Алексей Гравицкий - Ради мести

• Название: Ради мести
• Автор: Алексей Гравицкий
• Жанр: Научная Фантастика

---

Единственное, что ему удалось найти, так это драный мусорный мешок из полиэтилена. "Хе-хе-хе, и кто прислал сюда эту бабу?" - думал Стас упихивая коченеющий уже труп в мешок, - "Не сама ж она забрела в доживающий последние денечки дом. Тем более в таком милом наряде, да еще и с пистолетом. Если ты простой смертный, тогда зачем тебе пистолет? У тебя не должно быть пистолета!

А если он у тебя все же имеется, то есть два варианта."

- Во-первых ты можешь быть таким же отбросом общества, как и я. Тогда ты не зарегистрирована и бояться мне нечего. Во-вторых ты можешь быть из тех, кто отстреливает таких, как я, в этом случае опять же есть два варианта. Или те, кто следит за тобой и контролирует тебя уже знает, что ты товокнулась, тогда непонятно отчего я еще жив. Или они еще не знают о твоей безвременной кончине, тогда мне надо побыстрее уволочить отсюда труп.

Стас вздрогнул и замер, вслушиваясь в тишину. Только через несколько секунд понял, что говорил он сам.

Просто мыслил вслух, а последнюю фразу сказал громче, чем следовало.

Он тяжело вздохнул и поволок мешок сначала к выходу из комнаты, затем по коридорам, а после вниз по ступеням лестницы.

На улице было прохладно, что поделаешь - вечер. А с другой стороны очень хорошо, что вечер, ведь он может передвигаться незаметно, сливаясь в сумерках со стенами и кустами. Он добрался до реки быстро и легко, да и какие могли быть затруднения, если дом находился недалеко от набережной, а на самой набережной в этом месте и днем-то было пусто, а уж вечером и вовсе ни человечка.

Стас выскочил из кустов, неторопливо перешел через дорогу и остановился привалившись к каменному парапету.

Он долго озирался по сторонам, потом решился: поднял мусорный мешок и снова опустил его на землю. Если мешок с трупом кинуть в реку, то он так по реке и поплывет, что крайне нежелательно. Нужен какой-нибудь груз. Стас огляделся в поисках камня и увидел средних размеров булыжник. Булыжник валялся по ту сторону дороги, возле кустов, из которых он только что выскочил. Стас плюнул и поперся обратно. Однако булыжник, как оказалось, лежит здесь уже давно и в прямом смысле слова прирос к земле. Стас потратил минут двадцать на то, чтобы выворотить камень из земли, потом еще четверть часа возился прилаживая его к трупу.

Наконец взмыленный Стас завершил свой каторжный труд, поднял мешок, перевалил его через парапет и проводил долгим довольным взглядом. Под тяжестью камня мешок с трупом плюхнулся в воду и растворился в черной, уже ночной, реке, оставив в память о себе дюжину торопливо разбежавшихся кругов. Стас улыбнулся, и улыбка вышла по-детски счастливая. Он постоял еще минут пять на высоком, закованном в камень берегу, вдыхая свежесть реки. Потом насвистывая пошел прочь.

Вернуться в свое жилище на ночь он не решился. Мало ли что. Переночевал он в подвальчике многоэтажки, в нескольких дворах от своего дома.

Он спустился в грязный подвальчик, сел, привалился к стене и долго смотрел на нецензурную надпись, потом веки отяжелели и надпись расплылась, превратилась в причудливую трещину...

Рядом появилась еще одна трещина, потом еще и еще. Вскоре вся стена расцвела такими трещинами, оставляемыми свинцовыми фитюльками. Он повернулся, посмотрел туда, откуда должны были лететь эти свинцовые комочки, так изысканно раскрасившие стену его дома.

И тогда он увидел пулю. Пуля летела медленно, казалось, что она не долетит до него и грянется о землю. А она все летела и летела, усиленно раздвигая собой воздух, приближаясь, увеличиваясь в размерах, до тех пор пока не превратилась в женскую головку с милым личиком.

Стас судорожно сжал кулаки и почувствовал в руках что-то твердое. Он наклонил голову и увидел большую тяжелую дубовую доску. Тогда он размахнулся и со всей силы ударил.

По личику потекла кровь, глаза стали пустыми, но губы сложились в страшную улыбку. Лицо приближалось вновь начав уменьшаться. Стас ударил еще, потом еще. Бил долго и сильно, покуда не выдохся, пока доска не выпала из ослабевших пальцев.

Тогда он посмотрел на лицо и замер.

Маленькое-маленькое личико жестоко улыбнулось совсем не женской улыбкой, подмигнуло окровавленной глазницей с вытекшим глазом и превратилось в кусочек свинца.

Нет! Судорожно метнулось в голове.

Сверху навалилось что-то тяжелое, вздрогнуло и обмякло, прижимая к земле. И Стас увидел своего отца, мертвого отца и мертвую маму и мертвых или умирающих знакомых и незнакомых людей. Он захотел закричать, но не смог. Сотни мертвых лиц замелькали перед глазами, слились в бешеном галопе, превращаясь в нецензурную надпись на стене...

