Роджер Желязны - Имя мне Легион

• Название: Имя мне Легион
• Автор: Роджер Желязны
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1999
• ISBN: 5-04-003118-1

---

— С чего это Палач должен был возвращать свой челнок? — возразил я. — И почему он приводнился именно рядом с атлантическим побережьем Америки?

Лейла нахмурилась и пытливо взглянула на меня:

— Прежде чем ответить, я хотела бы знать, почему вы этим интересуетесь. Вы журналист?

— Нет. Я литератор, работаю в области научной популяристики. Но делом Палача занимаюсь не ради публикаций. Мне заказали отчет о психологических особенностях искусственного разума Палача.

— Кто?

— Одна компания проводит секретные исследовательские работы, — пояснил я. — Ее интересует, какие факторы и как могут повлиять на мыслительные способности Палача, если предположить, что он все-таки вернулся на Землю. Я провел кое-какие предварительные изыскания и пришел к выводу, что ядром личности этой разумной машины послужили своеобразные «слепки разумов» четырех операторов, которые некогда обучали его. Поскольку вы были прежде психологом, то я решил в первую очередь навестить именно вас.

Она кивнула, не сводя с меня настороженного взгляда.

— Если хотите, приоткрою карты, — поколебавшись, продолжил я. — Меня нанял мистер Уэлш, который, в свою очередь, работает на сенатора Брокдена.

— Вы знаете, что случилось с Мэнни Бурнсом?

— Да, мне очень жаль.

— Мэнни принадлежал к тем людям, кто, даже смертельно болея, готов цепко держаться за жизнь, стремясь сделать до последнего дыхания как можно больше. Каждое мгновение для него было дорого — ведь он чувствовал, как старуха-смерть дышит ему в затылок. Правда, в последнее время Мэнни стал вести себя... скажем, иррационально. Джесси звонил ему и был поражен его ужасом. Слухи о возвращении Палача тогда уже дошли до Мэнни. Впрочем, у него был рак, и причина его страхов понятна и без того.

— Но вы не видели оснований бояться этой человекообразной машины?

— Нет. Я была последним оператором, работавшим с Палачом, перед тем как его отправили в космос. Во время обучения мы много занимались организацией связи между воспринимаемой информацией и целенаправленной деятельностью. Многое из того, что он получил от нас четверых, было слишком сложно для Палача, но могло отложиться в его «памяти». Представьте себе бедного ребенка, которого родители заставили выучить адресную книгу. Долгие годы это может казаться пустым грузом, но, повзрослев, человек может однажды использовать эти знания с пользой для себя. У Палача-ребенка таких излишних знаний оказалось много, и, кроме того, они были связаны с четырьмя совершенно различными индивидуальностями. Если он на самом деле вдруг «повзрослел», то представьте себе те внутренние конфликты и противоречия, которые стали терзать мыслящую машину.

— Почему бы вам не подумать об этом раньше, во время обучения? — спросил я.

Она невесело улыбнулась:

— Тогда все это считалось вторичным, малозначащим. Нейристорный мозг машины казался нам недостаточно зрелым и восприимчивым, чтобы запоминать адресную книгу, когда оператор пытается втолковать ему, скажем, законы Ньютона. Однако он запомнил и то и другое, только сразу это никак не проявилось. Многое, что Палач-ребенок воспринял от нас, операторов, долгое время оставалось скрытым, но его «мозг» постепенно развивался. Однажды там, в космосе, он вдруг почувствовал себя словно бы составленным из четырех различных индивидуальностей. Это привело его в панику. Когда он пытался разъединить их, то приходил в шизоидное состояние; когда же пытался как-то совместить, впадал в кататонию, или, иначе, в ступор. Палач циклично переходил из одного крайнего состояния в другое, затем колебания психического маятника стали затухать. Я почувствовала перед самым концом связи, что Палач вошел в состояние, близкое к эпилепсии. Наверное, в этот момент через нейристорные ячейки его «мозга» проходили токи огромной силы, разрушая их. Они неизбежно должны были привести к гибели машины или сделать ее идиоткой.

— Понимаю, — кивнул я. — Мне почему-то кажется, что до такого печального финала дело не дошло. Более вероятно другое: либо он сумел слить слепки четырех различных индивидуальностей в одну, либо впал в постоянную шизофрению. Как вы считаете, каково было бы поведение машины?

— Понятия не имею, особенно во втором случае. Палач — не человек, и шизофрения его может развиваться совсем иными путями. Возможно, все четыре составляющие «личности» в результате его деятельности в космосе стали развиваться. Или дегенерировать. Или конфликтовать друг с другом. Или мутировать, переходя в совершенно новое качество. Кто знает? Но в любом случае я не верю, что машина с поврежденной психикой стала бы возвращаться на Землю. Зачем ей это нужно?

