Виктор Егоров - Заговор против «Эврики». Брошенный портфель

• Название: Заговор против «Эврики». Брошенный портфель
• Автор: Виктор Егоров
• Издательство: Издательство “Советская Россия”.
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 1989

Виктор Егоров — старый чекист, В 1968 году читатели познакомились с его первой книгой “Заговор против “Эврики”.

В ней рассказывалось о том, как органам государственной безопасности с помощью советского чекиста, сумевшего еще задолго до войны проникнуть на службу в германскую разведку, удалось сорвать террористический акт фашистов против участников Тегеранской конференции

Тема, которая легла в основу второй повести, подсказана неоднократными попытками Центрального разведывательного управления США спровоцировать разлад в отношениях Советского Союза с государствами, вставшими на путь самостоятельного развития. Случай, описанный здесь, относится к пятидесятым годам. По ряду соображений некоторые обстоятельства изменены.

---

— Охотно приеду, — сказал майор, подсаживясь к ним.

Ренье встал, молча поклонился и отошел.

Он ходил со скучающим видом, гости стояли и сидели, и все говорили, зал приглушенно гудел от голосов.

— Но как на улице свежо, Кен? Я уже давно торчу здесь, — сказал Родригес майору, когда отошел Ренье.

— Мерзкая погода. Не то что у нас в Алабаме,

— Да ведь ты из Алабамы, Кен. Я и забыл. Когда ты улетаешь в отпуск?

— Завтра.

— Жаль. Мы бы славно сыграли. Ведь теннисная площадка почти готова, Кен, — усмехнулся Родригес.

— Понимаю.

— У меня кое-что есть для тебя. Выйдем к машине, я передам.

Они вышли из посольства, постояли у машин, покурили. Родригес поехал прямо. Майор Кеннет Янг назад.

Самолет компании “Эр Франс” шел на посадку. Земля была все ближе, — стали видны деревья, столбы у дороги, дома, промелькнул зеленый, будто подстриженный, луг, колеса самолета коснулись бетонной полосы с синими и красными колпаками фонарей по бокам. Сзади за хвостом щелкнул парашют, самолет замедлил бег и, плавно покатился к стеклянным переходам вокзала.

Майор Янг спустился по трапу. Американская осень была солнечной и теплой. Вдалеке на холмах зеленели купы дерев, и трава на газонах была сочной. Солнце, отражаясь в стеклянных галереях, било в глаза. И все-таки яркость зелени и солнца была не летней, и, хотя летние краски остались, в воздухе смутно слышался запах медленно остывающей от жары земли.

Майор шел, пошатываясь: в самолете его укачало. Были позади и короткий перелет в Орли, и сидение в Париже — синоптики не давали погоды, — и утомительный бросок через океан. Он много часов видел лишь воду да небо, самолет шел на большой высоте, и небо казалось высоким и синим, а вода внизу приобретала тусклые оттенки — серый, дымчатый и стальной. Майор устал от сидения и покачивания, от однообразности серой пелены и от сознания того, что под ними бездна — толща воды на несколько километров, и случись беда, где тут сыщешь тела и обломки, все засосет и поглотит эта дымчатая, обманчивая в своем спокойствии гладь.

На вокзале майор распорядился багажом, заказал себе билет — он летел через Нью-Йорк транзитом. Он родился в Штатах и учился в Штатах и потом окончил Уэст-Пойнт, — а жил на другом конце континента, и служил там, а теперь летел в отпуск домой. Взяв в гостинице номер и приняв ванну, полежал, разморенный, на диване. Надо было вставать и ехать — до отлета оставались сутки, а конец предстоял неблизкий; майор встал, набрал номер и, услышав знакомый голос, спросил:

— Это ты, Энди?

— Хелло, Кен! Что у тебя нового?

— Теннисный корт почти готов.

— О'кей. Ты где остановился?

— Не так уж близко и не так далеко.

В трубке захохотали.

— Ты все такой же шутник, Кен. Но по этому адресу я, пожалуй, не смогу прислать машину. А мне бы хотелось повидать тебя.

— Присылай свой “кадиллак” прямо к отелю “Пальм Рич”. Знаешь, есть такая паршивая пивнушка рядом с аэродромом?

В машине Янг сидел развалясь. Шофер был парень немногословный, стриженый, широкоплечий, в куртке защитного цвета; он вел машину помалкивая и говорил только “Да, сэр” и “Нет, сэр”, а иногда и не отвечал. Машина со свистом разрезала воздух. Янг глядел по сторонам. Мимо проплывали поля и перелески, за холмами маячили фермы, на горизонте подымались трубы, а в стороне стояли чистенькие поселки — улочка и вдоль нее в две линии дома.

Городок, весь в зелени садов, вырос внезапно. Кончилась роща, и за ней начались дома. Машину то и дело останавливали и проверяли пропуска, а у главного въезда постовые открыли дверцу и, царапнув по Янгу глазами, заглянули в машину. У входа в отдел снова проверили пропуск. Увидев Энди, Янг еще с порога закричал:

— Так вот куда ты забрался, дружище! За семь дверей, за семь замков. До тебя не так-то легко добраться.

