Александр Скрягин - Исполнитель желаний

• Название: Исполнитель желаний
• Автор: Александр Скрягин
• Жанр: Детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-037567-0, 5-271-14078-4

 Академический поселок.

Здесь занимаются секретными правительственными разработками. Здесь каждый шаг обитателей – не только ученых, но и мелких служащих – контролируется спецслужбами.

Так каким же образом у одного из ведущих специалистов по созданию нового сверхоружия прямо из дома похищен сейф с важными документами?

Диверсия?

Шантаж?

Нелепая ошибка воров-медвежатников?

Или... что-то еще? На место кражи срочно выезжает майор Ефим Мимикьянов.

Но даже он, опытный работник спецслужб, пока не представляет себе, с каким загадочным, необычным преступлением придется ему столкнуться в тихом, охраняемом поселке.

---

Оружие же, над которым работали ученые по проекту «Атомос» на строго охраняемом Объекте «17-17» гарантировало нападающей стороне полную безопасность и безнаказанность.

По названию, присвоенному проекту, можно было подумать, что это оружие имело какое-то отношение к возможностям атома.

Поговаривали, что условное название исследований вписал в текст секретного Постановления Правительства сам Хозяин. Бывший учащийся семинарии хорошо знал, что греческое слово «атомос», означающее «неделимый», применялось древними греками не только к тем мельчайшим частицам, из которых состоят все предметы. Древние натурфилософы прежде всего употребляли его в отношении самого большого существующего образования – Космоса. Космос Неделимый – говорили греки.

К тайнам атомного ядра, проект «Атомос» не имел никакого отношения. Он исследовал тайны куда более страшные.

В соответствии с межправительственным соглашением между пятью ведущими мировыми державами, проект был закрыт, а все материалы исследований уничтожены под наблюдением совместных комиссий.

Точнее, должны были быть уничтожены.

В отличие от своего начальника Гоши Пигота, майор Мимикьянов представлял себе, над чем в свое время трудился в рамках проекта «Атомос» профессор Вулканов. И, узнав о хищении сейфа из дома профессора, он испытал не просто беспокойство. Тревогу. И молил судьбу, чтобы эта тревога оказалась ложной.

Из размышлений майора вывел плеск воды в болотце. Показалось, будто в него упало что-то тяжелое. Вслед за этим наперебой, будто соревнуясь, разом заквакали лягушки. И вдруг также одновременно смолкли.

– Чи-ив! Чилив! – требовательно крикнула впереди какая-то птица.

Майор ощутил в сознании словно бы укол непонятного предупреждения.

Предчувствие не умеет обманывать человека. Это человек не умеет понимать его невнятный детский лепет.

За ближайшим поворотом на тропинке лицом к нему стояли двое.

Стояли, демонстративно перекрывая путь. Мимо не пройти.

Майор остановился шагах в пяти.

Преградившие путь молчали, исподлобья рассматривали майора.

Ничего не говорил и Мимикьянов. Смотрел, прикидывал.

Оба мужика – худощавые, загорелые. Одежда – измученная, в такой – спят. Ни высшего, ни среднего образования на лицах не читалось. А вот пребывание в местах заключения читалось ясно. В выражении их лиц одновременно присутствовало два взаимоисключающих выражения – хищника и жертвы одновременно. В настоящее время преобладало первое. Второе затерялось среди извилистых морщин. Но, все равно, оно присутствовало.

«Стоят не профессионально, – отметил Ефим, – боевые роли не распределены: друг друга не прикрывают. Если резко рвануться, можно пройти справа, мимо младшего и вывести его из строя… Старший и помочь-то не сможет, своим же напарником закрыт будет. А потом, используя фактор внезапности, заходом с тыла свалить и старшего… Однако, спешить не будем, – решил майор, – посмотрим, что же им надо? Грабить, что ли, собрались?..»

– Слушай, дядя, Пахом сказал, чтоб ты в поселке не появлялся. – рассматривая майора, медленно, сквозь губу произнес мужик с раздавленной переносицей. – А то больше ходить не сможешь! С поломанными-то ногами.

Кто такой Пахом, Мимикьянов, разумеется, знал.

– А что еще сказал Пахом? – спросил майор.

Пахом, конечно, ничем не напоминал хорошо воспитанного филолога, но, все-таки, отпустить такое в адрес Ефима вряд ли мог.

Уголовник прищурился:

– Пахом велел тебе, козлу, передать, что ему твоя рожа не нравится! И видеть он ее в поселке не хочет! Так своему начальнику и сообщи! Понял, козел коцаный?

– А что это я Пахому перестал нравиться? Вроде, денег я у него не брал, он у меня тоже… Чего он обиделся-то? – без вражды в голосе поинтересовался Ефим.

– Че-го? – прищурился бывалый собеседник. – Да, кто ты есть, тряпка половая, чтоб на тебя еще обижаться? Холуй, и все! Обижаться кто-то на него будет! Если бы Пахом на тебя обиделся, ты бы, ухокрут недорезанный, уже давно лягух вон в том болоте круглосуточно наблюдал. На дне. Понял меня?