— Позвольте сделать одно предположение?

— Рискните, — усмехнулась Лейла.

— После долгой борьбы верх над четырьмя демонами, терзавшими Палача, взял пятый, рожденный в яростной схватке. И этот пятый демон с самого рождения испытывал ненависть к четырем операторам, породившим, пусть и невольно, страшный разлад в душе машины. Теперь ею двигает лишь одно — жажда мести.

Лейла снисходительно взглянула на меня:

— Похоже, вы чересчур начитались Фрейда. Эдип и Электра в одном лице, стремление ребенка уничтожить обоих родителей... Даже Фрейд не нашел названия для такого чудовищного комплекса.

— Я бы назвал это гермацисовым комплексом.

— Почему?

— Палач мне кажется Гермафродитом, объединенным в одном теле с нимфой Салмакидой. Почему бы ему не испытывать ненависти к четырем своим «родителям»?

Лейла вновь улыбнулась:

— Все это лишь предположения, мистер Донн. Если бы на самом деле произошло нечто подобое, это означало бы, что нейристорный мозг куда устойчивей человеческого. Люди не способны пройти через круги ада и сохранить способность к целенаправленным действиям. Если же Палачу удалось это сделать и создать в результате целостную, новую личность... Почему вы считаете, что он должен был завязнуть в ваших гермацисовых комплексах? Возможно, Палач стал бы питать к нам неприязнь, даже отвращение — но почему именно ненависть? Он может найти в космосе другие приложения для своих новых способностей, которые позволили бы ему самоутвердиться в собственных глазах и почувствовать независимость от прошлого.

— То и другое он может достигнуть, избавившись от своих четырех «родителей», — упрямо возразил я.

— Вы настаиваете на изобретенном вами гермацисовом комплексе? Что ж, ваше право. Я же предпочитаю считать, что возможности нейристорного мозга не позволили психике зайти в такой тупик. Шизофрения должна была разрушить искусственный мозг и тем самым решить все наши проблемы. Другими словами, нам нечего тревожиться.

Я допил почти остывший кофе.

— Все это было бы прекрасно, если бы дела обстояли именно так. Но могут существовать и другие причины, по которым Палач стремится убить вас.

Выражение ее лица не изменилось. Впрочем, я не ожидал иного.

— Что за иные причины? — спокойно спросила доктор Тэккер.

— Боюсь, мне нечего вам сказать, — вздохнул я. — Пожалуй, это все, о чем я хотел спросить вас.

Она улыбнулась с явным облегчением:

— А мне нечего вам ответить.

Она первой поднялась с софы, и я последовал за ней.

— Благодарю вас, вы были очень добры.

— Рада была вам помочь, мистер Донн. Скажите, а что вы собираетесь предпринять?

— Пока не решил, — уклончиво ответил я. — Попытаюсь сделать свой отчет поподробнее. Возможно, мистер Фентрис сможет дополнить ваш рассказ?

Лейла фыркнула:

— Нет, не думаю, что Дэвид способен сообщить вам что-нибудь полезное. Некоторые люди находят смысл жизни в религии, другие — в неуместном, почти мазохистском рвении... Впрочем, забудьте все, что я сказала. Трудно ставить диагноз на расстоянии. Вы сделаете свой вывод, когда встретитесь с Дэвидом.

— Посмотрим, — ответил я. — Хотя еще не факт, что я буду искать встречи с вашим бывшим коллегой. Но вы озадачили меня. Как может религия влиять на инженера?

— Я разговаривала с Дэвидом после того, как Джесси сообщил нам о возвращении челнока. Странный получился разговор... Дэвид говорил, что возвращение Палача — это, мол, возмездие Всемогущего за то, что мы, люди, вмешались в его область: создание разумного существа. Потому-то якобы Палач стал безумным и вернулся на Землю, дабы совершить над нами божий суд.

— Ого, — промолвил я.

Лейла улыбнулась, словно извиняясь за Дэвида, и я вернул ей улыбку.

— Все было именно так, — со вздохом сказала она. — Хотя не исключено, что у Дэвида просто очередной приступ ипохондрии. Вам стоит навестить его.

Я покачал головой. Что-то мне подсказывало, что решение проблемы не касается моего старого знакомого. В любом случае спешить не стоило.

— Еще раз благодарю вас, — сказал я. — Теперь мне ясно, что все дело в психологической стороне вещей, а не в механической или теологической. Кажется, в конце туннеля забрезжил свет.