Энди с улыбкой вышел из-за стола,

С начальником отдела Центрального разведывательного управления США Эндрюсом Макклеланом майор Кеннет Янг учился в Уэст-Пойнте. Тогда Энди был веселым парнем, крепким и рослым, с загорелым свежим лицом. Теперь навстречу Янгу вышел лысый человек. Он был еще не стар, и глаза глядели живо, но от прежнего Энди только и остались эти круглые, молодо глядящие глаза. Майор насупился.

— Ты что, Кен?

— Ах, Энди…

— Ты хочешь сказать, что я постарел. Да ведь и ты…

— В каком году мы с тобой виделись последний раз, Энди?

— В тысяча девятьсот сорок четвертом.

— Давненько. — Янг притих.

— Ну, садись. Рассказывай. Как ты добрался?

— И не спрашивай. Укачало. Меня укачало. Надо же. — Янг, словно с удивлением, прислушивался сам к себе. — Я ведь прежде выносил в море любую качку.

— Так, значит, вам удалось? — перевел Энди разговор на другое.

— Удалось, Энди.

— Ну-ка, валяй, доложи все поподробнее… Или нет, погоди. Тут должен прийти один парень.

Энди позвонил. Вошел высокий, сухощавый капитан.

— Знакомьтесь. Майор Янг. Капитан Мак-Илвейн. Присаживайся, Мак-Илвейн. Потом все расскажешь мистеру Даллесу или мистеру Лоджу. Они ждут не дождутся от нас добрых вестей. Сегодня мы их порадуем.

Капитан Мак-Илвейн уселся на диван, прямой и негнущийся; так и слушал молча, с каменным лицом. Он слушал, запоминал, когда Янг замолчал, встал и ушел.

А Макклелан еще долго мучил майора вопросами. Их было много, и не на каждый ответишь вот так, с ходу. Майор думал, вспоминал, ходил по кабинету. Макклелан переспрашивал и выпытывал все до мелочей. Он был дотошен, этот некогда милый Энди, но Янг знал, что так нужно, и, вытирая намокшим платком шею и лицо, отвечал ему подробно и терпеливо.

Наконец, Энди спросил:

— Ты ведь в отпуск, Кен?

— Ну, конечно.

— Где думаешь отдыхать?

— Пока не знаю.

— Слетаешь домой, поезжай в Палм-Бич. Там все будет подготовлено.

— Спасибо.

— А когда обратно?

— Хотелось бы попозже. В октябре в России мерзкая погода.

— На обратном пути заезжай. А может, и я вырвусь к тебе на денечек. Тогда и поговорим обо всем, старина. Ладно?

— Ладно.

Уже сидя в машине, майор подумал: “Ну и вымотал меня Энди”. Стало прохладней. Приближался вечер. Янг закрыл глаза и, убаюканный плавным движением, задремал.

XI

На берегу Ист-Ривер вечернее солнце золотило небоскреб Организации Объединенных Наций. Солнце полыхало в верхних этажах, а внизу было серо. Зябко кутаясь, спешили прохожие. Осень 1959 года была прохладной.

К соседнему со стеклянной громадой зданию Генеральной Ассамблеи, тускло поблескивая, подъезжали машины. Шоферы, высунувшись, глазели на флагштоки. С реки тянуло ветром, флаги лениво колыхались. Все больше становилось флагов, все теснее было на площадке. Шоферы, приткнув в стороне машины, выходили на тротуар и, посасывая сигареты, обменивались новостями.

В зале Генеральной Ассамблеи заканчивалось дневное заседание. Председательствующий сидел и нетерпеливо поглядывал на трибуну, где высокий оратор в темном костюме выкрикивал какие-то слова. Притихший зал молчал, словно чего-то ожидая, а из глубины рядов с табличкой “USA” поднялся среднего роста человек, в очках, с усталым, помятым лицом, и торопливо, твердыми шагами двинулся к выходу. За ним, наклонясь, шагнул второй и, быстро догоняя, пробежал по проходу.

Они вышли в коридор. У лифтов в коридоре, в просторном светлом вестибюле сонно дремали служители. Шедший впереди оглянулся, очки на его переносице, крупные, толстые, в темной оправе, блеснули; он представил, как через минуту-другую двухтысячная толпа делегатов, гостей, представителей газет, радио и телевидения хлынет из всех дверей, и тогда шум многоголосо зальет и этот широкий коридор, и вестибюль, и лестницы, перекинется на другие этажи и будет катиться вниз до самого подъезда. Он представил это себе и, хмурясь, подождал того, который спешил сзади.

— Мне надо поговорить с тобой, Генри.

Они шли по переходам, а от дверей слышался гул. Ковровая дорожка скрадывала шаги, гул, наплывая, бился в стенах. Шли они быстро. Впереди показался ярко освещенный коридор. Они вошли в приемную, навстречу из-за стола поднялась невысокая хрупкая женщина в белой прозрачной блузке и, открыв дверь в кабинет, почтительно проговорила:

— Добрый вечер, мистер Даллес.

Шедший впереди устало поглядел на нее, прошел мимо, а тот, второй, приостановившись в дверях, сказал негромко:

— Я занят, Маргрет.

— Слушаюсь, мистер Лодж.

Прикрыв дверь, Лодж потянулся было к выключателю — зажечь свет, но Даллес, садясь в кресло, вяло махнул рукой:

— Не надо, Генри.

В кабинете было тихо. Поблескивали стекла в книжных шкафах, панели красного дерева. Из-за тонких прозрачных штор наплывали сумерки и темнели в дальних от окон уголках.