзамена по культуре и праву. Само разрешение проставлялось в специальном паспорте, который должен был иметь всякий, собирающийся куда-то лететь. Каждая планета жила своей особенной жизнью, стараясь сохранить индивидуальность, чтобы оставаться интересной для галактики. Земля, и еще сотня подобных ей закрытых планет, пользовались особой обратной популярностью — как не надо жить. Весь мир, миллионы лет бороздивший просторы космоса, дивился стремлению землян выйти в этот самый космос, после того, как отказался радоваться ему, как все нормальные абстрактномыслящие. И весь мир, живя в согласии с Законом, пытался понять, откуда у землян такая идея-фикс построить светлое радостное будущее для всех и для каждого, после того, как сам закон мирового порядка, и тот, кто его установил, были объявлены вне закона. И вся галактика даже находила забавной веру в победу над демонами, которые туго набивались в информационное поле человека, так что находиться рядом с ним не было никакой возможности — заражались на телепатическом уровне всеми ужасами, которые хранились в подсознании человека. Выходить из корабля без скафандра и подавляющего активность мозга оборудования запрещалось всем без исключения, кроме тех землян, которые вышли из народа.

— Значит, Страж был прав, — помянул кота Кирилл. — Он то же самое сказал.

— Ну, понятно, — согласился Макс. — А как долго нас будут держать?

— Пока не найдем смысл, — ответил один из зелененьких.

— Какой смысл? — тупанул Макс, обретая второе дыхание.

— Смысл, для чего нам это нужно. Или наоборот, не нужно.

— Раньше мы думали стать искателями, собирать новое, добавил второй зелененький. — А теперь, жить в мире, стать часть культуры вселенной, подняться в глазах других народов. По нам будут судить.

— Высокой целью задались, благородной, — согласился Макс. — А что так?

— Вас встретили, — признался гуманоид на полном серьезе.

— Кир, а у нас с тобой какой смысл? — подивился Макс.

— Выйду в люди, там посмотрю… Я все что угодно могу думать. Но какая бы цель не была, если с матерью по моей вине что-то случилось, я себе никогда не прощу!

— Внук есть — есть и смысл! — похлопал его Макс. — Поверь, переживут твою потерю!

От разговора остался осадок незаконченности. Мысли Кирилла то и дело возвращались к нему, расстраивая. За два месяца бесцельных блужданий даже зелененькие скисли, избегая философских измышлений. День рождение Макса пришлось как нельзя, кстати, чтобы разрядить обстановку.

Гуманоиды подошли к делу ответственно, расчищая на берегу площадку и построив нечто вроде навеса, чтобы дожди, которые здесь были нередкими и всегда внезапными, не испортил праздника. Машка назидала за женщинами, которые строгали овощи, фрукты, грибы, чистили рыбу. А Макс и Кирилл, не расставаясь с пушками, в надежде добыть мясо, пока двое гуманоидов-мужчин добывали патоку и спирт, дегустируя натуральный продукт и к обеду повеселев, болтались от одной ловушки к другой, в которой так ничего и не обнаружили. Рыбу они наловили еще ночью, поставив остроги, а хворост на неделю запасли до обеда. И наконец, решили побродить по окрестности, увидев в кучке навоза добрый знак. Следы были, но сами животные, словно сговорившись, обходили лагерь стороной.

— Дураки мы, — разрешился от сомнений Макс, — если крокодилье мясо похоже на курицу, значит, все динозавры съедобны! Я по телевизору смотрел, как его готовить… Млекопитающие там остались, тут их не так часто встретишь. Может, не сезон? Сезонные миграции?

— Ну да! А у варана такая зараза во рту, не захочешь, а сдохнешь!

— Тогда надо искать травоядного…

— А если жесткое, как говядина? Нет, плотоядного надо искать, но чтобы пожирал, не отходя от жертвы. У плотоядных мясо нежнее — и всегда жирок про запас! Или что-то в долине, типа козы.

— Согласен, надо спуститься к водопою, где спуск пологий. Заодно солью запасемся. Тропы животных часто ведут через солончаки.

— А кто останется лагерь охранять? — спохватился Кирилл.

— А чего его охранять? — беззаботно пожал плечами Макс. — Мы тут давно всех распугали! Если что, запалят костер. Машка в курсе техники безопасности — увидим дым, вернемся.

Поднялись на вершину скалы, осматривая окрестности в бинокль. Стадных животных здесь было немного, в основном сборные, в которых можно было встретить кого угодно. Если верить Машке, то от платибелодона и альтикамелуса до игуанодона и зауропода, словно кто-то специально собирал животных из разных периодов земли, сортируя по размерам и способности стада противостоять хищникам, которые зачастую не бегали за жертвой, а дожидались, когда ее достанут другие, чтобы потом отогнать хищников и полакомиться самому. Тут были животные, вымершие и десять, и двадцать тысяч и шестьдесят пять миллионов лет назад, но, тьфу, тьфу, тьфу, выжили лишь те виды, которым человек мог противостоять. Звероящеры были, и во множестве, но мирные или добрые. Главное не бежать от него, а постоять, пока не отвалит. Жертву они ловили, когда она со всех ног пускалась наутек. Бегали быстро, и долго не выдыхались, работая ногами, как страусы. Даже выбрасывали вперед так же.

Заметив одно такое сборное стадо, Кирилл и Макс пересекли лог, перебрались на другую сторону реки по валунам, не рискуя сунуться в воду, в которой мог обитать какой угодно зверь, по пологому берегу спустились ниже по течению к водопою, где заметили животных. Не прошло и часа, как они были на месте.

— Я, кажется, понял, почему там млекопитающих больше, чем здесь. Мы все время двигались на юг! Смотри, кладка… сырая еще, только что вылупились, — Кирилл остановился возле ямы, изучая остатки не склеванной птицами скорлупы. Здесь климат другой!

— Значит, дальше можем столкнуться с какими угодно динозаврами? — насторожился Макс.

— И кстати, шестьдесят пять миллионов лет назад млекопитающие вполне могли уживаться с динозаврами, существуя параллельно! Машке это будет интересно!

— Это не объясняет разнообразие видов и форм. Надо что-то небольшое, не тяжелое, а то на берег не выберемся, — Макс, залег в траве, приценился к стаду, высматривая самку с несколькими детенышами, чтобы потеря одного не стала для нее слишком заметной. Таких было много.

— Блин, про веревку забыли, — Кирилл недовольно взглянул в сторону лагеря, который остался вне пределов видимости — и вздрогнул, резко хватая Макса за рукав, дернул, развернув и ткнув рукой в сторону лагеря.

Над лесом поднимался черный дым — кто-то жег сырые хвойные ветви.

С минуту молча смотрели, пытаясь сообразить, случайно или преднамеренно посылают сигнал.

— Нас, наверное, потеряли, — предположил Макс, слегка успокоившись. — Мы ж не сказали, куда пошли. Что могло случиться? Я Машку знаю, она так и поступит, если ее разозлить! Она не пойдет искать!