– Нет, – пожал плечами майор. – Понял, что грубишь. Обидеть хочешь. А почему, не знаю! Говори толком!

– А, ладно! – покладисто согласился мужик. – Сейчас понятно объясню!

Он поднял руку.

В руке оказался небольшой нож с узким лезвием.

«Вот тебе бабушка и скальпель к ужину!» – сказал себе майор.

Уголовник сделал шаг вперед.

Еще один.

Теперь между ними было метра два. На выпаде мужик его уже доставал.

Ефим приготовился к броску, чтобы, уходя от ножа, сбить противника ударом слева.

Но в этот момент сзади из-за кустов донеслись звуки мужских голосов. Со стороны города, похоже, приближалась целая группа.

Нападающий замер. Нож из его руки испарился, будто его и не было.

– Ладно, карась, живи пока! – махнул он рукой. – Смотри, чтобы еще раз увидеться не пришлось.

Оба противника разом повернулись и сделали несколько шагов по тропинке. Затем они нырнули в зелень и исчезли без следа – даже шороха в зарослях не слышалось.

Ефим стоял среди высоких кустов один. Почему-то затихли и голоса за спиной. Ему даже пришло в голову, будто происшедшее на тропинке ему пригрезилось.

«Что бы это значило? – задал он себе вопрос. – Похоже, попутали меня пахомовцы с кем-то… С кем это, интересно?»

Майор покрутил головой, сбрасывая напряжение, и двинулся дальше по зажатой меж зелеными стенами дорожке.

Непонятное кружение событий вокруг тихого поселка «Академический» заставляло его тревожиться все сильнее.

4. Поселковый участковый

Поселок встретил Ефима деревенской тишиной и покоем.

Не верилось, что в пятнадцати минутах ходьбы отсюда рокочет тысячами моторов огромный город.

В его синем сельском небе над вознесенными ввысь огромными, как целые чащи, древесными кронами вилась, падая и кувыркаясь, голубиная стая. Это летали турмана, сизари и астраханцы бывшего штурмана речфлота Александра Павловича Девлеткильдеева. Ох, любил этих птиц речник-пенсионер! Но майор Мимикьянов, может быть, любил их не меньше. Только ни кому не говорил. Потому, что в его нынешнем мире никто об этом и не спрашивал.

Когда Ефим смотрел на взмывающих в небо упругих птиц, он вспоминал голубей своего детства. На старой улице, где он вырос, их держали многие. Вечерами, из решетчатых домиков, сооруженных на крышах, вырывались на свободу маленькие мастера воздушной эквилибристики. И, едва ли не вся улица поднимала лица к небу. Не только сами голубятники и местные мальчишки. Даже вечно занятые домохозяйки среднего возраста и древние бабки на лавочках. Разглаживались морщины. Добрели лица. И не только у горожан. Добрело синее сибирское небо. Оно превращалось из грозного пятого океана в хорошо знакомый кусок родного уличного пейзажа. Такой же, как соседний забор или старый тополь. Разве, чуть больше в размерах.

Теперь на той улице никто уже не разводил голубей. И только здесь в поселке он мог снова наблюдать это доброе домашнее небо.

Ефим Мимикьянов посмотрел на голубей. Покачал головой, одобрительно причмокнул и направился к нужному дому.

Крепкий лиственничный сруб стоял в самом начале главной поселковой улицы. В нем жил участковый уполномоченный райуправления милиции капитан Кудакаев.

Коля Кудакаев поливал огород.

Для этого дела участковый надел старые милицейские штаны с красным кантом и выцветшую синюю майку. В руках поселкового стража порядка полузадушенной змеей висел черный резиновый шланг.

Капитан стоял среди высоких помидорных кустов и направлял в разные стороны стеклянный водяной веер.

– Когда на помидоры пригласишь, хозяин? – окликнул его с улицы Ефим.

Кудакаев обернулся, прикрылся ладонью от бьющего в глаза солнца, узнал Мимикьянова и обрадовано махнул рукой:

– Ефим Алексеевич! А я не пойму, кто это стоит? Ну, заходи на двор!

Майор открыл решетчатую калитку и по тропинке между помидорных кустов направился к участковому уполномоченному.

Коля спрятал конец шланга в помидорных зарослях.

– Таня! Татьяна Иванна! – крикнул он в сторону застекленной веранды. – Смотри, кто к нам пришел!

С веранды выглянула круглолицая и дородная Колина супруга.

– Ефим Алексеевич! Давненько вас не было! – заулыбалась она.

– Тань, организуй нам что-нибудь! – Коля протянул руку в ее сторону.

– Вы в беседке сядете или в дом зайдете? – деловито спросила женщина.

Капитан вопросительно взглянул на Мимикьянова:

– Да, наверное, на свежем воздухе посидим. Так, Ефим Алексеевич?

У Коли Кудакаева было худощавое загорелое лицо. Две глубокие вертикальные морщинами падали вниз от крыльев носа к подбородку. В светлых глазах маскировались зрачки-точки. Обычно Колины глаза производили впечатление сонных, но иногда они становились такими колючими, что, казалось, у его собеседника на коже могли образоваться красные точки, какие бывают от укола иглой.