Стас подскочил, ударился головой о стену и пришел в себя:

- Тьфу ты, черт!

Он тяжело поднялся. Сердце бешено колотилось в груди, а в глазах еще мелькали страшные картинки. Стас потряс головой, чертыхнулся, влез из подвала и пошел к своему дому.

Войдя внутрь, он вновь, как и вчера, прислушался к своим ощущениям, напрягся, но так ничего и не почувствовал. Тогда он быстро и беззвучно поднялся по лестнице, пробежал сквозь череду дверных проемов и спокойно подошел к своей комнате. На пороге он все же задержался, окинул взглядом комнатушку - никого. Быстро вошел, резко обернулся - в его вчерашнем убежище за шкафом тоже никого не было. Фу-уф! Стас тяжело выдохнул и завалился на кровать. В доме никого нет - факт. Ни звука, ни шороха, ни вздоха.

Пустота и тишина. Но почему-то оставалось впечатление, что что-то не так.

Стас оторвал затуманенный взор от потолка, опустил его на грешную землю и... Его затрясло, он напрягся, подскочил с кровати и присел на пол, рассматривая то, что его так взбудоражило. На грязном, замызганном полу среди шматков пыли, огрызков газетной бумаги и прочего мелкого хлама лежал свежий окурок.

Стас смотрел на маленький, истлевший почти до фильтра бычок, как на восьмое чудо света. Потом аккуратно двумя пальцами поднял окурок с пола и принялся изучать. Что можно сказать про окурок? Вполне достаточно. Во-первых на фильтре остались следы от зубов, очень странно, но объяснимо. Человек нервничал и всадил зубы в окурок.

Кроме того окурок настолько мал, что точно можно сказать - человек, который его здесь сплюнул не носит усов. В противном случае растительность на роже истлела бы вместе с сигаретой. Кроме того золотистая каемка около фильтра и остатки названия говорят о том, что сигареты дорогие, а значит и человек, который их курил не бедствует.

И потом...

Стас замер, мысли в голове оборвались, перепутались и поскакали перепрыгивая друг через друга. В тишине пустой комнаты, отражаясь от голых стен раздался скрип открываемой двери. Двери шкафа! Других нет. Стас медленно начал поворачивать голову, судорожно подыскивая какую-нибудь причину, по которой дверь шкафа могла открыться самостоятельно, без посторонней помощи. Ну да, могла. Например от сквозняка. И потом если кто-то был бы в шкафу он бы не молчал. Ведь так?

- Ну, что, - раздался приятный мужской голос за спиной Стаса. переиграл я тебя, парень?

Глава 3.

Стас резко обернулся, как будто его укусила, подкравшаяся сзади бездомная собака.

- Эй, парень, не так скоро! Не надо резких движений.

Дверь шкафа была распахнута. Внутри подогнув под себя правую ногу, а левую выкинув наружу, сидел мужчина неопределенного возраста. Одной рукой он придерживал дверь шкафа, в другой зажимал пистолет, который недвусмысленно пялился на Стаса своим бездонным дулом. На мужчине был дорогой костюм, видимо сшитый на заказ, так как идеально подходил по фигуре. На приятном, гладковыбритом лице мелькали незначительные морщинки, виски посеребрила благородная седина. На вид Стас дал бы мужику лет сорок, но какой-то внутренний голос говорил, что человек в шкафу выглядит значительно моложе своих лет. Мужчина всем своим видом вызывал симпатию, а потому Стас пробормотал нарочито грубо:

- Ты кто такой, козел?

- Зачем грубить, мой мальчик? Позволь я все-таки вылезу из этого допотопного гроба.

Стас хотел заметить, что в данной ситуации разрешения у него спрашивать бессмысленно, как бессмысленно просить разрешения войти у запертой двери, имея в кармане ключ и пачку отмычек впридачу, но промолчал. Мужик, явно не испытывая никакого стеснения или иных душевных терзаний, вылез из шкафа, затворил скрипучую дверь и подмигнул Стасу:

- Ты, парень, главное пойми одно. Всего одно, но главное, сразу и навсегда. Я тебе не враг и убивать тебя в мои планы не входило, так что можешь расслабиться. Но я знаешь ли тоже не очень люблю находиться в напряге, потому давай договоримся: я не причиняю никакого вреда тебе, а ты не трогаешь меня. Я тоже жить хочу, а у тебя в карманчике... не спорь, я знаю, знаю. Так вот в твоем кармане пистолетик лежит.

Стас хотел что-то сказать, но язык приклеился к небу, а мысли окончательно перепутались. Мужик вальяжно прошествовал через комнату и уселся на его кровати. Стас снова резко повернулся и увидел, что его гость ехидно улыбается. Улыбка у мужика тоже была обаятельная: широкая, обезоруживающая, раскованная. А чего ему стеснятся, подумал Стас, когда у него зубы белые, чистые, как первый снег, а кроме того ровные и крепкие. Мужик разглядывал Стаса, а Стас мужика, и самое отвратительное заключалось в том, что мужик начинал ему нравится. Нравится своим обаянием, своей раскрепощенностью, даже какой-то нагловатостью.