Сергей Иванов - Его среди нас нет

• Название: Его среди нас нет
• Автор: Сергей Иванов
• Издательство: НФ "Пушкинская библиотека", АСТ, Астрель
• Жанр: Детская проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-94643-260-5, 5-17-032991-1, 5-271-12673-0

Повесть о подростках, об их школьной жизни и непростых взаимоотношениях.

---

И вспомнил тяжелое свое положение.

Поскольку ничего другого ему просто не оставалось, он пошел по лестнице к себе на этаж, на урок. А что скажет Таня, об этом лучше было совсем не думать.

Он прошел несколько ступенек… Внизу слышался какой-то гомон. С равнодушным любопытством Сережа перегнулся через перила…

Вот что такое везение! Шестой «Б» длинным червяком тянулся вниз по лестнице. Впереди шествовал физкультурник Степан Семеныч — такой до ужаса подтянутый, в спортивном костюме фирмы «Адидас» и в кроссовках «Пума» или что-то еще познаменитей.

Сережа от волнения даже не сообразил, что ему следовало бы спрятаться. Его голова так и висела над проходящим шестым «Б», словно вылезшая из туч луна.

Но вот они ушли, пропали их голоса и покрикивания физкультурника — чтоб они вели себя потише: ведь уже начались уроки!

Тотчас Сережа сбежал по лестнице. На цыпочках, бесшумно (или ему только казалось, что бесшумно) пролетел по коридору до дверей шестого «В». Страх схватил его за шиворот. Однако Сережа не успел остановиться и с этим страхом, который, словно всадник, сидел у него на плечах, ввалился в чужой класс.

Было пусто, была полнейшая тишина. Только дыхание вырывалось из Сережи, как из компрессора… Войди сейчас кто-нибудь, и Сережа никогда и ничего не сумел бы объяснить! Но один страх в нем пересилил другой — страх оказаться трусом. Тоже новость для прежнего робкого Сережи Крамского.

Только некогда ему было раздумывать о таких вещах.

Он вынул слюдовский портфель. Выпала книжка. Невольно Сережа полюбопытствовал, что же там читал заклятый враг их Годенки. Он читал, оказывается, «Детство Багрова-внука»!

И с презрением Сережа мотнул головой: книга эта ему казалась чем-то неимоверно скучным! Тягучие описания природы, нескончаемые красоты и восхищения…

А странно! Ведь всего три минуты назад он сам вспоминал прекрасный лес начала августа, туман и белое, чуть склонившееся к осени солнце…

Сережа толкнул книгу в парту и раскрыл портфель.

Еще раз приступ ужаса охватил его. Ведь раньше он, в конце концов, просто вошел, просто сел за парту. А теперь…

Закусив губу, словно готовился прыгнуть с высоченного трамплина в неведомую реку, Сережа вынул слюдовский дневник. Страницы не слушались, будто сделанные из пластилина. Наконец он сумел добраться до второго октября. Первый урок… История у них была. В графе «Отметки» у Слюдова стояла уверенная, выведенная зеленым шариком четверка.

И ни тебе замечаний, ни тебе: «Родители! Убедительная просьба…»

Ну вот и все!

Теперь он мгновенно вспомнил, что сам опаздывает на урок. Уже опоздал!

Молниеносно вылетел из чужого класса. Надо бы, конечно, сперва осторожно высунуться. Повезло — в пустом коридоре ни одна пара глаз не поймала его на взлете.

По лестнице, через три ступеньки! На последнем прыжке как не грохнулся — чудо. Нет, не чудо, а просто спортивный стал: попробуйте-ка три месяца подряд позаниматься спортом — сами узнаете. Но и этого изменения в своей жизни не заметил сейчас Сережа.

Без стука он влетел в класс. Сразу представил свои торчащие, как у первоклассника, глаза и растрепанный вид.

— Ну, Крамской, четыре минуты, это, пожалуй, многовато, даже если ты совсем не уважаешь математику, — сказала Роза Григорьевна.

— Извините! — пробормотал Сережа, следя лишь за тем, чтобы сердце его не выскочило из-под рубашки.

— Но может быть, ты все-таки объяснишь свою уважительную причину?

Да, Сережа мог объяснить ее. Дело в том… Тут он осветил жителей шестого «А» многозначительной улыбкой… Дело в том, что, едва он собрался идти в класс, на пути его мелькнул кровный враг — Слюдов из шестого «Б». И Сережа не мог его пропустить, как в свое время д'Артаньян не мог пропустить незнакомца из Менга… и тэ дэ и тэ пэ — все живописные подробности взяты напрокат из рассказа Годенки.

Класс сидел словно загипнотизированный: надо же до такого додуматься! И, главное дело, кто?! Корма, бедняк, забитый ребенок!

Роза Григорьевна покачала головой:

— Дети! Да когда же вы наконец повзрослеете?! Боюсь, что лишь после того, как загоните меня в гроб… Садись, Крамской! А впрочем, раз уж ты у доски, отвечай-ка нам! Ответишь — победителей не судят. Не ответишь — получишь двойку и замечание. Согласен?

Сережа понял, что это лишь риторический вопрос, и сразу принялся за длинный пример.

Когда через некоторое время он благополучно добрался до своей парты («Надо бы тебе, Крамской, отлично поставить, но не такой я человек — получай четверку!»), Таня могла сказать только одно:

— Гениально! — И голос у нее был не холодный, не начальницкий, а самый нормальный восхищенный девчоночий голос. И, услышав его, Сережа покраснел.

— Я все время на Годенку смотрела, — продолжала Таня. — Сидел, как пришитый. Как будто у него все части тела сейчас отклеиваться будут… Что, не выгоняли Слюдова?

— В дневнике четверка!

Таня пристально посмотрела на него:

— Молодец! А слова Самсоновой подтвердились: Роза действительно целый урок сидела в учительской.

— Как же ты узнала?

— Да никак. Подошла и спросила. Она: это тебе для чего? А я: если не трудно, ответьте, пожалуйста. Она засмеялась и ответила — она же такая, да?

Следствие должны вести знатоки!

— Знаешь ты, что такое мимикрия? — спросила Таня. Они встретились в ее квартире, чтобы разработать дальнейший план действий.

Сережа слыхал это слово, но… забыл!

— Мимикрия вот что такое. — Таня вынула картонку со своими жуками. — Видишь, если под этого подложить зеленый листок или травку, ты его не заметишь… Ну, вроде бы не заметишь.

Эх! Как же он забыл… Правильно! Мимикрия — это маскировка для выживания. Мама рассказывала: «Заяц белый, куда бегал… Угадай, про какого зайца говорится — про зимнего или про летнего?» Сережа подумал и говорит: «Про зимнего». — «Верно. А почему?» Сережа подумал и опять ответил. Тогда мама и рассказала ему про мимикрию. Только это давно было. Еще, наверное, в детском саду, и Сережа само понятие помнил, а слово улетучилось.

— Я вот что поняла, — продолжала Таня. — Мимикрия устроена только для глупых, для недоразвитых хищников. Недоразвитый пройдет в двух шагах от еды и ничего не заметит, останется голодный, а там потихонечку и вымрет.

Сережу прямо жуть взяла от жестокой неумолимости законов природы. В диком мире плохо быть слабым. Даже слабым хищником!

— Потому и жизнь у них продолжается, — говорила Таня, — что слабые вымирают, а сильные остаются… А теперь слушай главное. Преступник тоже использует разную мимикрию — путает улики, заметает следы. Он думает: во я какой хитрый, а это у него просто инстинкт работает. Ему-то надо бы совсем другое делать…

— А что ему надо делать? — тихо спросил Сережа.

— Этого, слава богу, никто не знает! — Таня улыбнулась. — И потому умный сыщик поймает даже самого-самого гениального преступника. Просто такой уж непреложный закон.

— Тань, ты это все сама придумала?

Не выдержала Таня, торжествующе улыбнулась. Однако быстро взяла себя в руки.

— Помнишь, у нас было четыре вопроса? Первое: встречался ли Годенко со Слюдовым? Нет! Второе: причастна к этому делу Самсонова? Нет! Потому что там была Роза Григорьевна. Третье: кому выгодно убить журнал? Годенке, по крайней мере, точно, что выгодно — учится плохо, с классной у него опять война…

— Значит, мы раскрыли его мимикрию?!

— Этого тебе знать пока не надо.

— Почему?!

— Ну… есть одно обстоятельство. И кстати: завтра придешь за двадцать пять минут до звонка. Я кое-что тебе проясню.

— А почему завтра-то?!

— Все! — Она встала: — Ты зарядку делаешь?

— Делаю, — ответил Сережа с обидой.

По пути домой и дома Сережа думал о Танином рассказе. Его собственный подвиг уже казался ему вовсе и не подвигом. А вот Таня… Даже эти четыре вопроса: надо было до них додуматься, надо было понять всю ситуацию!

Но чего она теперь-то темнит?

Хм… Между прочим, вопросов на бумажке было четыре. А они разобрали только три! Четвертый же… Сережа совсем было бросился к телефону: уточнить этот пунктик.

Нет. Подожди! Должен сам. Она ведь специально не рассказала. Говорит: приходи на двадцать пять минут раньше.

А четвертый был вопрос… Вспомнил!«Заходила ли Алена в учительскую перед уроком?»

А зачем это? Заходила не заходила — какое имеет значение?

Несколько раз он аккуратно прошел все дело от начала до конца, и каждый раз в конце оказывалось одно и то же: Годенко!

Могучая зеленая четверка в слюдовском дневнике… Как вспомнишь ее, любое сомнение бледнеет и вянет — Годенко, Годенко, больше некому.

И в то же время сомнение брало. Уж очень они не походили друг на друга — воровство и Гришка… Возможно, это, конечно, голословное утверждение. Но ведь когда с человеком столько лет учишься… Нет, не был Годенко жуликом, не был, хоть убей!